Татьяна Толстая - Двое (рассказы, эссе, интервью)

• Название: Двое (рассказы, эссе, интервью)
• Автор: Татьяна Толстая
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20512-7

«Двое» — книга сестер Толстых. 90-е годы по-разному отразились в творчестве сестер-писательниц. Татьяна в это время работала в основном в жанре публицистики. Наталия писала прозу. Однако внимательный читатель заметит очевидные переклички в текстах Толстых. В книгу включены рассказы Татьяны Толстой и Наталии Толстой, как уже знакомые читателю, так и новые.

---

«Приготовление тортов в ПРОМЫШЛЕННЫХ условиях».

Успокоенная, я читала дальше:

«Допустима замена части яиц яичным порошком. Допустима замена части масла маргарином. Допустимо использование какао-порошка второго сорта…»

Эта притча на многое раскрыла мне глаза: на то, в чем отличие массовой продукции от домашней, штучной выделки, и на то, почему торты в кулинарии такие невкусные — и не захочешь, а украдешь пару сотен яичек-то, — и на коварство знакомой старушки, подсунувшей мне бесполезную дребедень; небось, думала она, — мне-то этого не надо, а она молодая, ей сойдет как-нибудь…

Все эти давнишние ужасы вспоминаются мне сейчас, когда я листаю американский пресс-пакет, посвященный мультфильму «Анастасия». Начинается этот шедевр так:

«Было время — не очень давно, — когда молодая княжна по имени Анастасия жила в очарованном мире элегантных дворцов и роскошных приемов. Был 1916 год, и ее легендарная семья, Романовы, праздновала свое 300-летие в качестве правящей династии в России.

Это был веселый праздник, и ни одна звезда в тот вечер не сияла ярче, чем Анастасия. Ее бабушка, вдовствующая императрица Мария, собирается вернуться в свой дом в Париже, и малышка опечалена…

Злой Распутин возвращается из ссылки в Санкт-Петербург с жаждой мести. Пожираемый ненавистью, он продает свою душу опасной силе, чтобы проклясть семью. С этого момента огонь революции начинает бушевать по стране и наконец уничтожает почти все семейство Романовых. С помощью отважного кухонного мальчика Димитрия, императрица и ее внучка с трудом спасаются от орды, атакующей Романовский дворец. Преследуемые разъяренным Распутиным, Мария и Анастасия надеются только на одно: успеть на последний поезд, покидающий разрушающуюся столицу. Распутин гибнет в ледяной Реке Волга… Пытаясь спастись от толпы, Мария и Анастасия разлучаются…».

И так далее. Потом, естественно, они мечтают воссоединиться; Анастасия, правда, временно забывает, кто она такая, но кухонный Димитрий и «экс-аристократ» Владимир помогают ей найти себя, а потом и бабушку. Бабушка узнает ее по шкатулочке. Дамы кружатся в вихре удовольствий в Париже, где ж еще кружиться. Балы, вальсы. Все опять хорошо.

«Империя Романовых занимала одну шестую часть мира, — восторгается продюсер Морин Данли. — Их стиль жизни, дворцы, яйца Фаберже, бриллианты — любая сказка бледнеет в сравнении!»

Ну хорошо, это сказка, это мультфильм, это для детей; в конце концов, если им надо сдвинуть год празднования 300-летия царствования на три года пожалуйста; если им надо запихнуть Марию Федоровну в Париж — сделайте одолжение; если кухонный мальчик у них пылает верноподданническими чувствами — на здоровье. Бывает. Но Гришка Распутин, возвращающийся из ссылки подобно Ильичу; Распутин, пышущий ненавистью к царскому семейству не хуже товарища Свердлова; Распутин со своим помощником — «комической летучей мышью-альбиносом по имени Барток» — причина русской революции? Чудные Романовы и ни с того ни с сего взбесившийся народ? А как со Сталиным — его тоже белая мышь под локоть толкала? Или кошмары русской истории — это так, сказки братьев Гримм? Да, в жизни всегда есть место цинизму, но нельзя ли хоть перед этим морем крови затормозить, хоть этот пепел и жженые кости не пустить в дешевую распродажу?.. Но, может быть, они не знают, может быть, у них такое поверхностно-американское, туманное представление о нашей истории? Нет, мука и яйца поставлены этой командой в промышленных количествах: 326 человек из 15 стран. Три года интенсивного планирования и производства. Три миллиона компьютерных файлов.

«Физический мир, — врут создатели балагана, — представлен реалистически… Мы просто зарылись в исторические книги, архивы», а сам Голдман — один из творцов фильма — даже приезжал в Питер и за неделю отснял гору видеопленок и 3500 слайдов. Для сцены бала думали использовать Зимний дворец, но пропорции не понравились: «маловаты». Взялись за Екатерининский дворец в Царском Селе — опять не то. Тогда «изменили облик дворца: переместили бальный зал со второго этажа на первый, вдвое увеличили высоту зала и добавили величественную лестницу». Допустима замена масла маргарином. Когда же читаешь в материалах пресс-пакета, что «Анастасия до самой своей гибели прилежно переписывалась со своим отцом и другими родственниками», — то просто не знаешь, что подумать. С ума, что ли, все посходили?

Еще листок:

«ТОВАРЫ ВКРАТЦЕ:

„Анастасия: Приключения с Пукой и Бартоком“, интерактивная игра… идеальная для детей от 6 до 10 лет… $34.98, для Macintosh CD-ROM и Windows 3.1.

„Анастасия: Пойте с Нами: от 7 лет и младше“…

„Анастасия: Читайте с Нами: от 5 лет и младше“…»

Последняя предназначена для

«развития словарного запаса и поощрения к самостоятельному чтению».

Не забыть курточки, рюкзачки, ночное белье, часы и ботиночки для малышей — все с картинками из фильма. Кровушка-то в ботиночках хлюпать не будет?.. Да кому какое дело!

Хорошие, элегантные цари и паршивый народ, к сожалению потоптавший все яйца Фаберже под воздействием колдовской силы, — такое простое-простое отношение к человеческой трагедии, разыгравшейся на одной шестой. Ждать ли нам вскоре интерактивной игры «Концлагерь», с газовыми камерками и махонькими фигурками в полосатеньких костюмчиках? С колючей проволочкой и овчарочками для детей дошкольного возраста?

Ну ладно, мы — противные и неизящные, не сияем как звезды в дворцах, поделом нам. А как насчет любящей бабушки и потерявшейся внучки?

Суровая датчанка, Мария Федоровна не желала покидать Россию, последней взошла на корабль, присланный за ней в Ялту английским королем Георгом V. После трагедии, разрушившей ее мир, не кружилась на парижских балах в компании «Моне, Зигмунда Фрейда, Мориса Шевалье, Гертруды Стайн и Жозефины Бейкер», а скорбно сидела в Дании. В гибель сына с семьей не верила. Про «Анастасию», туберкулезным скелетиком лежавшую в немецком госпитале, рвавшуюся с больничной койки к бабуле, слышать не желала. Свою дочь Ольгу, «похожую на собственную кухарку», держала в черном теле: а нечего выходить замуж за простолюдина, и женское счастье тут ни при чем. Со своим братом, Королем Датским, повздорила: он, приютивший ее, попросил императрицу выключать за собой электричество, когда она выходит из комнаты. Вдова Александра III возмутилась: в Зимнем Дворце она свет не тушила! Венценосцы не поделили киловатты, и «бабушка» съехала от брата. Такая была бабка: ни жалости, ни легкости, ни юмора. Да и откуда бы им взяться? И кто бы ни была та искалеченная, опозоренная и загаженная девушка, что считала себя внучкой вдовствующей императрицы, «бабушка», она же Мария Федоровна, она же Дагмара, которую в Дании прозвали «Гневной», не преклонила ухо, чтобы выслушать ее жалобный писк, не согнула жестокую выю, не шевельнула пальцем, чтобы подать милостыню, копеечку своего императорского внимания, — кому? — кто знает, быть может, своей собственной плоти и крови, а быть может, последней и ничтожнейшей из своих подданных, понапрасну, до последнего вздоха любившей ее, звавшей, ждавшей и верившей. Ее, фигуру трагическую и поневоле жестокую, Бог, наверное, простит; пошляков, слепивших тортик из крови и слез никогда.

1998 год

Небо в алмазах

Очевидцы в один голос описывают изумительную погоду, стоявшую в ту ночь, когда самый большой плавучий предмет из созданных человеческими руками, «Титаник», на полном ходу несся по водам Северной Атлантики — из Саутхемптона в Нью-Йорк. Было 14 апреля 1912 года, близилась полночь по местному времени. Океан лежал гладкий, как пруд, как лужа черного масла, как зеркало. Прозрачность ночного воздуха была такой, что звезды, — казалось, их было больше, чем темных участков на небосводе, — заходили за горизонт не сразу, а как будто частями, по четвертям. Было воскресенье. Кто-то уже уютненько спал, кто-то сидел в кресле с книжкой, в Кафе Паризьен шла небольшая вечеринка для своих, в курительной комнате собрались игроки в бридж. Двадцать новобрачных пар упивались радостями медового месяца. В кабине второго класса глупая баба, мать семилетней Эвы Харт, опять принялась за свое: отоспавшись днем, она уселась ждать, когда корабль потонет, и так четвертую ночь подряд, господа. Ей же говорили, объясняли, что этот корабль — непотопляемый, так нет же, она заявила, что это — вызов богу, что таких слов произносить нельзя, что корабль никогда не доплывет до цели, а потонет, и непременно ночью. Харт, строитель, ехал с семьей в Виннипег начинать новую жизнь в Новом Свете, и дурь жены его раздражала.

В этом году в Арктике установилась необычно теплая погода — тридцать лет такой не было, и от ледника, толстой корой сковавшего северные воды, одна за другой стали откалываться ледяные горы. Холодное течение Лабрадор относило их к югу, где погода была холоднее, чем на севере, — такое вот явление природы — и айсберги не таяли. Из Европы в Америку тем же маршрутом шло много кораблей. Встречая на пути айсберг, капитан судна посылал радиограмму (маркониграмму, как тогда говорили) капитанам других судов. Чудесное изобретение господина Маркони — «беспроволочный телеграф» — было, конечно, установлено и на «Титанике». Но капитан «Титаника» Э.Дж. Смит не очень волновался — ведь его корабль был непотопляемым, не то что другие. Так что новинка техники в основном использовалась для того, чтобы пассажиры могли послать радиограмму друзьям, похвастаться, что плывут на самом большом, самом роскошном, самом удобном и безопасном корабле в мире. Радиограмма стоила недешево, но на «Титанике» было много людей, которые могли себе позволить невинное удовольствие подразнить приятелей и родню: мы плывем, а вы нет. Жаль, что вас нет с нами. Завидуйте. Посланий скопилось столько, что радист Филипс еле управлялся отстукивать приветственную морзянку. К вечеру радиосигналы особенно хорошо и далеко проходили, поэтому всякие глупые сообщения о встреченных айсбергах его стали раздражать. Еще в 9 утра 14 апреля пришло сообщение — он передал его капитану. В 11:40 — еще одно. В 13:42 — еще. Передал и это. Сколько же можно? И когда через три минуты, в 13:45, пришло очередное сообщение, Филипс и передавать его не стал.