Александр Колпаков - Гриада

• Название: Гриада
• Автор: Александр Колпаков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1960

Александр Лаврентьевич Колпаков родился в 1922 году в селе Мачеха Кикзидзенского района Сталинградской области. В 1939 году окончил среднюю школу.

С 1940 по 1955 год служил в Советской Армии.

Во время войны четыре года воевал на фронте рядовым артиллерийской батареи. Высшее образование получил после войны. По профессии инженер-химик, Александр Лаврентьевич с 1956 года работает научным сотрудником в научно-исследовательских институтах.

С 1955 года начал выступать в периодической печати и по радио с научно-популярными статьями.

«Гриада» — первая книга автора. Это научно-фантастический роман о межзвездном полете к центру Галактики, о знакомстве с жителями других миров, обладающими высокой цивилизацией.

_{Аннотация издательства, 1960 г.}

Эта книга — яркий образец массовой советской фантастики периода оттепели. Фантастика ближнего прицела изжила себя, её стремительно меняла космическая, историческая и социальная фантастика, такое было время. И пусть «Гриада» — не лучшее, что написано советскими фантастами, тем не менее книгу можно полистать и сейчас, и уж вряд ли она уступит по стилю и качеству девяноста процентам изданий русскоязычной фантастической литературы нынешнего времени. 

---

Вхожу внутрь здания с прозрачным куполом. Зал набит до отказа. Познаватели концентрическими рядами окружают серебристый пьедестал. Мне еще неясно, зачем они здесь собрались. Вдруг полилась тягучая, усыпляющая мелодия. Полузакрыв глаза, Познаватели смешно раскачиваются в такт звукам.

На пьедестал поднимается высокий грианин с вдохновенным тонким лицом и выбрасывает вперед руки.

Усыпляющая музыка сменяется резкими чистыми звуками. Может быть, целых десять минут я тщетно вслушиваюсь, но так и не улавливаю мелодии: это была не музыка в нашем, земном понимании, — музыка, дающая высокое эстетическое наслаждение, — а просто набор определенных звуковых колебаний, частота которых то понижалась, то повышалась, взлетая до еле уловимых нот, находящихся на пределе восприятия человеческого слуха. Со страхом ощущаю, как в такт колебаниям начинает резонировать слуховой центр моего мозга. И вот уже во мне бушует океан звуков, стремясь, казалось, разорвать барабанные перепонки.

Я не выдержал, зажал уши и зажмурился. Все стихло. Наблюдаю за Познавателями; они блаженно раскачиваются, следя за «певцом» на пьедестале, который испускает пронзительные, тонкие крики. Меня охватывает страх, и я поспешно выбегаю из зала.

Так вот оно каково, искусство этой сверхвысокой, как утверждает Самойлов, цивилизации! Оказывается, Познаватели выхолостили живую душу не только у тех, кто трудится в городах, на дне морей и в Космосе… Они лишили радостей полнокровной, настоящей жизни и самих себя. Ведь то, что видел я, — нет, это не было искусство! Вместо прекрасной музыки, источника духовного наслаждения, — набор звуковых колебаний, воздействующих на нервные центры мозга; вместо спорта и физической культуры тела — автоматизированный комплекс бессмысленных упражнений. Все это было похоже на какую-то рационалистическую систему, может быть и имевшую в прошлом осмысленное назначение: оградить Познавателей, из века в век занятых напряженной мозговой работой, от вырождения и опасности чрезмерного развития мозгового аппарата. Сейчас же, на мой взгляд, эта система до неузнаваемости искажена.

…Задумавшись, я не заметил, как вышел к прибрежной террасе. Среди роскошной тропической зелени раскинулись павильоны и беседки, из которых доносился какой-то неясный звон и знакомые вздыхающие звуки «музыки». Подойдя вплотную к одному из павильонов, я раздвинул руками свисающую с крыши сплошную стену зелени и осторожно заглянул внутрь. Неожиданное зрелище потрясло меня до глубины души. В густом полумраке, созданном стенами растительности, в центре павильона возвышался огромный конусообразный сосуд — вернее, это был не сосуд, а тысячи трубкообразных сосудов, соединенных вместе так, что они образовывали какое-то причудливое фантастическое дерево. От общей массы трубок отходили длинные гибкие ответвления; одни из них опускались к головам Познавателей, лежавших в разнообразных позах под «деревом», другие, извиваясь по колоннам, достигали самых отдаленных углов павильона и также спускались вниз.

Это причудливое дерево излучало какой-то мигающий, волшебный свет. Вначале мне показалось, что в сосудах движется светящаяся жидкость, но, присмотревшись, я понял, что там пульсирует газ.

Время от времени синеватые струйки газа фонтаном выбрасывались откуда-то снизу и, переливаясь всеми цветами радуги, мгновенно достигали концов трубочек, выполненных в виде букетов цветов. Познаватели напряженно ловили момент, когда газ испарялся из букетов, и с жадностью вдыхали его. Газ оказывал на них странное действие: их тела конвульсивно извивались, глаза безумно блуждали, а на всегда бесстрастных лицах было написано невыразимое наслаждение. Звон, Который я услышал, выйдя к террасам, исходил от этих стеклянных трубок и букетов, соприкасавшихся при резких телодвижениях Познавателей. Их конвульсивные движения были вовсе не беспорядочными, как мне показалось вначале. Они подчинялись ритму вздыхающих звуков.

Опьяняющий сладковатый запах газа явственно дошел до меня, и я тотчас же представил себя конвульсивно дергающимся на полу подобно грианам.

Охваченный внезапным отвращением к «культурному досугу» собратьев по разуму, я большим усилием воли заставил себя отскочить от павильона, ибо голова уже начала слегка кружиться от действия газа.

«Вот она, сверхвысокая культура! — думал я, машинально спускаясь по узкой аллее, образованной переплетающимися кронами каких-то странных растений. — И ее создали существа, овладевшие высотами науки и техники? В чем же дело? Где истоки этого уродливого искажения?» Впервые я пожалел о том, что зря потерял время, которое можно было бы употребить, по примеру Самойлова, на глубокое изучение истории грианского общества.

Неожиданно аллея кончилась: я вышел на берег Фиолетовою океана и сел. Призрачно белел пустынный пляж. Мелкий серебристый песок ласковыми теплыми струйками сочился между пальцами. Прибрежные воды были густо усеяны судами всевозможных форм и размеров: вероятно, это увеселительные суда, так как с них доносилась знакомая усыпляющая музыка и характерный звон приборов опьяняющего газа.

Наступила своеобразная ночь — чудесная ночь чужого мира. Впервые за время нашего пребывания на Гриаде померк свет двух вечных светил: солнце закатилось, как обычно, а центр Галактики заволокло тяжелыми тучами, — вероятно, близкими предвестниками Цикла Туманов и Бурь. Крупные яркие звезды густо усеяли участки неба, свободные от облаков.

Свежий ветер поднял сильное волнение. Грианский океан сердился. Громадные черно-фиолетовые волны бесконечной чередой шли с юго-востока, с ревом обрушиваясь на пологий берег. Шипя и урча, вода подкатывалась к моим ногам, хотя до линии прибоя было больше ста метров.

Грохочущий удар особенно высокой волны потряс до основания все побережье. Вслед за этим я услышал позади тихий возглас и, обернувшись, увидел Виару: она стояла в тени ближайшего дерева. В ее фигуре было что-то напряженное и беспокойное.

Я быстро подошел к ней. Грианка, вероятно, бежала, разыскивая меня, так как тяжело дышала.

— Землянина ищут, — прерывисто проговорила она. — Там, — Виара махнула рукой в глубину острова. — Прибыли служители Кругов Многообразия. Их послал Элц. Они сказали мне: «Землянина отправят в ледяные пустыни Желсы, в южное полушарие Гриады…»

— Зачем? — усмехнулся я, нисколько не представляя эту Желсу.

— Там все, кто нарушает Гармоничный Распорядок Жизни. Они работают у электронных машин… и сами как машины.

— Как это так? — не понимаю я.

— Перед ссылкой в Желсу биопсихологи монтируют им в мозг крохотные электронные приборы. Ссыльные ни о чем уже не думают, а только работают.

Я внутренне содрогнулся и поспешно спросил:

— Что же делать?

Грианка показывает в сторону моря:

— Сейчас прибудет Джирг.

Она включила портативный радиотелеприбор. На миниатюрном экране возникло лицо грианина средних лет, преданно смотрящего на нее. Виара что-то быстро говорит ему. Грианин послушно наклонил голову.

Выключив прибор, она внимательно вглядывается в океанский простор. Вдруг в верхнем конце аллеи на фоне неба вырастают огромные силуэты.

— Служители Кругов Многообразия, — спокойно произносит Виара, хотя ее глаза выдают крайнюю степень испуга.

Она хватает меня за руку и стремительно увлекает к виднеющемуся вдали причалу. Проходит несколько минут томительного ожидания. Наконец, словно из мешка, из черноты моря вынырнул длинный блестящий корпус рыбообразного судна. Оно все просвечивает насквозь: видны внутренние помещения, каюты и отсеки. Но двигателя я не вижу.

Возможно, его и нет совсем. На палубе — никаких надстроек, кроме пулеобразной рубки на носу. На юте одиноко торчит мачта с зонтичной антенной. Вокруг антенны пульсирует голубоватое свечение.

Судно плавно подходит к причалу, к нашим ногам бесшумно падает автоматический трап. Из носовой рубки появляется грианин, с которым Виара только что разговаривала по радио.

Слышится тяжелый топот пробегающих по аллее служителей. Вероятно, они разыскивают меня по павильонам.

Вскоре их шаги затихают.

— Служители побежали на Телецентр, — говорит Виара, прислушиваясь к удаляющимся шагам. — Если землянин останется на острове, они быстро найдут его электронным искателем. Скорей, скорей на Сумеречные Равнины!

— Куда? — удивленно спрашиваю я.

— К братьям на Сумеречных Равнинах, — повторяет Виара.

— Ты тоже с нами?

Грианка отрицательно качает головой и подталкивает меня к трапу:

— Скорее!

Задерживаю ее руку в своей и внимательно заглядываю в лиловые глаза:

— Да, но почему ты так заботишься о судьбе землянина? Ведь ты же из класса Познавателей?