Татьяна Янушевич - Мое время

• Название: Мое время
• Автор: Татьяна Янушевич
• Жанр: Русская классическая проза

---

Янушевич Татьяна Мое время

Татьяна Янушевич

Мое время

Сон:"Я иду по дорожке, стоит пустой часовой домик,

я в него вошла, дверцу притворила,

маятник качнула,

и тихонько пошла,

а спешить нам некуда..."

Я - Время.

?...

Я присутствую в разных развертках ситуаций, густо населенных героями, разбойниками, индейцами,..., и просто людьми, ситуаций экзотических и обычных, вычитанных и действительных...

Но что-то не то.

Не кукушкой же сидеть в часах, отмечать чужие события,

не соглядатай же.

Быть Временем? Как это?

Что такое Время?

Есть тьма-масса определений:

есть время физическое и собственное, биохимическое,

психическое, художественное, время по Августину и по Бергсону, есть время Козырева, etc.

Сколько людей, столько может быть и определений,

правильнее - восприятий.

Я хочу говорить о своем ощущении Времени,

и только,

ибо ищу со-ощущения.

Мне кажется, Время и Пространство имеют различную природу. Пространство - свободно, это мир вещей и предметов, явлений и стихий, это весь Мир.

И Свобода - раскованное пространство, но об этом позже.

Пространство - одно для всех людей, общее. Мы многие, или хотя бы двое людей, можем вместе видеть восход солнца, радугу в измороси дождя, или чувствовать на горячих щеках снежинки, они сплетают ресницы, о! падение снега - это общественное явление! И солнцеворот. И зеленые вспышки почек однажды утром, и ...

Посмотри вокруг! Посмотри сейчас!

Но мы разобщены разным временем, разномоментны, бьемся в сетке размеченной длительности, заняты суетой, ну и делами, конечно.

Время несет организацию (и информацию), оно ограничивает, связывает пространство, убивает Свободу.

Полная Свобода - Хаос, у древних греков - неорганизованная стихия в мировом пространстве.

Кронос убил своего отца Хаоса.

Совпадение во времени - это возможное место духовной встречи людей, со-ощущения, со-прикосновения.

А что? - может быть, Троица - это двое людей и их

совместное причастие Миру.

Совпадение со своим Временем - это возможность

Откровения или "Мгновенной Истины"

на самом острие касания Хаоса и Организации,

точной фиксации (что есть искусство).

Что же это - быть Временем?

Не снять Время, не "утратить" его, не "остановить

Мгновение", но активно слиться с ним.

Мы носим Время внутри себя, и подчиняемся его

внешней размерности.

Мы являем собой Чудо одномоментного Рождения и Смерти, - этого единого и нераздельного мгновения,

каждое - единственно, как единственен человек.

И жизнь наша - красочный веер бытия, текуче

множественное становление, - безграничное,

в каждом неуловимом миге которого

- самоприсутствие Вечности.

Как сделаться Временем?

Совпасть с его каждым мгновением?

Мгновение - точка Времени.

В неопределенности точки - бесконечная полнота:

в пространственной - полнота и цельность пространства, Мира; в мгновении - полнота и целостность жизни.

Точка же - крайнее обострение точности.

Подлинность ощущения.

Мгновение имеет длительность переживания.

И встречно: переживание - сиюминутно. Полнота переживания одаряет мгновение необычайной емкостью.

Подлинно, человек эмоционально сливается со временем,

глубина переживания - Вечность.

И мгновение дарит человеку Истину

(в следующее - иную, и всегда одну)

и Свободу.

Если вдруг войти в миг блаженства мыслью,

можно ли представить, что это состояние блаженства

когда-либо кончится?

Да, мыслью согласиться можно. Но все, что было до

этого состояния есть странность, качели маятника,

но все - здесь, вся жизнь твоя с тобой,

"твой Праздник",

она растворена в мгновении и в нем же сфокусирована,

и протяженность жизни - только миг,

вот этот миг блаженства,

или отчаяния,

или каждый между отчаянием и блаженством,

и глубина мгновения - жизнь,

и бездонность его - вся жизнь до тебя и после.

Чтобы измерить (?) эту бездну, стать Временем?

Время - становление.

В нашем теле (и в любом другом) Время - движение,

или покой.

Есть возможность сделаться точкой, если мчаться со скоростью света. При бесконечной скорости можно в один миг охватить Вселенную.

Движение:

со скоростью дыхания,

со скоростью мысли, взгляда, интуиции,

со скоростью бега собственного времени,

вечное движение, музыка движения, узор,

игра скоростей,

рождение, смерть и рождение в каждый миг,

со скоростью собственного горения мчаться,

это - стать Временем.

Чтобы раскрыть в освобожденном пространстве границы

собственного существования, до самого начала и до

самого конца; чтобы повторить собой множество превращений,

прожить все жизни как одну

(о, если бы в ней единой все прочие обрели Вечность!)

(ну да, восстание против энтропии);

...

чтобы понять игру этого Чуда - равновесия:

ты часть Мира и Мир - часть тебя;

найти эту бесконечную точку

?...

ну искать, искать приближения,

совпадая со своим Временем.

Как это возможно?

Мне кажется, форма выражения альянса "Я - Время" есть Исповедь.

Исповедь же - не перечень фактов биографии, не сообщение интимных событий с (умеренной?) откровенностью: как же, - из кожи лезем, чтобы отразить "подлин-ные события"!

но Исповедь - творчество.

Да, подлинное, искреннее самовыражение

отношения своего

к Миру, к людям

и к событиям.

Впрочем, такое творчество всегда исповедь.

И тогда осуществляется преображение

"Время - я".

Я вижу у человека три возможных к тому ипостаси,

общечеловеческих, данных каждому в переживание,

то есть, следовательно, возможность Хорала.

Будет три части.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

МИФОЛОГИЯ ДЕТСТВА

В детстве мы не знаем времени. Его размерность

условна, внутренне не необходима. Время само совпадает с нами своей иррациональной природой:

- прошлого уже нет, и мы не отмечаем его,

не жалеем, не осознаем памяти;

- будущего еще нет, мы ничего о нем не знаем,

не томимся и не ждем;

- а настоящее - растет в нас бытием, как судьба,

но это мы потом оглянемся.

Мгновения детства имеют длительность состояния,

действия, когда мы вдруг замечаем их:

бегу...; смеюсь...; плачу...; смотрю...; ...

И эти куски времени конечны, разрывны,

неоднородны, обратимы.

Как в Мифе.

Наши действия мы единожды переживаем впервые,

словно прадействия,

потом многократно изменяясь, обогащаясь оттенками, они все же неизменны (мы всегда плачем и смеемся, удивляемся и страшимся, ..., как это было в первый раз),

и они таковы, как у всех людей,

сейчас, и во все времена,

и повторность действий - это истина Чуда,

которая лежит в основе Мифа.

Да, мир ребенка - "произносимый обряд", то есть

Миф.

Мы повторяем собой события прошлого,

и у тайны этой форма вневременности

Вот Сейчас и Вот Здесь

(как прекрасно у Томаса Манна).

Мир ребенка одухотворен, - свою душу он

вкладывает в вещи и вслушивается в сокровенную

душу вещей:

его мироощущение - эмоциональное вживание

в явления и вещи;

его дни - несменяемая смена,

круг, без причин и следствий,

в каждой точке которого вспыхивает

ослепительное Вдруг!

И главные законы там:

сопереживание, сопричастность событиям,

волшебная игра сходств и тождеств,

и Вера.

И конечно, "произносимый", - первое детское

творчество - слово, много-образное, метафорическое, пусть это всего лишь обозначение вещи, но оно имеет смысл Имени, то есть Вещи в целом, Мира в целом.

Потом взрослые, мы ищем новые имена,

анализируем, уточняем, используем, и вновь

приходим к точности первого Имени - знака.

Детство наше - открытие Мира,

Откровение, как первопричина Всего,

как совпадение личного Мифа с действительностью - осуществленное Чудо.

Владею только памятью.

Говорят, мне не было года, когда я болела воспалением легких. Помню, - меня заворачивают в горчицу: едко, горячо, реву, бессильна. В комнате две двери, всегда помню стеклянную, как Она за нею сначала появляется, входит, приходит,

кто Она? приход спасителен.

Всегда в мягко коричневом. С тех пор этот цвет мне

покоен. Перестаю плакать.

Коричневый - мамин цвет,

- прогоревший красный, цвет глубинного тела;

сокровенный;

коричневое золото маминых глаз;

самый живой и покойный цвет:

шершавость нагретого дерева под ладонями,

собачья шерсть, взъерошенная пальцами,

коричневая изрезанность стариковского лица,

коричневая нежность тела под солнцем,

сухой жар загорелых камешков на берегу;

коричневый запах кофейных зерен;