Кит Маккарти - Тихий сон смерти

• Название: Тихий сон смерти
• Автор: Кит Маккарти
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-522-6

В новом остросюжетном романе английского писателя Кита Маккарти — продолжении завораживающего и жуткого бестселлера «Пир плоти» — читатель вновь встретится с патологоанатомом Джоном Айзенменгером, адвокатом Еленой Флеминг и полицейским инспектором Беверли Уортон. На этот раз им предстоит расследовать причины одной на редкость странной смерти: молодая девушка, бывшая сотрудница закрытой медицинской лаборатории, скончалась вследствие скоротечно развившегося ракового синдрома. В ходе расследования постепенно выясняется, что за этой и еще несколькими внезапными смертями врачей и ученых стоит могущественная фармацевтическая корпорация, которая не остановится ни перед чем, чтобы скрыть от непосвященных результаты секретного биотехнологического эксперимента. Айзенменгер, Елена и Беверли, намеренные идти до конца в своих поисках правды о таинственном проекте, оказываются в смертельной опасности…

---

— Как твои руки?

Голос Елены вернул Айзенменгера к действительности, и по крайней мере за это он был ей признателен. Он снова пожал плечами:

— Не так уж плохо. Заживают.

Переломов не было, и уже за одно это он испытывал такую благодарность Богу, что порой не мог сдержать слез. И хотя чувствительность ладоней начала понемногу возвращаться, пальцы еще слушались плохо, и случалось, Айзенменгер ронял предметы, которые брал в руки, если не фиксировал на них внимания. Тем не менее дело шло к полному выздоровлению, и с каждым днем руки доктора обретали все большую ловкость.

Прежде чем задать следующий вопрос, Елена слегка замешкалась:

— А как… насчет работы?

Теперь он понял, зачем она приехала.

— Нет, Елена, — твердо проговорил он. — С работой покончено.

Тогда, чтобы сменить тему, Елена предложила зайти в местный паб и пропустить по стаканчику, но и тут ее ждало разочарование: деревня, где коротал свои дни Айзенменгер, была вовсе не такой образцовой, как в телевизионных шоу, — ни центральной площади, ни паба, за стойкой которого торчал бы добродушный хозяин с беззубым ртом и толстым брюхом.

— До ближайшего паба километров десять, — сообщил доктор Елене.

Им не оставалось ничего иного, как вернуться к дому Айзенменгера, где тот без особых трудов сварил кофе, иногда поглядывая через распахнутую дверь кухни на Елену, и в эти короткие мгновения их взгляды встречались. Елена все время говорила о различных малозначительных вещах — впрочем, никаких общих тем для разговора у них не было. Кофе в двух толстых фарфоровых кружках доктор принес в маленькую гостиную. Елена, благодарно кивнув, обхватила кружку обеими руками — так, словно в комнате было холодно, и этот странный жест не укрылся от взгляда Айзенменгера.

— Ты снимаешь этот домик?

В вопросе явно содержался намек: дескать, она просто не в силах поверить, что он мог приобрести такую развалину.

— Это мой дом.

— Хм…

Она ошарашенно заскользила взглядом по стенам комнаты. Он хотел было объяснить Елене, что для него многое значит атмосфера этого дома, что непритязательность и запустение, царящее вокруг, мысленно возвращают его в те времена, когда в его жизни еще не было ни Мари, ни Тамсин, — в самое детство. Попросту говоря, этот дом стал для Айзенменгера местом, где он чувствовал себя в безопасности, и потому он хотел бы сохранить его. Возможно, когда-нибудь этот дом ему и опротивеет, и тогда он превратит его в жилище современного человека.

Он хотел рассказать обо всем этом Елене, но желание остаться наедине со своими мыслями и чувствами оказалось сильнее, и вместо этого он сказал:

— Продав лондонскую квартиру, я подумал о небольшом домике в деревне, тихом и спокойном. Его покупка не намного уменьшила сумму, остававшуюся у меня после продажи квартиры.

Еще одна пауза. С застывшим в глазах немым вопросом Елена продолжала осматривать сухой мусор, скопившийся между оконными рамами, отслоившуюся краску на двери, потертые ковры, но не находила ответа на вопрос, как случилось, что Айзенменгер оказался в этой полуразвалившейся лачуге. Чтобы чем-то заполнить образовавшуюся паузу, она произнесла:

— Боб ушел в отставку.

Боб Джонсон. Одна из теней прошлого, пожалуй, единственный человек, о котором Айзенменгер вспоминал без содрогания. Боб всегда понимал его лучше других коллег и знакомых; ни характером, ни внешностью он не был похож на большинство английских полицейских. Айзенменгер испытывал глубокую благодарность к Джонсону — намного большую, чем готов был признать. Когда на его руках умирала Тамсин, рядом с ним находился именно Боб.

— Как его жена?

— Вроде ничего. Месяцев пять назад выписалась из больницы. Они переехали, а сам Боб теперь работает с шурином.

— Так что же все-таки случилось с его женой? Я так и не знаю.

— Боб говорит, что нервный срыв.

Елена вновь смущенно замолчала. Ей столь о многом хотелось поведать Айзенменгеру, рассказать, насколько важны для нее те события, как волнуют ее душу воспоминания о них. Глядя на нее, доктор чуть было не рассмеялся ее смущению, но пауза затягивалась, и тишина становилась невыносимой.

— А ты? — поинтересовался он. — Как ты?

— А, все без изменений. К счастью, находятся кое-какие уголовные дела.

— А как насчет друга?

Намеренно ли он задал последний вопрос так, что он прозвучал бестактно? Или Айзенменгер тем самым хотел показать, что ему совершенно безразлично, встречается она с кем-нибудь или нет?

Елена замерла, на несколько мгновений полностью уйдя в себя, и лишь усилием воли сумела стряхнуть оцепенение. С застенчивой, едва заметной улыбкой она проговорила:

— В настоящее время нет.

Доктор и сам не понимал, зачем спросил об этом, тем самым невольно позволив этой женщине вновь взять над ним власть.

— Послушай, Елена…

Она резко повернулась к нему.

— Я знаю, что не должен был вот так исчезать…

Она подняла тонкие брови. Ее ярко-красные губы сжались, и зеленые глаза пристально взглянули на доктора.

— Это был твой выбор.

Произнесенная Еленой короткая фраза прозвучала как выстрел.

— Я только хотел сказать, что…

Он осекся, и Елена опять как ни в чем не бывало посмотрела на него. Казалось, слова Айзенменгера не вызвали у нее ничего, кроме невинного интереса, и он понял, что эта женщина снова его дразнит. Конечно, она совершенно точно знает, что он скажет в следующую минуту и какой боли будут полны эти слова. С первой их встречи, когда Айзенменгер заговорил с ней, Елена начала поддразнивать его, и всякий раз это вызывало у доктора одновременно и восхищение, и чувство беспомощности. И сейчас он опять и ненавидел, и желал ее. Он видел, что вновь становится игрушкой в руках Елены, но, как ни странно, ему это нравилось. Он опять поддавался ей.

— Я очень признателен тебе за то, что ты приехала.

Попивая кофе, Елена не переставала внимательно следить за Айзенменгером; в ее взгляде было что-то оценивающее.

— Мне пора ехать, — произнесла она наконец твердым тоном, поставив пустую кружку на стол. — Нужно вызвать такси.

Но, какова бы ни была причина ее появления здесь, Айзенменгер не хотел ее отпускать. Он вдруг подумал, что ему незачем бежать от воспоминаний, что в его прошлом было и много хорошего и этого не следует забывать. Хотя бы все то, что связано с Еленой.

— А как насчет ужина? — нашел Айзенменгер предлог задержать ее. — Мы можем поехать в Мелбери, до него всего шесть-семь километров, зато там есть несколько неплохих ресторанов.

Елена взглянула на часы.

— Уже поздно, а мне еще три часа добираться… — неуверенно произнесла она.

— Ты могла бы остаться, — предложил он и тут же добавил, не желая напугать свою гостью: — Здесь есть вторая комната.

Но то ли смущенная видом его жилища, то ли в силу каких-то иных соображений Елена покачала головой. И тогда Айзенменгер использовал последний довод:

— Мы могли бы поговорить о работе, которую ты хотела мне предложить…

Он отвез Елену в «Чекерз», постоялый двор шестнадцатого века, со старинными стенами и массивными дубовыми балками под потолком. После того как они спустились по коварным ступеням, им пришлось пригнуть головы, чтобы пройти сквозь низкий дверной проем, ведущий в холл гостиницы. Это место действительно оказалось замечательным: сама его атмосфера, казалось, была пропитана духом давних времен, во всем открывалось столько очарования, что самый взыскательный турист остался бы доволен. Их конечной целью было маленькое бистро в зимнем саду на задворках гостиницы, которое доктор, однажды побывав здесь, нашел весьма приличным.

Они сели за маленький столик у старинного, изъеденного древесными червями столба, и Айзенменгер заказал тайское блюдо из курицы, а Елена остановила свой выбор на тушеном перепеле. В зале было темновато, но Айзенменгер не придавал этому значения. Он позабыл о том, какое очарование может источать его спутница и насколько гипнотически это действует на него. Хотя их отношения никогда не выходили за рамки делового сотрудничества, сожаления по этому поводу только подогревали его романтический настрой, и Айзенменгер исподволь следил за каждым движением Елены.

Покончив с ужином, они перебрались в небольшую, но уютную гостиную, куда им подали кофе; от десерта они отказались. Они сидели, утопая в глубоких, протертых до дыр и прожженных сигаретами креслах, столик перед ними украшали пятна, оставленные горячими кружками сотен, если не тысяч посетителей бистро.

— Так что ты хотела от меня, что я должен сделать? — Айзенменгер боялся, что не справится с желанием удержать Елену и, когда придет время расставаться, на него снова нахлынут воспоминания. И все-таки он чувствовал, что желание быть рядом с этой женщиной побеждает в нем все прочие чувства.