Макар Троичанин - Кто ищет, тот всегда найдёт

• Название: Кто ищет, тот всегда найдёт
• Автор: Макар Троичанин
• Жанр: Современная проза

О тех и для тех, кто бывал в экспедициях.

---

Хмырь-то, оказывается, штучка ещё та. Закончил Московский геологоразведочный, да ещё умудрился с красными корочками, и зацепился за Всесоюзный геологический. Помурыжился два с половиной года в младших научных и, поняв, что ничего в ближайшие десять лет не светит, подался по договору к нам за длинным рублём и высокими должностями. Хочу, сознаётся, в этом году в тайге поработать и машину купить. А вообще-то его задача в два-три года стать главным инженером экспедиции. Коган обещал на следующий год сделать начальником отряда детальных картировочных работ, а в экспедиции обещали при первой возможности назначить техруком. Со всеми геофизическими приборами он знаком — показывали в институте — и надеется освоить за день-два. Методику работ он хорошо знает по литературе, с этим проблем не будет. В конце концов, мне до чёртиков обрыдл детский трёп, и я, прервав недоношенного специалиста, послал его помогать Горюну, втайне надеясь, что профессор поставит наглеца на место и сотрёт противную ухмылку. От себя наказал ждать в лагере дня два-три, тогда и обсудим все детали его предстоящей деятельности.

Рябовский всё же уговорил Алевтину против её воли остаться, а мы с Сашкой весело забрались в тряский кузов, помахали всем ручкой и отбыли комфортабельным спецрейсом на заслуженный отдых на юг.

- 2 -

Приехали, конечно, поздно. Есть хотелось зверски. Поплёлся в магазин. Дали пачку засохшего печенья, маргарин и камбалу в томатном соусе. И то хлеб. Под «Лунную сонату» прошло. Потом врубил Первый концерт Чайковского, нагрел кипятильником воды в ведре и сделал лёгкое омовение. Совсем стало хорошо, даже колено вдруг перестало ныть — что значит родные пенаты, вернее, пеналы.

Проснулся, как всегда, с рассветом. И девяти не было, а я уже деловой походкой уверенного в себе производителя ответственных работ входил в кабинет начальника. Он принял наряды и акты, внимательно просмотрел, потом улыбнулся и похвалил:

— Смотри-ка, так и в передовики выбьешься, если опять где-нибудь не шлёпнешься на какой-нибудь скале. Розенбаума за месяц обошёл.

Альберт у нас — начальник отряда детальных работ, любимчик мыслителя. Это на его место Коган пообещал назначить юродивого.

— Давид Айзикович, — жалуюсь, — молодые ребята, сами видите, хорошо работают. Зачем нам инженер? Пусть вкалывает у Розенбаума.

Шпацерман нахмурился и коротко ответил:

— Выясняй с Коганом, — и углубился в бумаги, давая понять, что его хата в этом деле с краю.

Воодушевлённый хозяйственным начальником, пошёл к техническому. Тот, к счастью, сегодня не мыслил и потому сидел у себя в каморке вместе с верным помощником, и оба — на столах. Весело переговариваясь, они чему-то громко смеялись, радуя насторожённо затихших за дверью и упирающихся локтями трудящихся письменных столов, и явно были недовольны моим несвоевременным вторжением. Как показывал недолгий опыт, появление Лопуха не сулило ничего хорошего, кроме ненужных забот.

Поздоровался, естественно, с почтением, и мне промямлили в ответ, даже не подумав пожать мужественную мозолистую руку.

— Ты что, Василий? — спрашивает, пытаясь быстро отделаться, низкий большой шеф высокого маленького.

— Месторождение принёс, — оглоушиваю с ходу. Он и расслабился, опять залыбился, давая понять, что со мной не соскучишься.

— Показывай, — разрешает, не очень-то доверяя научному оппоненту. Я положил на стол схемку детального участка с эскизно нанесённым аномальным естественным полем, а рядом — впечатляющие графики со здоровенными провалами. Мыслитель враз посерьёзнел, сполз со стола, уселся и впился понимающим взглядом в чудо-материалы.

— О-го! — восклицает, — 600-800мв, такого ещё не было. На Первом Детальном? — спрашивает, хотя и так ясно, и я не отвечаю. Трапер тоже подсунулся чёрной мордой, шевелит чутким тонким носом, сползающие очки поправляет.

— Полусфера или цилиндр, сплошь набитые окисленными сульфидами, — хвастает интерпретаторским профессионализмом.

Но Лёне, естественно, этого мало.

— Не исключено, — уточняет, — что и с рудой. — Есть! Рыбка клюнула! — Кстати, — обращается ко мне, — ореолы есть?

Теперь саркастически усмехаюсь я:

— К сожалению, — не радую, — мы в прошлом году так удачно выбрали маршруты, что центральная часть аномалии ЕП оказалась между ними, — но, чтобы совсем не расстраивать, добавляю: — Правда, на фланговых маршрутах есть аномальные концентрации рудных минералов, — и делаю удовлетворяющий его вывод: — Следовательно, в пределах электрической аномалии будут богатые ореолы, — и совсем ублажаю с тайной неизвестной ему мыслью, — а значит, и месторождение. — Коган требовательно смотрит на Борю, ждёт подтверждения, но тот, сомневаясь, занял на всякий случай неудобную нейтральную позицию, не доверяя приведённым мною неопровержимым фактам. А я, совсем обнаглев, подстёгиваемый мыслёй, овладевшей мозгой ещё на горе, нахраписто выдвигаю рационализаторское предложение, которое, уверен, не будет отвергнуто, поскольку наживка заглочена надёжно:

— Надо бы, — предлагаю равнодушно, — пока мы там, провести на участке весь комплекс детальных работ: и магниторазведку, и металлометрию, и электропрофилирование. Не откладывая открытия на будущий год.

Коган заёрзал на стуле, ему тоже не хочется откладывать и, согласившись с моим разумным мнением, говорит Траперу, понявшему, что отдуваться придётся ему:

— Василий прав. Готовь материалы, завтра поеду к Дрыботию за разрешением на дополнительные работы.

У меня от радости сердечко ёкнуло: пол-мысли осуществилось. Не медля, достаю из полевого загашника доделанный прошлогодний угол и кладу вместе с впечатляющими графиками уже горбатого магнитного поля на стол поверх первых.

— Вот, ещё, — обстоятельно докладываю об очередном успехе.

— Так, — понимает с полувзгляда мыслитель, — ты доделал прошлогодние маршруты и получил аномальные кривые от крупного интрузива основного состава, которых в регионе хватает и который по собственной инициативе закартировал за пределами участка, что похвально. — Он убрал мои любимые графики магнитного поля, чтобы ещё раз полюбоваться своими любимыми графиками естественного электрического поля. Но я не отстаю:

— Там, рядом, — зудю или зужу как назойливый комар, — есть известняки. Съёмщики считают их громадной глыбой. Мы можем легко установить это и детально проследить границы и известняков, и скрытого интрузива, доказать картировочные возможности геофизики и утереть нос съёмщикам. — Предложенная мною задача должна была особенно понравиться инициатору и пропагандисту картировочных геофизических работ, и, похоже, я не ошибся. Но под такую, эмоциональную, вряд ли дадут приличные объёмы. А я и не прошу многого: — Всего-то, — продолжаю подзуживать, — понадобится три-четыре профиля вкрест да один связующий методами электропрофилирования и естественного поля. Заодно можно и металлометрию сделать в счёт детализации маршрутной съёмки. — Коган полуслушает, осмысливая, не отрывая взгляда, гипнотизирующую поляризованную полусферу или цилиндр, и сердито роняет:

— Сейчас не об этом надо думать, — и тычет пальцем в ЕП, — а об этом.

Я не возражаю, я согласен, малейшее желание начальника для меня закон.

— Так и сделаем, — соглашаюсь, — все будем там, новенький как раз успел вовремя. — Коган стрельнул в меня быстрым взглядом, но не возразил. Воодушевлённый, гну дальше: — В конце концов, я сам сделаю эти четыре-пять профилей в свободное от работы время и со свободными рабочими, а мизерные объёмы можно отнести на детальный участок, чтобы не возиться из-за малости с долгим оформлением.

Мыслителю спросить бы у меня, что это я так уцепился за угол, и я толком не смог бы ответить и — пропадай моя телега, все четыре колеса. Но он под впечатлением назревающего месторождения, открытого под его руководством, не сопротивлялся, не захотел отвлекаться по мелочам и согласился.

— Ладно, делай, если так хочется, но учти: спрашивать буду, в первую очередь, за Первый Детальный.

— Не подведу, — клянусь и ещё под сурдинку канючу: — Леонид Захарович, дайте задание Хитрову, чтобы прорубил пять-шесть профилей — у него сейчас рабочие свободные, чего им болтаться без дела? А то уедут, а работы-то всего на три-четыре дня. Я ему схемку нарисую и на местности покажу.

— Хорошо, — открыто досадует первооткрыватель. На том и порешили. Правда, на словах, но мне и этого достаточно. Вторая половина затаённой мысли обрела практическую жизнь. Вышел от них весь в мыле, как после тяжелейшего маршрута.

Окрылённый доверием, иду расслабиться в родной коллектив.

— Здравствуйте, товарищи женщины, — бодро ору, чтобы разбудить всех, — поздравляю вас с прошедшими майскими праздниками и наступившей весной, олицетворением коей, — это слово мне особенно понравилось, и я подчеркнул его голосом, — вы являетесь.