Андрей Калиниченко - В небе Балтики

• Название: В небе Балтики
• Автор: Андрей Калиниченко
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Во время ночного налета на вражеский аэродром самолет Игната Федоровича Сацука был подбит, летчик смертельно ранен. Однако он делает еще один, четвертый по счету заход, штурман успевает точно сбросить оставшуюся под крылом бомбу. Тяжел был обратный путь. И все же Сацук огромным напряжением воли сумел дотянуть до своего аэродрома и приземлить машину. Он спас и самолет, и экипаж, хотя сам вскоре после посадки умер. Это лишь один эпизод из воспоминаний полковника А. Ф. Калиниченко. Правдиво и ярко рассказывает он о мужестве и боевом мастерстве экипажей полка морской авиации, которым командовал дважды Герой Советского Союза полковник В. И. Раков. С героями своей книги автор прошел почти всю войну, многих из них лично водил в бой.

---

Но вскоре последовала новая атака. На этот раз "фоккеры" ударили снизу, одновременно с двух сторон. Самолет лейтенанта Дыньки загорелся. Летчик попытался сбить пламя скольжением, но безуспешно. Машина продолжала гореть. Тогда Дынька подвернул самолет к берегу залива и, не выпуская шасси, притер его ко льду. Экипаж выбрался из горящего бомбардировщика и укрылся в ледяных торосах. "Фокке-вульфы" продолжали пикировать на охваченную пламенем машину до тех пор, пока она не взорвалась. Затем они развернулись и ушли на запад.

Лежа за ледяной глыбой, летчик гвардии лейтенант И. А. Дынька, штурман гвардии лейтенант Н. А. Трашенин и воздушный стрелок-радист гвардии сержант Л. Я. Белкин горячо обсуждали, что делать дальше.

— Берег, занятый противником, рядом. Нужно немедленно уходить, пока не появились фашисты, — сказал Дынька.

— Мне кажется, сначала нужно идти по заливу параллельно берегу, а затем свернуть к своим, — предложил Трашенин, рассматривая полетную карту.

На том и порешили. По заснеженному льду между торосами двинулись на восток. Шли медленно: ватные брюки и куртка сковывали движения, а меховые унты глубоко вязли в мягком снегу.

Силы иссякали. Все чаще приходилось останавливаться на отдых. Хотелось есть, мучила жажда.

— Сколько еще до линии фронта? — спросил Дынька штурмана.

— Километров двенадцать, — ответил Трашенин. — Это самый опасный участок пути. Немцы близко, нас могут заметить.

— Отдохнем до темноты здесь, — решил командир экипажа. — Но к утру непременно надо выйти к своим.

Всю ночь три друга почти без отдыха шли по заливу. За час до рассвета они приблизились к берегу. Залегли, всматриваясь в темноту.

— Ребята, вижу лес! — обрадованно сказал Трашенин.

— Тише, — шепотом одернул его Дынька. — Еще неизвестно, кто там, свои или враги.

Едва ступили на землю, как их окликнули:

— Руки вверх!

На берегу оказались свои. Выслушав рассказы авиаторов о том, как их сбили и как они пробирались на свою территорию, пехотинцы отогрели смельчаков, накормили и уложили спать.

На следующий день Дынька, Трашенин и Белкин вернулись в родной полк, а через некоторое время снова ушли в полет.

Теперь шестерку "пешек" повел на задание гвардии старший лейтенант Г. В. Пасынков со своим штурманом гвардии старшим лейтенантом М. Г. Губановым и воздушным стрелком-радистом гвардии старшим сержантом В. А. Романовым. Предстояло потопить вражеские корабли, обнаруженные разведкой в тридцати километрах мористее Кунды. К моменту прибытия группы погода в этом районе испортилась. Низкая сплошная облачность вынудила пикировщиков снизиться до высоты шестисот метров.

— Работаем с горизонтального полета, — напомнил Губанов командиру.

Пасынков немедленно передал по радио всем ведомым:

— Атакуем с горизонта. Бомбы бросать по ведущему. Мощные кучевые облака мешали выполнять атаку.

Самолеты то погружались в белесую муть облаков, то выскакивали на чистый участок неба. Губанов нервничал, устанавливая прицельные данные, старался как можно лучше прицелиться. На малой высоте цель надвигалась довольно быстро. Наконец по команде штурмана летчик выполнил последний доворот самолета, и вражеский корабль вошел в центр перекрестья. Губанов нажал на боевую кнопку, и бомбы пошли вниз. На сторожевом корабле произошел взрыв. Возник пожар. Казалось — удача. Но как раз тут-то и начались неприятности. На развороте после сбрасывания бомб летчик гвардии лейтенант И. Т. Фомичев отстал от строя и затерялся в облаках. На аэродром он так и не вернулся. Самолет гвардии лейтенанта А. Г. Щеткина уклонился на север, а с ним ушли и два "яка" из группы прикрытия. Они пробили облачность вверх и продолжали полет за облаками, не видя ведущего.

Гвардии старший лейтенант Пасынков передал по радио:

— Всем собраться под облаками!

А там в это время появились "фоккеры". Связав их боем, четверка "яков" быстро отстала от группы Пасынкова.

— Гриша! В строю только четыре самолета, — доложил Губанов. — И те растянулись. Убавь скорость.

Вдруг сверху сзади из-за облаков вынырнули еще два ФВ-190. Видимо, они пытались только отвлечь внимание экипажей "Петляковых". Так и есть. Снизу, с высоты сто метров, два других "фоккера" атаковали самолет Дыньки. Пе-2 загорелся, накренился и упал в залив. Из-за малой высоты никто из членов экипажа не смог воспользоваться парашютом.

Но гитлеровцу все-таки не удалось уйти от кары. На выходе из атаки меткой очередью из пулемета его сбил флагманский стрелок-радист гвардии старший сержант В. А. Романов. Второй ФВ-190 попытался повторить атаку своего партнера, но также был сбит подоспевшими истребителями прикрытия.

Этот полет едва не стоил жизни и экипажу гвардии лейтенанта И. Д. Бедненко.Во время одной из атак "фокке-вульфов" его машину резко тряхнуло, и в тот же миг летчик ощутил сильный удар и острую боль. Правая рука безжизненно повисла на штурвале. Бедненко не растерялся: зажал барашками сектор газа и взял штурвал в левую руку.

— Вася, попробуй перевязать рану, — обратился он к штурману гвардии лейтенанту В. И. Мельникову.

Василий — однофамилец Георгия Мельникова — понимал своего командира с полуслова. Они летали вместе уже около года. Штурман готов был сделать все ради спасения экипажа. Когда между атаками фашистский истребителей наступила короткая пауза, Мельников бросился к летчику, чтобы оказать ему помощь. Он достал запасный шнур от шлемофона и в двух местах перетянул раненую руку Бедненко. Но летчик уже не владел ею и одной левой управлял двумя секторами газа и штурвалом. Мастерство и воля выручили его: самолет по-прежнему держался в строю, а штурман и воздушный стрелок-радист вели бой с "фокке-вульфами".

Летчика терзала нестерпимая боль. В голове у него шумело, перед глазами расплывались желтые круги. Силуэты самолетов стали похожи на тени.

Штурман с отчаянием посматривал на Бедненко.

— Держись, Ваня, держись! Осталось немного!

И гвардии лейтенант держался. Он нашел в себе силы, чтобы дотянуть до аэродрома и благополучно посадить машину.

После этого полета Григорий Пасынков был чернее тучи. Два лучших экипажа его эскадрильи не вернулись с задания. Опытный летчик Иван Бедненко получил тяжелое ранение.

К летчику Щеткину у комэска были особые претензии.

— Почему бросил ведущего? — строго спросил он его, выслушав доклад о выполнении задания.

— Я не бросил, я потерял вас на развороте, когда врезался в облако.

— Потерял на развороте...

— Товарищ гвардии старший лейтенант, вас и Щеткина вызывает командир полка, — перебил Пасынкова подбежавший посыльный.

На командный пункт комэск и летчик шли молча. Каждый думал о своем. Невеселой была их встреча с командиром полка. Оборвав доклад Пасынкова, подполковник Курочкин гневно взглянул на Щеткина и резко спросил:

— Какой же вы боец, когда в воздухе были рядом с командиром и потеряли его из виду?

— Если бы не облака... — пытался оправдаться Щеткин, но не договорил до конца.

— Облака, облака... — кипел от негодования Курочкин. — Знаете, как это расценивается трибуналом?

В комнату вошел замполит Савичев.

— Не горячись, Михаил Алексеевич, нужно разобраться, — успокаивал он командира полка.

Щеткин молчал, заметно мрачнея. Слово "трибунал", неосторожно оброненное командиром полка, ранило его в самбе сердце.

"Не верят мне, — думал Щеткин. — Разве я умышленно отстал от строя?"

— Нужно опросить летчиков-истребителей, которые шли со Щеткиным, и полнее восстановить картину боя, — предложил Савичев. — Тогда и примем решение.

Курочкин позвонил командиру истребительного полка майору П. И. Павлову, и вскоре летчики старший лейтенант Е. В. Макаров и лейтенант Н. Д. Серых, прикрывавшие Щеткина, прибыли на КП.

— Кто из вас был ведущим? — спросил у них Курочкин.

— Я, товарищ гвардии подполковник, — ответил Макаров.

— Почему откололись от группы?

— Мы с лейтенантом Серых прикрывали замыкающее звено, — начал докладывать Макаров. — На развороте вместе с "пешками" внезапно врезались в облака. А когда вышли оттуда, увидели только самолет Щеткина. Группы Пасынкова здесь уже не было. Щеткин пробил облачность вверх, надеясь, видимо, найти ведущего там. Мы потянулись за ним. Но над облаками "пешек" тоже не оказалось. Тут появились два "мессершмитта", завязался бой. Щеткин стал уклоняться от атак вражеских истребителей, умело используя облачность...

— И правильно делал, — добавил Серых. — Он облегчил и наши действия, и свою участь. Мы отогнали "сто девятых" и сопроводили одинокую "пешку" до самого аэродрома.

— Это вам не "пешка", а грозный боевой самолет Пе-2, — с раздражением заметил Курочкин.

Видимо, подтверждение летчиков-истребителей о правильных действиях Щеткина в создавшейся обстановке не успокоило командира полка.

— Если бы "Петляковы" шли компактной группой с шестью "яками", потерь могло бы не быть, — глядя на Щеткина, строго сказал Курочкин. — На вашей совести лежит гибель экипажей Фомичева и Дыньки.