Владимир Рыбин - Искатель. 1978. Выпуск №2

• Название: Искатель. 1978. Выпуск №2
• Автор: Владимир Рыбин
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1978

На I–IV стр. обложки рис. Г. НОВОЖИЛОВА.

На II стр. обложки рис. Г. СУНДАРЕВА к рассказу Ольги Ларионовой «Щелкунчик».

На III стр. обложки рис. А. ГУСЕВА к роману Джеймса Хэдли Чейза «Дело о наезде».

---

Она крутанула руль вправо, но перестаралась. Я вовремя как следует прижал тормоз, иначе мы выскочили бы на траву и вполне могли перевернуться. Схватив руль, я вывернул машину, и как раз в эту минуту мимо нас на всех парах пролетела машина, разрывая тишину громким гудком сигнала.

Я остановил «кадиллак».

— Зачем вы эта сделали? — укоризненно сказала она. — Я так хорошо ехала.

— Ехали-то вы хорошо. — Для одного вечера этого было вполне достаточно. Казалось, еще чуть-чуть — и нервы мои не выдержат. — Но пока у вас мало практики. Поэтому на сегодня хватит. Теперь поведу я.

— Ну ладно. — Она взглянула на часы, встроенные в панель приборов. — Ничего себе! Мне пора возвращаться, а то он, чего доброго, начнет меня искать.

Эти слова как бы сделали нас заговорщиками, и во рту я ощутил какой-то странный сладковато-горьковатый привкус.

— Пожалуйста, поезжайте побыстрее? — попросили она, когда мы поменялись местами. — Быстро-быстро, ладно?

Я нажал на газ. Через несколько секунд машина понеслась сквозь ночь со скоростью девяносто миль в час.

Обхватив руками колени, она во все глаза смотрела вперед сквозь ветровое стекло, где по дороге впереди нас, как взнузданные кони, скакали два пучка света. Казалось, она на вершине блаженства — скорость дурманила ее, словно наркотик.

Без двадцати одиннадцать мы были у ворот «Гейблз».

— Как здорово вы водите! — В голосе ее слышался восторг. — Мне ужасно понравилось. Вот так бы и мчалась всю жизнь! Когда у меня будет второй урок?

Секунду я колебался. В глубине души я сознавал, что эта авантюра может принести массу неприятностей.

— Послушайте, — сказал я. — Я совсем не собираюсь портить вам жизнь. И если ваш муж не хочет, чтобы вы учились водить…

Ее холодные пальчики обхватили мое запястье.

— Так он же ничего не будет знать. Ну как он узнает?

Это прикосновение убило во мне последние капли рассудка.

— Завтра я приеду сюда в восемь, — сказал я. — Где-то после девяти мы, наверное, покончим с делами.

— Я буду ждать вас в машине. — Она открыла дверцу и выскользнула наружу. — Вы даже не представляете, какое удовольствие вы мне доставили. Кругом такая скука, я уж и не помню, когда мне выпадало столько радости и наслаждения. Я просто счастлива.

При свете луны я увидел, что жена Эйткена была в лимонного цвета брюках и бутылочном свитере. Под свитером угадывались такие формы, что у меня захватило дыхание.

— Меня зовут Люсиль, — сказала она. — Запомните?

Я сказал, что запомню.

Она взглянула на меня и улыбнулась.

— Ну, тогда до завтра. Спокойной ночи.

Помахав мне рукой, она пошла по длинной подъездной дорожке в сторону дома.

Я смотрел ей вслед, сжав баранку до боли в пальцах, — пока Люсиль не скрылась из виду.

Она проникла в мою кровь, как вирус, да-да, таящий смертельную опасность вирус.

Не помню, как я доехал до дома. Не помню, как разделся и лег.

Знаю только, что эту ночь я провел без сна.

Разве я мог спать, если душа моя сгорала в ожидании следующей встречи? Неужели я увижу ее не через год, не через десять лет? Неужели это случится завтра?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Следующие три дня жизнь моя текла по установленному распорядку. Каждое утро в девять часов я приходил на работу, уходил в семь, в итальянском ресторанчике у обочины ведущего к «Гейблз» шоссе проглатывал легкий ужин и ровно в восемь звонил в дверь большого дома. Часа полтора мы с Эйткеном обсуждали все текущие дела, потом я уходил и садился в «кадиллак», где меня ждала Люсиль.

Ради этого момента я и жил все последние дни. Все остальное превратилось в вынужденную обязанность, от которой я хотел отделаться как можно быстрее. И лишь когда я говорил Уоткинсу «Спокойной ночи» и слышал, как за мной закрывалась парадная дверь, тогда, и только тогда, я действительно начинал жить.

С половины десятого до одиннадцати мы с Люсиль катались по безлюдным боковым дорогам. Говорили мало: во время разговора она никак не могла сосредоточиться на вождении, и машина начинала вилять из стороны в сторону. Кроме того, ощущение власти над «кадиллаком» приводило ее в неописуемый восторг, и прерывать это упоение мне не хотелось. И только когда машина подкатывала к железным решетчатым воротам «Гейблз», несколько минут мы разговаривали.

За эти три вечера я влюбился в нее до такой степени, что мне стоило огромных усилий не выказывать свои чувства.

Никаких признаков поощрения с ее стороны я не замечал. Она обращалась со мной как с другом, общество которого ей приятно, и не более того.

Гораздо больше меня беспокоило мое собственное к ней отношение. Я был уверен, что при малейшем поощрении с ее стороны я не смогу удержать себя в руках.

Я прекрасно сознавал, что играю с огнем. Узнай Эйткен о том, что происходит за его спиной, он тут же выбросит меня вон. В первый вечер она сказала, что он ярый собственник. Я сам знал его достаточно хорошо и не сомневался: он и секунды не потерпит, чтобы я развлекался с его женой, пусть даже наши отношения будут десять раз платоническими. Нужно прекратить эти встречи, пока не поздно, говорил я себе, но потом убеждал себя: раз Люсиль в меня не влюбляется, никакого вреда наши занятия принести не могут.

Когда мы прощались в конце третьего вечера, я напомнил ей, что завтра вечером не приеду.

— Мистер Эйткен отпускает меня на выходные, — объяснил я. — Так что завтра меня не будет.

— Что же, значит, завтра я останусь без урока? — спросила она, круто повернувшись ко мне на сиденье.

— Да, теперь только в понедельник вечером.

— Вы куда-нибудь уезжаете?

— Нет, никуда.

— Так почему вы не можете приехать, как всегда? В дом не входите, встретимся прямо здесь. Или вам не хочется?

— Дело не в том, что мне не хочется. Просто временами меня это беспокоит, — ответил я, глядя на нее. — Ведь, если о наших уроках узнает ваш муж, он придет в бешенство.

Она засмеялась — смех у нее был на редкость заразительный, — положила обе руки мне на запястье и легонько его качнула.

— Он просто лопнет от злости. Ну и пусть лопается, правда? Да все равно он ничего не узнает.

— Но вас могут увидеть Уоткинс или миссис Хэппл…

— Они никогда не выходят по вечерам, но давайте знаете что сделаем? Встретимся у вас. Я приеду на велосипеде. Можно? Я очень хочу посмотреть, как вы живете.

Сердце мое неистово заколотилось.

— Лучше не надо. Нет, приезжать ко мне вы не должны. Если вы хотите получить завтра урок, я приеду сюда ровно в девять, но только если вы очень этого хотите.

Она открыла дверцу и выскользнула из машины, потом повернулась и посмотрела на меня через открытое окно.

— Вы ужасно милый, Чес, — сказала она. — Скажите, я ведь делаю успехи, а? Скоро уже смогу сдавать на права?

— Да, успех налицо, — хрипло произнес я. Ну почему я не могу обнять ее и прижаться губами к ее губам, таким манящим? — Ладно. Увидимся завтра.

Дома я приготовил себе двойное виски с содовой, сел в кресло и принялся обдумывать положение.

С нашей первой встречи прошло пять дней, но в жизни своей я не влюблялся так сильно. Понимала ли она это? Или вполне искренне верила, будто я готов рисковать расположением Эйткена только ради того, чтобы поучить ее водить машину? Неужели она настолько наивна? В этом надо разобраться.

Меня сильно обеспокоило ее предложение приехать ко мне. Я как-то говорил ей, что мой филиппинец уходит в семь и что живу я один. Что же это — намек, что она готова ответить мне взаимностью?

Это маловероятно, с неохотой признался я себе. Я был для нее услужливым другом, который любезно согласился научить ее водить машину и который доставлял ей массу удовольствия, не ожидая ничего получить взамен. Во всяком случае, предполагать что-то другое у меня не было никаких оснований.

Далее, говорил я себе, надо выяснить еще одно: понимает ли она, как я рискую? Я ведь ставлю на карту свое будущее. Если Эйткен узнает о наших встречах, моя нью-йоркская одиссея рассеется как дым.

Я долго не мог заснуть. Естественно, на работу я пришел невыспавшийся и злой и был счастлив, когда рабочий день окончился. Я захватил с собой кое-какие бумаги, решив посмотреть их в выходные.

В эту минуту вошла Пэт — она с ангельским терпением сносила мою раздражительность — и дала мне на подпись еще несколько писем.

— Черт подери! — рявкнул я. — Неужели я еще не все подписал?

— Здесь всего шесть писем, — миролюбиво ответила она.

Вытащив ручку, я поспешно нацарапал на письмах свою подпись, затем выпрямился и сказал:

— В понедельник приду пораньше. А сейчас смываюсь. Уже больше шести?

— Уже половина седьмого. Куда-нибудь уезжаешь?

Я исподлобья взглянул на нее.