Сергей Волков - Чингисхан-2. Чужие земли

• Название: Чингисхан-2. Чужие земли
• Автор: Сергей Волков
• Издательство: Литагент «Этногенез»b93af4e2-020e-11e0-8c7e-ec5afce481d9
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904454-22-7

Серебряный конь ведет Артема Новикова и профессора Нефедова через ледники и перевалы Гиндукуша. По пятам за ними следуют люди Надир-шаха, горящие желанием отомстить за своего хозяина. Свистят пули, грохочут лавины, пустынные демоны жаждут человеческой крови и получают ее сполна. Отбившись от врагов, Артем и профессор попадают к загадочным махандам, живущим в недоступной горной долине. Там Новиков влюбляется в красавицу Телли, дочь вождя. Благодаря своему таланту стрелка Артем спасает махандов от банды кашгарских контрабандистов. Он хочет остаться с Телли, но воля Чингисхана побуждает его продолжить путь. Блуждая по чужим землям, Артем и Нефедов оказываются в долине, где время остановилось. Здесь живут бок о бок древние скифы и офицеры русской Белой гвардии, воины Александра Македонского и китайские солдаты армии Чан Кайши. Таинственный хроноспазм крадет четырнадцать лет жизни Артема и, чудом выжив в лабиринте аномальных зон, он оказывается в России 1994 года. Новиков не узнает своей страны. Его друг детства Витек стал криминальным авторитетом. Он предлагает Новикову стать киллером и убить молодого московского предпринимателя Андрея Гумилева…

---

Я и так достаточно пьян от спирта, поэтому отказываюсь.

– А если я предложу на брудершафт? – тихо спрашивает Ольга.

Молчу.

Она расценивает мое молчание как немое согласие, отвинчивает колпачок, переворачивает его, превратив в крохотный стаканчик, наливает и передает фляжку мне.

– За наше неожиданное и взаимоприятное знакомство!

Я продеваю руку с фляжкой в полукольцо ее руки, делаю глоток. Коньяк, наверное, неплохой, но мой сожженный спиртом язык отказывается сообщать свое мнение о качестве напитка.

– А теперь… – она подсаживается ко мне поудобнее, обнимает за плечи.

Мы целуемся. У Ольги холодные, упругие губы. Она оказывается весьма опытной, и уже спустя несколько секунд я понимаю, что завелся.

Поцелуй заканчивается. Княгиня улыбается.

– Я вам нравлюсь?

– Вы очень красивая.

– Всегда хотела быть самой красивой из всех женщин и чтобы все мужчины любили только меня одну – и вот надо же! Мое желание сбылось! – Ольга заливается смехом. – Теперь я самая красивая, а также единственная женщина тут! Наверное, я попала в рай.

– Майор Бейкоп уверен, что это ад…

Она перебивает:

– Майор Бейкоп – глупый человек, сноб и мизантроп.

– Мне он таким не показался.

– Вы еще слишком молоды и наивны. Вам кажется, будто жизнь разнообразна и бесконечна, но это не так! Жизнь состоит из постоянных повторений. Каждый день одно и то же. Каждая неделя, каждый год. Одни и те же люди... Да! Даже если они меняются, они все равно одинаковые. Одни и те же ошибки, те же разочарования, та же боль, та же любовь, даже чувства все время одни и те же. Пока ты молод, кажется, будто следующий день несет в себе что-то... – Ольга задумывается, и ее лицо становится грустным. – Артем Владимирович – следующий день ничего не несет. Понимаете? Жизнь там, – княгиня махнула рукой в сторону горного хребта, – ничем не отличается от жизни здесь, только там мы стареем, болеем и умираем, а здесь нет. Здесь нет ничего того, что мучает нас, только... радость.

– В чем радость?

Ольга встает, делает несколько шагов к костру. За деревьями раздается взрыв хохота – там Нефедов рассказывает офицерам похабные анекдоты.

– Здесь мы как боги.

– Я не заметил...

– Мы вечно молоды, сильны, бессмертны. Мы можем делать все, что захочется...

– А какой в этом смысл?

– А в чем есть смысл? У вас был смысл?

– Был.

– Я же говорю... Вы слишком молоды. Поэтому вам казалось, что в вашей жизни есть смысл.

– Там я мог что-то делать, чего-то добиваться, получать результаты.

– И что? Допустим, вы что-то делали. Допустим даже, что это было чем-то прекрасным и великим. Какой же в этом смысл, если вы потом все равно умрете?

– Есть люди, которые делают что-то, о чем помнят веками.

– Да, да, да, да, да... Помнят веками. И что? Вам то что от этого? Вы уже умерли. Прах. Тлен. Вас нет. Вам все равно, помнят о вас или нет.

– Мне не все равно.

– Тогда вы глупец.

– А вы запутались в своей бесконечной жизни.

– У меня был выход? – устало спрашивает княгиня.

Я задумываюсь. Действительно, какой у них был выход?

– Вы пытались отсюда выбраться?

– Зачем? – с неподдельным удивлением вскрикивает Ольга.

– Да, это был глупый вопрос...

Ольга умолкает, лезет в карман кожанки, достает плоскую коробочку.

– Что это? – спрашиваю, чтобы как-то заполнить паузу.

– Кокаин...

Она тонкими пальцами берет из коробочки шепотку белого порошка, вдыхает одной ноздрей, потом другой.

– Не хочешь?

– Нет, спасибо.

– В этой бездонной коробочке он никогда не кончается, – Ольга убирает коробочку, усмехается. – Я несколько раз пыталась выбросить его, но каждый раз находила тут же в кармане.

Я не знаю, о чем еще говорить. Хочется спать, да и княгиня меня здорово утомляет. Даже не так, она заставляет меня думать о Телли. Заставляет злиться на то, что я провожу время не с ней. Что я вынужден сидеть здесь, с этой пьяной и безумной женщиной, встречать ее каждый день, день за днем... Если бы здесь была Телли – хотел бы я выбраться из этого хроноспазма? Или нет? Или в этом случае проклятое место тоже стало бы раем для меня? Но можно ли любить вечно, если ничего не происходит? Можно ли тут не сойти с ума?

– Однажды... – внезапно начинает говорить Ольга, – я подняла роту китайцев – у них лагерь за рекой, ближе к горам – и истребила все племя до последнего ребенка.

– Для чего?

– От скуки.

– Значит вам все-таки скучно?

– Иногда...

– Вы кого-нибудь любите?

– Здесь это невозможно.

– Почему?

– Потому что я уже сотню лет вижу одних и тех же людей, – со злостью произносит Ольга и тут же оборачивается ко мне. – Но ты... Ты тут новенький, – Ольга улыбается. – И ты мне нравишься.

– Я не об этом, – усмехаюсь я.

– А я об этом...

Ольга садится рядом и обвивает мою шею руками.

– Я могла бы полюбить тебя, стать твоей, отдаться тебе полностью. Позволить победить меня, сделать своей рабыней...

– Действительно? – с какой-то неприятной для самого себя холодностью спрашиваю я.

– Возьми меня. Полюби меня. Полюби меня так крепко и горячо, как только можно и даже больше, сильнее этого. Дай мне полюбить тебя, больше жизни и смерти! Сделай меня счастливой и наполни мою жизнь...

– Смыслом? – еще более ехидно спрашиваю я.

– Да. Да, мой мальчик, смыслом.

– Но в жизни нет смысла, – резко обрубаю я. – И каждый следующий день ничего не несет.

Глава десятая Три ящика динамита

Трава Колизея шелестит под ногами. Разумеется, арена настоящего Колизея усыпана песком и находится в Риме. А в долине Неш Колизеем называют почти круглый лог между трех холмов. Их склоны образуют некое подобие амфитеатра. Сейчас там полно зрителей. Пришли все – и афганцы из разных эпох, и скифы, и македоняне, и грязные кушаны с нечесаными волосами, и дисциплинированные китайцы в темно-зеленой форме. И, конечно же, монголы. Конечно же, потому что один из двух сегодняшних поединщиков – багатур Кобдо, нукер из войска царевича Джагатая. Монголы оказались в долине, обшаривая окрестные горы в поисках сына Хорезм-шаха Мухаммеда Второго Джелал-ад-Дина, непримиримого врага Чингисхана. Это было давно, в начале тринадцатого века.

Кобдо выше меня ростом, шире в плечах. Движениями и статью он напоминает медведя. Очень быстрого, сильного и опытного в схватках медведя, закованного в наборный цзиньский панцирь.

Второй боец, противник монгольского багатура – я. Так захотела княгиня Ольга. Она вместе со своей свитой расположилась на камнях, специально принесенных из-за холмов. Где-то там, среди господ офицеров, находится и Нефедов. Он странным образом сошелся с этой компанией, мгновенно став для них своим человеком. Меня это удивляет – что общего может быть у советского профессора и недобитых белогвардейцев?

Впрочем, сейчас мне не до размышлений на отстраненные темы. Кобдо уже вышел на средину травяной арены и зрители приветствуют его восторженными криками. Он явный фаворит сегодняшнего поединка. Не знаю, как Ольга заставила монгола участвовать в этом. Мне же был попросту поставлен ультиматум: или я сражаюсь, или каждый день меня станут подвергать одной из самых жестоких китайских казней: перепиливать переносицу продетым в ноздри конским волосом. В случае моей победы Ольга обещала оставить меня в покое. В случае же весьма вероятного поражения я остаюсь у «ее престола».

Я вооружен шашкой, честной казачьей шашкой, врученной мне перед боем есаулом. Махандская рубаха, штаны, сапоги да фигурка коня на груди – вот и вся моя экипировка. Кобдо подготовлен к поединку гораздо серьезнее. Помимо наборного панциря, наплечников, наручей, широкой кожаной юбки, расшитой железными пластинами и чашеобразного шлема с наносником, он надел на левую руку выпуклый медный щит с изображением Ока Тенгри. В правой руке монгол сжимает палицу – железный шар на длинной рукояти. Во времена Чингисхана такие палицы наряду с прямыми широкими мечами были излюбленным оружием монголов.

Понятно, что шансов у меня никаких. Но так уж устроен мир, что кто-то всегда лучше подготовлен, лучше оснащен, предупрежден, обучен. Если бы мы, к примеру, стрелялись – тогда преимущество оказалось бы на моей стороне. Но стрелковые поединки в долине – редкость. Огнестрельное оружие тут является монополией «цивилизованного меньшинства».

– Начинайте! – слышу я голос Ольги.

Кобдо поглубже нахлобучивает шлем и, помахивая палицей, начинает двигаться в мою сторону. Зрители орут. Я иду ему навстречу, держа шашку клинком вниз. Надо побыстрее кончать с этим цирком. Интересно, насколько больно умирать от удара железным шаром по голове? Волнения я не чувствую. Злости на Ольгу, штабс-капитана, Нефедова – тоже.

Я просто устал. Мне хочется выспаться. Лечь – и спать трое суток. Или четверо. Справиться с Ольгой, доказать ей, что я имею право на свою волю в делах и поступках, мне не удалось. Поединок я не выиграю. Значит, остается смириться и жить так, как указывают обстоятельства.