Анна Радклиф - Итальянец

• Название: Итальянец
• Автор: Анна Радклиф
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24925-1

Готический роман стал колыбелью многих последующих литературных жанров. И творчество английской писательницы Анны Радклиф в модном в то время направлении литературы было весьма ощутимо и плодотворно. Ее романами ужасов зачитывалась вся Европа, но ярко вспыхнувшая слава писательницы оказалась недолговечной. Судьба Анны Радклиф таила в себе много непонятного и непостижимого. После своего пятого романа «Итальянец», принесшего ей шумный успех, Радклиф удалилась от света и славы, исчезнув так же загадочно, как многие из ее персонажей…

В книге представлено предисловие В. Скотта «Миссис Анна Радклиф».

---

Закончив беседу с человеком в маске, они подошли к Эллене и предложили ей следовать за ними в монастырь. Ее страж в маске, вручив ее монахам, тут же покинул их и вскоре исчез за поворотом горной тропы, ведущей вниз.

В полном молчании они поднялись по крутой, выложенной камнем дорожке, ведущей к воротам монастыря, которые открыл им послушник. Эллена очутилась на просторном монастырском подворье, окруженном с трех сторон высокими строениями, а с четвертой стороны — садом. Аллея кипарисов вела к храму, замыкавшему перспективу. В левой части сада за деревьями виднелось одинокое строение, а справа до самых взгорий, служащих как бы естественной оградой монастырских угодий, простирались оливковые рощи и виноградники.

Высокий монах, в котором Эллена заподозрила одного из ее похитителей, направился к двери в северной части подворья и дернул за ручку звонка. Когда дверь отворилась, он без слов передал Эллену вышедшей на крыльцо монахине. Эллена заметила, каким полным понимания взглядом обменялся с ней монах. Он тут же оставил их, а монахиня так же молча повела Эллену по многочисленным пустым коридорам, где стояла мертвая тишина, вдоль грубо раскрашенных стен, на которых были изображены все кары Господни, которые должны были бы сразу же повергнуть грешника в трепет. Всякая надежда на сострадание в этих стенах мгновенно угасла в сердце бедной девушки. Недоброе лицо монахини тоже не сулило ничего хорошего. Видимо, и здесь ей придется испить до дна свою чашу страданий, подумала она с горечью. Шедшая впереди монахиня в белых развевающихся одеждах, когда блики света падали на ее суровые черты и зловеще усугубляли их недоброе выражение, казалась бедной Эллене скорее призраком, восставшим из гроба, чем живым существом. Последний поворот коридора привел их в покои матери настоятельницы. Здесь монахиня остановилась и, повернувшись к Эллене, произнесла:

— Сейчас время вечерней молитвы, подождите здесь, пока не вернется матушка. Она с вами побеседует.

— Какого ордена ваш монастырь? — осмелилась спросить Эллена. — И как зовут мать настоятельницу?

Монахиня ничего не ответила и лишь окинула девушку ледяным взглядом и удалилась.

Бедная Эллена недолго пребывала в одиночестве, ибо вскоре дверь открылась и вошла мать настоятельница, статная особа, преисполненная высокомерия и собственной значимости. С первой минуты она не собиралась скрывать своего презрительного отношения к пленнице. Будучи женщиной знатного рода, она почитала за тяжкий грех, равный святотатству, посягательство на традиции и законы высших кланов Неаполитанского королевства. И то, что Эллена, простая горожанка, осмелилась тайно обручиться с юношей из знатной семьи, делало для нее Эллену достойной самого сурового наказания. Но она намеревалась сделать это по-своему, блюдя внешние приличия и не унижая открыто провинившуюся.

— Я полагаю, — начала она строго, заметив, как испугалась Эллена при ее появлении, — я полагаю, — снова повторила она, даже не предложив девушке сесть, — что вы и есть та молодая особа из Неаполя.

— Меня зовут Эллена ди Розальба, — ответила бедняжка, обнадеженная кажущейся вежливостью обращения.

— Никогда не слышала такого имени, — ответила настоятельница, — но мне известно, почему вас направили сюда. Здесь вы должны набраться тех знаний, которых вам не хватает, и понять, что такое чувство долга. Поскольку вы отданы под мой надзор и опеку, я все это время буду неукоснительно, с присущей мне ответственностью выполнять эти нелегкие обязанности. Я согласилась взять их на себя исключительно потому, что намерена защитить знатную и благородную семью от посягательств на ее честь и покой.

Эти слова объяснили бедной девушке все. Она слушала их, стоя неподвижно, словно окаменела. Трудно сказать, какие чувства и мысли переполняли ее: сначала это был испуг, потом стыд, а затем ее охватили гнев, чувство протеста и искреннее негодование, что кто-то посмел обвинить ее в попытке вторгнуться в чужой дом против желания его хозяев. Оскорбленная гордость наконец помогла ей обрести силы и дар речи. Она потребовала объяснить, кто посмел ее так грубо похитить, увезти из родного дома и по чьей воле ее хотят насильно заточить в монастырь.

Настоятельница, не привыкшая к возражениям, сразу даже не нашлась, что ответить строптивой ослушнице. Эллена уже понимала, какая гроза может обрушиться сейчас на ее голову, но уже не испытывала ни страха, ни бессильного отчаяния.

«Ведь это надо мной совершено насилие, — говорила она себе. — Неужели оно должно восторжествовать, а невинная его жертва понести наказание. Нет, им не удастся добиться от меня смирения и покорности. Мне только надо сохранять присутствие духа, способность оценить своего противника, предугадать его действия. Я должна не бояться, а презирать его и добиться над ним превосходства». Так уговаривала себя бедная девушка, готовясь к худшему.

— Я должна напомнить вам, — наконец обрела дар речи настоятельница, — что в вашем положении вопросов не задают. Лишь чистосердечное раскаяние, смирение и покорность могут смягчить вашу участь. Можете идти.

— Благодарю вас, — с достоинством ответила Эллена, поклонившись. — Мне остается лишь уповать на милосердие моих притеснителей.

Понимая, что дальнейшие протесты бесполезны и даже унизительны, девушка подчинилась своей участи, твердо решив даже в страданиях, если они ей суждены, никогда не терять достоинства.

Уже знакомая монахиня с недобрым лицом провела ее через трапезную, где собрались монахини после вечерней молитвы. Поймав на себе их настороженные изучающие взгляды, заметив улыбки и слыша оживленное перешептывание, Эллена с горечью поняла, что вызывает не только простое любопытство, но и подозрение. Она едва ли может рассчитывать на сострадание и доброжелательность тех, кто, вознеся в храме вечернюю молитву Господу, не очистился от недоброго чувства злорадства при виде чужого горя и унижения.

Крохотная каморка, в которую монахиня провела Эллену, скорее напоминала тюремную камеру, чем монастырскую келью. Небольшое оконце было забрано железной решеткой, на полу лежал матрац, из мебели были лишь стул и небольшой столик, на котором стояло распятие, а рядом легкий молитвенник. Эллена, оглядев стены своего нового жилища, с трудом подавила в себе вздох отчаяния. Ее жизнь внезапно и разительно изменилась. Винченцо далеко и, возможно, никогда не узнает, где она. Слезы душили ее, но она сдержала их, ибо тут же вспомнила о маркизе ди Вивальди. Ее одну она считала теперь повинной во всех несчастьях, столь неожиданно обрушившихся на нее. Вопреки заверениям тетушки, семья Вивальди не пожелала знаться с ней. При мысли, что ее так грубо и жестоко отвергли, все восставало в Эллене. Она корила себя за то, что уступила уговорам тетушки и Винченцо. Она не должна была соглашаться на тайное обручение. Ей не нужны ни почести, ни привилегии этого брачного союза, если они достаются такой ценой. С гордостью думала она о своем скромном труде, обеспечивавшем им с тетушкой независимое и достойное существование; уверенность в своей полной невиновности внезапно уступила место раскаянию.

«Возможно, мать настоятельница была не так уж несправедлива ко мне, — горько сокрушалась Эллена. — Я заслуживаю наказания, осмелившись вступить в брак с Винченцо против воли его родителей. Но все еще можно поправить, можно сохранить и свою независимость, и честь, навсегда отказавшись от Винченцо. Но как смогу я сделать это! Неужели я отрекусь от того, кто так любит меня, обреку и его на страдания? Того, о ком я не могу вспомнить без слез, кому дала обет верности перед Богом по совету и воле моей дорогой тетушки накануне ее смерти! Справедливо ли это будет, возможно ли поступить так? Могу ли я сделать моего возлюбленного несчастным в угоду предрассудкам его семьи?»

Бедная Эллена была в полном смятении. Мысль об отказе от брака с Винченцо казалась столь невозможной, что она тут же прогнала ее, но, вспомнив о его семье, она подумала, что и сама не согласится стать членом ее против воли родителей Винченцо. Мысленно она готова была даже посетовать на бедную тетушку, чья доверчивость была повинна в ее несчастьях, но Эллена слишком любила покойницу, так что тут же пристыдила себя за такие мысли, теперь ей оставалось лишь терпеливо сносить невзгоды, раз так случилось. Она также прогнала мысль о том, чтобы пожертвовать любовью Винченцо ради обретения свободы, или же, если ему вдруг удастся отыскать и освободить ее, потом гордо отвергнуть его. Но чем больше она думала о том, что ему никогда не найти ее, тем больше понимала, как боится потерять его. Она поняла, что то сильное чувство к нему, которое переполняло ее сердце, было слишком дорого ей.

ГЛАВА VII

Часы бьют час.