Робин Янг - Крестовый поход

• Название: Крестовый поход
• Автор: Робин Янг
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-057182-6, 978-5-271-29565-2, 978-5-226-02915-8

1274 год от Рождества Христова. Неприступная Акра — последняя твердыня рыцарей-крестоносцев в почти потерянной ими Палестине.

Таинственное братство — верхушка ордена тамплиеров — по-прежнему пытается сохранить мир между христианами и сарацинами.

Но их планам и надеждам противоречат честолюбивые устремления монархов Запада, фанатизм Ватикана, требующего возвращения Святой земли…

Король Англии Эдуард обещает папе римскому начать новый крестовый поход — и этот поход грозит перерасти в кровавую бойню, которая унесет тысячи жизней.

Молодой шотландец Уилл Кемпбелл — рыцарь-тамплиер и ученик одного из руководителей ордена — готов отдать жизнь, чтобы предотвратить грядущую катастрофу. Но что могут он и его друзья противопоставить планам могущественных недругов?

---

Бараке удалось ее оттолкнуть. Он распахнул дверь, захлопнул ее за собой и повалился на пол. В коридоре какое-то время еще звучали приглушенные проклятия Айши.

17

Пизанский квартал, Акра 26 мая 1276 года от Р.Х.

В душной сумрачной таверне над липкими столами равнодушно кружились мухи. Двое портовых грузчиков, прятавшихся здесь от полуденной жары, выходя, впустили через дверь немного воздуха. Почувствовав на щеке легкое дуновение, Уилл откинулся на спинку стула. Каждый год зимой он забывал, каким неприятным в Акре бывает лето, и напоминание об этом всегда немного смущало. Символами здешнего лета были удушающая жара и разнообразная вонь.

— Вот, — сказал Гарин, ставя перед Уиллом потрескавшийся кубок с вином.

Он сел, глотнул из своего кубка, и поморщился. Выглядел Гарин превосходно, отдохнувший, загорелый, лишь под глазами оставались слабые тени. Уилл завидовал его свободной льняной тунике. В ней, наверное, было замечательно легко и прохладно. Не то что в одеянии, которое он был вынужден носить. Интересно, жалеет ли Гарин о потере рыцарского звания?

Уилл попробовал вина. Оно было кислое.

— Ну вот мы наконец и встретились. — Гарин слегка улыбнулся.

— Извини, что не смог прийти раньше, — сказал Уилл.

— Не удивляюсь. — Полуулыбка с лица Гарина не сходила. — У коммандора мало свободного времени.

Уилл неохотно кивнул. Заниматься пустой болтовней он не собирался. Встретив Гарина на базаре, он почти обрадовался. Все-таки друг детства. Хотя и бывший. Общие воспоминания о жизни в лондонском Темпле. Теперь же, сидя напротив в душной таверне, Уилл осознавал, что у него с этим человеком не осталось ничего общего, кроме давней, уже подавленной обиды.

Когда Гарин лежал в своей темнице на грязной циновке, закованный в цепи, зависящий от Уилла, страстно ждущий вестей из недоступного ему мира, тогда все было иначе. Тогда Уилл его жалел и прощал. Считал, что Гарин сполна заплатил за предательство. Но сейчас при виде его, загорелого, здорового, уверенного в себе, небрежно потягивающего вино, в Уилле вдруг всколыхнулась старая ненависть. Невольно вспомнились другая таверна и он, привязанный к кровати, избитый до полусмерти, и Гарин, стоящий над ним, насильно вливающий в глотку гнусное зелье. А секунду спустя в памяти всплыла золотокудрая девушка, затем испуганный возглас Элвин.

— Как поживает Элвин? — спросил Гарин, прерывая молчание. — Вы по-прежнему вместе?

Уилл плотно сжал губы.

— У нее все хорошо. А что нового в Англии? Как поживает твоя мама?

Гарин удивленно вскинул брови. Вопрос Уилла ему польстил.

— Мама постоянно хворает и, как всегда, ворчит. — Он вытащил из своего кубка соринку. — Я вижусь с ней много реже, чем должно. Король Эдуард заваливает меня делами.

— Какими?

Гарин пожал плечами:

— Так, выполняю разные поручения. Ничего увлекательного. — Он посмотрел на Уилла. — Ты говорил о письме. Что в нем было?

— Эврара беспокоят просьбы Эдуарда о деньгах. Я надеялся узнать твое мнение.

Гарин наклонился вперед.

— Боже. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. — Он кивнул Уиллу. — Но ты говори первым.

— Речь идет о деньгах. Эврар хочет знать, на что они пошли. Потому что в письмах Эдуард утверждал одно, а мы слышали, что он собрался затеять войну с Уэльсом и для этого ему понадобились деньги «Анима Темпли».

— Как вы об этом узнали? — удивился Гарин. — О планах короля ведомо лишь нескольким особо приближенным.

— У нас есть свои люди в Лондоне.

— Ну что ж. — Гарин помолчал. — Эдуард действительно готовится к войне с Уэльсом. Но для этого ему деньги «Анима Темпли» не нужны. У него есть откуда взять. Например, у короля Гуго. Он послал меня сюда вести с ним переговоры.

— Тогда зачем ему нужны наши деньги?

— Для укрепления союза с ильханом Персии Абагой, созданного четыре года назад. Эдуард намерен послать в Анатолию миротворческую миссию. Он полагает, что если мы вместе с монголами встанем против мамлюков, то войны не будет. Бейбарс не отважится пойти на такое войско.

— А как же война с Уэльсом?

— К ней его вынуждает Луэлин, правитель северной земли Уэльса. Его люди уже давно досаждают Англии. Совершают набеги на наши земли, грабят крестьян, насилуют женщин, похищают детей, а Луэлин ничего не делает, чтобы их остановить. Да что там, активно поощряет. Сейчас Эдуард решил разобраться с этими варварами раз и навсегда.

Уилл слушал и размышлял. У Эдуарда хороший адвокат. Какой искренний тон, как блестят глаза. Только все равно этим словам веры не было. Эдуарду важно иметь оправдание для своих действий, особенно перед «Анима Темпли».

— А его встреча с папой Григорием? — спросил он. — Эврар слышал, что король намеревается поднять Крестовый поход.

На этот раз Гарина осведомленность Эврара почему-то не удивила.

— Как тебе известно, — не смутившись, произнес он, — папа Григорий давно мечтает о Крестовом походе. Он говорил об этом и на Лионском соборе. Эдуард там не присутствовал, поэтому решил оправдаться. Сказал, что готов возглавить Крестовый поход.

Уилл понял, что ничего путного из Гарина не вытянешь, и сменил тему:

— А ты что хотел обсудить?

— Да все те же деньги. Эдуард послал меня передать Эврару его просьбу дать деньги на миссию к ильхану. И как можно скорее. Выйти на Абагу никому из братства не удастся, а он установил с ним добрые отношения. — Гарин слегка пожал плечами. — Эдуард полагает, что его призвали стать хранителем, нуждаясь в помощи для установления мира.

Все звучало разумно, но Уилл по-прежнему ничему не верил.

— Я поговорю с Эвраром, но не могу обещать, что он согласится дать деньги. У «Анима Темпли» много планов, и на все средств не хватает.

Гарин кивнул:

— Тогда, может быть, ты устроишь мне с ним встречу. Или по крайней мере поскорее сообщишь его ответ. Я не могу пребывать в Акре слишком долго. Иерусалимский монарх едва меня терпит в своем дворце.

— Я посещу Эврара сегодня вечером и встречусь с тобой здесь завтра, в это же время. — Уилл встал, оставив свое вино почти нетронутым. — А теперь мне нужно идти. Есть дела.

— Тогда до завтра.

Гарин проводил Уилла взглядом. Портовые грузчики смотрели на проходящего рыцаря с уважением. Когда-то люди так же смотрели и на него. Теперь он выглядит как простолюдин, мало чем отличающийся от них. И это он, потомственный аристократ.

Гарин осушил до дна кубок Уилла, посидел с минуту и вышел за дверь.

Он вяло двигался вдоль пыльных улочек к базару. Мимо жилых домов, магазинов и церквей в потоке горожан, ведущих мулов, толкавших ручные тележки. Пройдя базарную площадь, Гарин свернул в сводчатый каменный проход с арочными нишами по всей длине, в глубине которых прятались тесные магазинчики, где продавалось все, от фарфора до ядов. Опустив руку ближе к кошелю и кинжалу, он направился дальше. Люди пили ароматный чай, играли в шахматы, женщина, завернутая в тонкую шелковую накидку на голое тело, поманила его в наполненную дымом темноту, откуда пахло грехом и корицей.

Гарин поражался, как быстро чужое стало знакомым. Впервые он пришел на эту крытую улицу всего две недели назад и вот сегодня посещал ее уже пятый раз. И те же самые мужчины играли в шахматы, и его манила та же самая женщина. Тот же самый запах апельсинов и лимонов приветствовал его из фруктовой лавки. А вот и знакомый араб увидел его и улыбнулся.

— Канноб,[3] — произнес Гарин без улыбки.

Араб быстро исчез в магазине и так же быстро вернулся с небольшим свертком, перевязанным бечевкой. Он знал, зачем Гарин пришел.

— Теперь спишь хорошо?

— Лучше. — Гарин взял сверток, протянул ему монеты и собрался уходить.

— Скоро увидимся, — крикнул араб вслед.

В королевском дворце Гарин быстро прошел в свои покои. Здесь было прохладно, задернутые шторы не пропускали жару. Он велел слугам не входить, и его постель была по-прежнему смята и не прибрана после очередной беспокойной ночи. Под кроватью скопились пустые керамические кружки из-под вина. Подушки были разбросаны по полу перед низким столом, на котором лежали железные каминные щипцы рядом с почерневшей глиняной курильницей.

Он запер дверь на засов, сбросил башмаки и прошел к столу. Вытащил из кошеля сверток. Взял щипцы, погрузил в жаровню, пошевелил угли, дожидаясь появления янтарного сияния. Затем осторожно захватил щипцами тлеющий уголек, вложил в курильницу и сел на подушки, скрестив ноги. После чего наконец раскрыл сверток. Знакомый острый запах возбудил в нем трепет предчувствия. Измельчив пальцами несколько сухих бледно-зеленых цветочных головок, он смешал их с твердыми коричневыми семенами и опустил в курильницу.

Повсюду в западном и восточном мирах из стеблей конопли делали веревки, а также шпагат, бумагу и некоторые ткани. Листья и цветки шли на изготовление целебных снадобий и фимиама. Когда-то, много лет назад, в Париже у Гарина была женщина, Адель, хозяйка борделя в Латинском квартале, знахарка, поведавшая ему, что если пожевать листья конопли, то будешь иметь во сне потрясающие видения и станешь сильнее по мужской части. Конопля также смягчала и успокаивала самый неугомонный дух. Тогда попробовать коноплю Гарину не довелось, но семнадцать лет назад, рыская по Пизанскому базару в поисках снадобья, помогающего спать в жаркие ночи, он наткнулся на магазин араба. Султан Бейбарс запретил мусульманам употреблять коноплю, так что они выращивают ее исключительно на продажу франкам и другим инородцам. На востоке только мистики-суффисты жевали коноплю во время отправления своих обрядов.