Марина Львова - Букет подснежников

• Название: Букет подснежников
• Автор: Марина Львова
• Издательство: Проф-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88475-058-7

В книгу Марины Львовой «Букет подснежников» вошло три романа («Букет подснежников», «Муж по случаю», «Саня, или Двойная свадьба»), в которых рассказывается о судьбах женщин, живущих своими земными радостями и горестями, таких разных, но объединенных одним желанием — любить и быть любимой. Именно этого нам всем недостает в этом сумасшедшем вихре под названием «жизнь».

---

— Могу я спросить, что вы собираетесь делать дальше?

Светка с улыбкой посматривала в мою сторону. Фрэнк, не глядя на меня, пожал плечами.

— Мне трудно сказать: если все пойдет нормально, то через два дня мы должны оформить наш брак…

— Много трудностей?

— Непредсказуемых, с чиновниками договориться просто, всегда можно уладить формальности.

— Тогда в чем же дело, Фрэнк?

— Лариса на днях заявила мне…

— Да, я сказала, что он с легкостью может купить все и вся, но себя я покупать не позволю. К глубокому моему сожалению, все у нас продается за доллары, но это не значит, что мне от этого легче жить.

— Но это не дает тебе права мешать моему нормальному общению с детьми. Света, вы не поверите, она кричит, что я стремлюсь их купить. Я не могу принести детям даже шоколадку!

— Ты еще не думала, что ты наденешь на свою свадьбу? Может быть, сошьем еще одно платье? Время еще есть…

Уперев руки в боки, я уже собиралась достойно отразить очередную нападку Фрэнка. Но неожиданный Светкин вопрос сбил меня с толку. Я на секунду задумалась и вдруг почувствовала, что у меня на глаза наворачиваются слезы, я торопливо отвернулась. Света подошла ко мне сзади и обняла меня за плечи.

— Ну, не надо, успокойся. Давай посидим, да не оборачивайся ты. Он ушел. Видимо, пошел к Олегу зализывать душевные раны. Может быть, ты расскажешь мне, что с тобой происходит? Ты что, его не любишь?

Я замотала головой, яростно вытирая глаза платком.

— Люблю, порой мне кажется, что я не смогу без него жить.

— Тогда в чем же дело? Что тебя беспокоит? — Светкина рука тихо гладила мои плечи, но это не приносило успокоения, меня не отпускало чувство тревоги.

— Что с тобой? Может быть, попробуем разобраться вместе? Он же любит тебя, это же сразу видно. Он прекрасно относится к твоим мальчишкам. В этом у вас не будет проблем. Что же тебя угнетает?

— Мне страшно, словно я теряю что-то. Все проходит мимо меня. Он решает все самостоятельно, буквально ставя меня в известность в самый последний момент.

— Разве это так плохо? Просто в последнее время ты привыкла отвечать за все, а теперь Фрэнк взял на себя все проблемы. И именно это для тебя непривычно. Ты просто растерялась, ты кажешься потерянной. Успокойся и почувствуй себя женщиной, которую балуют. Тем более что в твоем положении тебе нужно думать о ребенке.

— Фрэнк убежден, что это будет двойня.

— Ну почему так мрачно? Тебя это не радует?

— Радует, только я боюсь…

— Что он не примет твоих детей?

— Нет, он уже подписал документы, по которым мальчишки наследуют целое состояние.

— Что тогда? Мама?

— Мама сможет жить с нами, приезжать, когда захочет. Переехать в Штаты совсем она не желает. Я ее понимаю…

— Ну, наверное, ты сможешь приезжать иногда сюда.

— Фрэнк сказал, что в любой момент может организовать для меня чартерный рейс.

— Господи, Боже ты мой, он что, Рокфеллер? Тогда что же тебя останавливает?

— Не знаю, у меня такое чувство, что я предаю кого-то или что-то теряю.

— Жить нужно ради любви, только это имеет смысл. Если ты можешь сделать кого-то счастливым, сделай это.

— Светка, ты стала мудрой. Может быть, ты расскажешь про свою поездку? Как там было, в Париже?

— Все было просто прекрасно. Жак женился, очень счастлив, показывал свадебные фотографии. У его невесты была такая длинная фата, что в ней можно было запутаться. Мишель очень хотелось поработать с Олегом, но он не пришел в восторг от наших дружеских объятий с Жаком, и мне пришлось, как пчелке, ворошить бумажную пыль в конторе вместе с Мишель. В первый же день она спросила про тебя, все пыталась выяснить, почему ты не приехала. Я сказала, что ты не смогла приехать. Потом я стала петь дифирамбы Анне-Мари. Ах, какая она обаятельная, какая очаровательная, как же она мне понравилась во время визита в Москву. После подобного вступления можно было спросить, как у нее дела? Что нового? Не собирается ли она последовать примеру Жака?

— Светка, ну ты и змея!

— Если ты имеешь в виду мое изящество, мою смекалку и острый ум, то я согласна с подобным заявлением. Так ты будешь слушать, что было дальше, или будешь все время перебивать? На чем я остановилась? Ах да, чувствовалось, что Мишель были даны твердые инструкции на твой счет. Оставалось только выяснить, кто тобой интересуется: Фрэнк или грымза? Тут возвращается Олег и, уловив тему разговора, прямо с порога брякает, что ты в больнице. С огромным трудом мне удалось его отправить обедать одного, без меня. Он встречался с очередным своим знакомым. Ты не представляешь, чего мне стоило испортить документ в компьютере! Что ты на меня так смотришь, непонятливая ты моя? Мне же нужен был повод, чтобы остаться с Мишель вдвоем. После ухода Олега она вдруг очень так ненатурально начинает ахать. Как же так? Что же с тобой случилось? Я, естественно, отмалчиваюсь, напускаю дыма и тумана. А сама потихоньку разведываю планы Анны-Мари. Оказывается, она одно время подумывала сменить работу. Ага, думаю я, значит, несчастный Фрэнк, отвергнутый тобою (отвергнутый-отвергнутый — нечего головой мотать), не бросился с горя в объятия этой мегеры. Уже легче. Тут я сдаюсь и говорю Мишель, что ты в больнице. У тебя… тут я делаю многозначительную паузу, как бы вспоминая, как это называется…

— Светлана! Как ты могла! Уж кто-кто, а я-то слишком хорошо знаю твои многозначительные паузы. За это время человек может себе вообразить что угодно.

— А что? Я плохо говорю по-английски, а Мишель недостаточно хорошо по-русски. Короче, я ей назвала медицинский термин «токсикоз», она не поняла, я ей объяснила: человек совсем не может есть, как отравление. Ведь «токсик» — это яд. Ну, а что она поняла, это ее дело.

— Она и поняла, что я пыталась отравиться, то есть покончить с собой. Может быть, ты ей еще и про больницу что-нибудь сказала?

— Нет, ей я ничего говорить не стала, она и так была достаточно напугана, аж побледнела вся. Что же, у меня совсем совести нет? Я же знаю, когда надо остановиться. Про больницу я сказала Фрэнку, когда он ночью дозвонился до нас.

— Светка!!!

— А что такого? Да не бледней ты так, все было хорошо. Я ему объяснила, что ты в больнице, никто внутрь пройти не может, я тебя не видела. Для пущей важности добавила: «токсик», что, сама понимаешь, означает «яд». Когда он начал что-то кричать в трубку, я стойко отвечала, что ничего не понимаю. Тут, правда, телефонистка вмешалась, попыталась у меня что-то спросить на очень плохом русском, но я ее тоже не поняла. Я им всем говорила: «I don't understand». А в голосе у меня звучали слезы.

— Как ты можешь, лицемерка! А Олег? Он что, не мог перевести? Сказать, что со мной все в порядке…

— Я его к телефону не подпустила, а потом он особенно и не рвался, оказался сообразительнее, чем я о нем думала. Что ты возмущаешься? Я же не сказала ни слова неправды.

— Светка, так нельзя, у Фрэнка в свое время пыталась покончить с собой мать. Он еле выходил ее.

— Ой, Ларка, ну я же не знала. Ну, не переживай так. Ты же понимаешь, что я не специально…

— Ладно, ничего, не расстраивайся. А как ты? Как Олег?

— Мне трудно говорить, порой мне кажется, что это безнадежно, что мне не удастся пробиться сквозь его непоколебимый эгоизм. У меня просто опускаются руки. А иногда он бывает очень нежен и заботлив, мне кажется, что я не смогу без него жить.

Светлана замолчала, думая о своем. Мы молча сидели, тесно прижавшись друг к другу, говорить не хотелось, было грустно. Раздался тихий стук в дверь, и вошел Олег. За его спиной я увидела настороженное лицо Фрэнка. Олег тепло со мной поздоровался и осторожно погладил меня по плечу. Светка стряхнула с себя оцепенение и весело защебетала, обращаясь к Фрэнку. Пока мы с Олегом обсуждали результаты поездки в Италию, Светлана стала допытываться у Фрэнка, что он собирается делать дальше. Фрэнк заявил, что он безуспешно пытается меня убедить в том, что перелет самолетом не принесет мне вреда. Ему хотелось бы, чтобы я рожала в Бостоне, где он живет и работает, где у него есть знакомые врачи и он может создать мне и детям надлежащие условия. Они с таким жаром принялись обсуждать все возможные варианты моей доставки в Штаты, что я сочла необходимым вмешаться.

— Насколько я помню, граф Орлов купил на Востоке арабского скакуна Сметанку, который впоследствии стал родоначальником породы орловских рысаков, так вот, его вели до имения графа три года. Ой, Фрэнк, я же шучу.

Я испугалась язвительных своих слов, увидев, что Светка совершенно оторопело на меня уставилась, а в задумчивых глазах Фрэнка мелькнула заинтересованность. Олег расхохотался, подхватил Светлану за руку, и они вышли из комнаты.

— Фрэнк, я давно хотела тебе сказать… Я думаю…

Я замолчала, не находя слов. Фрэнк вздрогнул, порывисто бросился ко мне и, резко схватив меня за плечи, заговорил, свирепо глядя мне в глаза: