Михаил Антонов - Капитализму в России не бывать!

• Название: Капитализму в России не бывать!
• Автор: Михаил Антонов
• Жанр: Политика

...Я утверждаю, что, несмотря на наличие рыночных отношений, акционерных обществ, банков, фондовых бирж, долларовых миллиардеров и «новых нищих», у нас нет и никогда не будет капитализма. А богатство олигархов вновь будет скоро обращено в общенародную собственность. На то есть множество причин...

---

И вот в годы нэпа государство, допустив частный (в том числе иностранный) капитал, вынуждено было принимать законы, защищающие этот капитал, по сути, в какой-то мере объявлявшие частную собственность «священной и неприкосновенной». Ещё несколько шагов в этом направлении, и СССР мог бы придти к западному типу государства, которое есть государство защиты богатых от бедных, орудие постоянной холодной гражданской войны «хозяев жизни» против неимущих.

Не радовали и другие стороны жизни народа. Росло производство и потребление алкогольных напитков. Ширилась преступность, в некоторых районах воцарился бандитский беспредел, причём коррумпированные аппаратчики стали крышей для преступных группировок. Появился даже некий «красный бандитизм» — российские Робин Гуды грабили богатых и помогали бедным. Резко понизился моральный уровень общества.

Всё это привело к тому, что к концу 20-х годов нэп не поддерживали уже ни рабочие, ни большинство крестьян. Становилось всё более ясным, что для Советской России чисто рыночная экономика не подходит, здесь требуется государственное вмешательство в экономику, и прежде всего необходимо планирование развития народного хозяйства в масштабах всей страны. И это делало позиции Бухарина, уповавшего на всесилие рынка, весьма шаткими.

Профессор С.Г.Кара-Мурза приводил результаты экономико-математического моделирования развития народного хозяйства СССР в 30-е годы. Оно показало, что при продолжении политики нэпа «не только не было возможности поднять обороноспособность СССР, но и что годовой прирост валового продукта опустился бы ниже прироста населения — началось бы обеднение населения, и страна неуклонно шла бы к социальному взрыву».

Разгром «правых»

В условиях почти всеобщего разочарования в итогах нэпа позиции «правых» месяц от месяца слабели. Окончательный удар по группе Бухарина нанёс Сталин в своей речи «О правом уклоне в ВКП(б)» на пленуме ЦК партии в апреле 1929 года. Он поставил вопрос так:

Путь к уничтожению классов марксизм видит в ожесточённой классовой борьбе, Бухарин — в её затухании и во врастании капиталистов в социализм. Марксизм видит в крестьянстве и союзника, и последний капиталистический класс, поэтому нам нужен не всякий союз с крестьянством, а лишь такой, который служит укреплению диктатуры пролетариата. Бухарин стоит за всякий союз с крестьянством, а на деле — за союз с капиталистическими элементами города и деревни. Вводя нэп, большевики допустили свободу торговли лишь в известной степени, под контролем государства, а Бухарин фактически понимает нэп как полную свободу торговли. Партия видит ключ к реконструкции сельского хозяйства в быстром темпе развития нашей тяжёлой индустрии и коллективизации села, а план Бухарина делает ставку на индивидуальное крестьянское хозяйство и объективно направлен на торможение индустриализации. Получается, что по всем позициям Бухарин расходится с марксизмом-ленинизмом, с генеральной линией партии. В заключение Сталин высмеял претензии Бухарина на разработку теории социализма, показав его ошибки в настоящем и приведя ряд нелестных высказываний Ленина об ошибках в бухаринских работах прошлых лет. Особенно большой эффект произвели слова из письма Ленина съезду партии, где говорилось, что Бухарин склонен к схоластике и никогда не учился диалектике. Действительно, хорош теоретик марксизма, не владеющий диалектикой! Теоретик-схоластик! А высказывания Бухарина о том, будто в некоторых вопросах он оказался более прав, чем Ленин, были названы «грубой и непозволительной клеветой на Ленина». В целом же теоретические построения Бухарина Сталин охарактеризовал как «образчик гипертрофированной претенциозности недоучившегося теоретика», и большинство участников Пленума согласилось с генсеком. Идейный разгром правой оппозиции был полным.

Апрельский Пленум ЦК осудил правый уклон, а ноябрьский Пленум вывел Бухарина, Рыкова и Томского из состава Политбюро и одобрил чрезвычайные меры по изъятию хлеба. Бухарин потерял положение равноправного партнёра Сталина, но ещё считал возможным реванш.

Активное участие в разгроме бухаринской оппозиции принял молодой партаппаратчик Н.С.Хрущёв. Он был одним из руководителей парторганизации Промышленной академии, где учился вместе с женой Сталина Н.С.Аллилуевой. Через неё он стал известен Сталину. Впоследствии, когда Хрущёв стал Первым секретарём ЦК КПСС, он будет жалеть, что до своей отставки не успел посмертно реабилитировать Бухарина.

В 1932 году полстраны охватил голод. Оппозиция бушевала — «это Сталин завёл партию в тупик», «поссорил её с мужиком». Власть Сталина снова висела на волоске. Но Сталин не растерялся, и благодаря его энергии в следующем году, при хорошем урожае, положение удалось выправить, и даже встал вопрос об отмене карточек на хлеб. Тут и противники вынуждены были признать заслуги Сталина, и народ ему поверил.

Новый поворот

Но злоключения Бухарина и его группы на этом не кончились. Бухарин, Рыков и Томский оставались членами ЦК, и лишь в 1934 году они были переведены в кандидаты. В их дальнейшей судьбе роковую роль сыграло убийство С.М.Кирова 1 декабря 1934 года.

Киров был сторонником курса Сталина на индустриализацию, и это делало его противником Бухарина. Но он отчасти разделял теорию «пролетарского гуманизма», которую проповедовал Бухарин, так и не изживший в себе переживаний, вызванных сценами насилия во время коллективизации. Хотя оппозиционеры называли Кирова «сталинским денщиком», он в действительности проявлял некоторую самостоятельность, что раздражало Сталина. Он считал, что нужно мягче обращаться с общественностью, поскольку у нас нет больше непримиримых врагов, которые представляли бы серьёзную силу. То же старался внушить Сталину и Горький, к которому тот в это время прислушивался.

Став после Зиновьева во главе ленинградской парторганизации, Киров продолжил зиновьевскую линию на превращение города на Неве в блестящий научный и литературно-культурный центр, который мог бы бросить в этом отношении вызов Москве. К этой работе он привлёк и многих деятелей бывшей оппозиции. И эта его линия находила горячий отклик у партактива и жителей северной столицы, всегда чувствовавших некое превосходство над обитателями первопрестольной. На одном из литературных вечеров в Ленинграде, где поэты читали стихи в честь советских чекистов, не выдержал даже подвыпивший Калинин и произнёс: «к террору иногда приходится прибегать, но его никогда не нужно славословить». (Говорят, потом «всесоюзному старосте «крепко досталось за это выступление.)

Усталость от жестокостей гражданской войны, ещё продолжавшейся в новых, «мирных» формах, и страх репрессий чувствовали и коммунисты во многих других организациях партии, и потому Киров приобретал всё большую популярность в стране. На XVII съезде партии Кирова неизменно встречали овацией.

После съезда Киров, избранный членом Политбюро и секретарём ЦК, должен был переехать в Москву и взять на себя руководство идеологической работой в партии. Теория «пролетарского гуманизма» вроде бы получала шанс воплотиться в политике ВКП(б). Но переезд Кирова всё откладывался. Наконец, Киров приехал в Ленинград, чтобы сдать дела своему преемнику, и тут его настигла пуля убийцы.

Возможно, Сталин и прислушался бы к сторонникам более мягкого отношения к своим противникам и особенно к общественности. Но этого не хотел аппарат ЦК, особенно Каганович и Ежов (именно их отделы должны были перейти под руководство Кирова). Во-первых, многим его функционерам было бы не сдобровать за их прошлые жестокости. Во-вторых, вообще новый курс могли бы проводить только новые люди, и старым аппаратчикам пришлось бы распрощаться с насиженными хлебными местами.

Понятно, почему в этих условиях убийство Кирова произвело столь сильное впечатление на партию и всю страну. Убийство члена Политбюро и секретаря ЦК в самом сердце парторганизации Ленинграда — в Смольном, на глазах охранника, показало всем членам руководства ВКП(б), что даже при наличии охраны никто из них не может быть застрахован от подобной участи. А ведь до начала 30-х годов Сталин, например, ходил и ездил свободно, без какой-либо охраны. Дело даже дошло до того, что во время праздничной демонстрации один из оппозиционеров, некто Охотников, пробравшись на трибуну мавзолея, ударил его кулаком по голове. И вот, оказывается, каждого видного большевика может поджидать вражеская пуля.

У нас часто говорят о терроре, развязанном Сталиным в 30-х годах, даже вспоминают, что само слово «террор» означает «устрашение». Но часто к этому устрашению прибегают люди, сами подверженные страху, которым начинает мерещиться опасность со всех сторон, и тогда наряду с виновными страдают и невинные люди. Не удивительно, что в воцарившейся обстановке страха меры по искоренению вражеской агентуры были приняты беспрецедентные.