Андрей Левицкий - Змееныш

• Название: Змееныш
• Автор: Андрей Левицкий
• Жанр: Боевая фантастика

Этот роман - пролог «Саги смерти», описывающий предысторию событий трилогии.

Кто оно, странное существо, возникшее в глубине Зоны? Что стало причиной его появления?

Одни называют его человеком, а другие - мутантом. Его отец неиз­вестен, а мать погибла, спасаясь от таинственных убийц.

Он родился в Зоне - и знает ее лучше всех. Никто не умеет находить аномалии и управляться с мутантами так, как он. Никто не ведает тайных троп, по которым он ходит, никто не сможет выследить его... Ведь он — талисман Зоны. Но что будет, если все сталкеры захотят его смерти.

---

Змееныш пока не мог разобраться, что случилось, почему все поменялось. Ведь раньше люди были на­строены благожелательно или равнодушно, пузыри их сознаний, которые он не видел глазами, но ощущал в виде психических сгустков, имели бежевый, грязно-белый или — у глупцов и пьяниц — нежно-розовый от­тенок. Он помогал им, они помогали ему... Раньше Зона была расцвечена теплыми цветами, Змееныш купался в них, как в летнем озере.

А теперь ему было холодно, неуютно, словно посре­ди промозглого ноября он провалился по пояс в болото. Зона колола его чужими взглядами, каждый куст, кото­рый раньше был убежищем, стал опасностью — везде мог притаиться охотник. И Змееныш, не отдавая себе отчета в том, почему так поступает, уходил все дальше, туда, где почти не было людей.

Теперь он двигатся по ночам, огибая лагеря, стал-керские костры и даже заброшенные поселки, где лю­били рыскать бродяги Зоны. Он пробирался самыми глухими уголками леса, самыми укромными, звериными тропами.

Стояла ночь, облака скрыли луну и звезды, но Змееныш шел, ориентируясь чутьем. Его вели тени, движение воздуха, запахи, едва слышные шорохи — и блеклые пузыри, плавающие в ментальном пространст­ве. Вот всхрапнула невдалеке псевдоплоть, выходя на охоту, прошелестела листва над головой, а справа за кустами послышалось сопение кабанов — стая на лежке. Змеенышу захотелось прилечь между кабанами, при­жаться к теплому боку крупной самки, как он иногда делал, и заснуть, забыться под защитой стаи — но он шел дальше. Этот красный клубок — молодая жарка, от которой надо держаться подальше, а ядовито-зеленая лужа — не менее опасный холодец...

Бандиты попали сюда благодаря Медведю. Они и не догадывались, что сквозь этот бурелом можно про­браться, да еще в темноте. Однако великан, обладающий звериным чутьем, безошибочно вел их через непролаз­ную чащу, находя тропки и дыры, которых обычный человек не способен заметить. Гроб и Корыто ободра­лись, проголодались, но упорно шли за Медведем, при­держивая оружие. Гроб, поблескивая злыми глазами, молча срезал ветви тесаком, а Корыто хриплым шепо­том ругался:

— Медведь, ты куда нас завел? Чтоб он сдох, этот Змееныш, и та баба, которая его родила! Хотя говорят, она и так давно сдохла, так ей и надо!

В обычном лесу упавшие деревья встречаются чаще или реже, но здесь были целые завалы — в основном из огромных старых елей, не выдержавших бури. Уже дав­но бандиты не видели землю — везде почерневшие влажные стволы, смятые ветви, ковер гниющей листвы, ночью казавшейся черной.

— Тихо! — прошипел Гроб, локтем врезав Корыту под дых. Тот, сплюнув, заткнулся. Медведь замер на груде поваленных деревьев, через которые как раз про­бирался.

— Ы-а... там! — негромко выдохнул он.

— Что, Медведь? — едва слышно окликнул его Гроб.

— Чую. — Звероподобный бандит издал низкое гор­ловое рычание. — Эта... дичь!

— Ну, чего застряли? — Корыто уселся на верхний ствол, хрустнув сучком. Было темно, лунный свет ино­гда проникал сквозь тучи, но застревал в густой листве над головой.

— Тс-с! — Гроб потянул из кобуры пистолет. — Медведь почуял что-то.

Ругнувшись, Корыто потянул из-за спины автомат.

— Наверно, опять водяную крысу унюхал, — брюзг­ливо пробормотал он. — Знаю я его вкусы.

Медведь застыл на груде стволов, вглядываясь в тем­ноту и принюхиваясь. Ноздри его подрагивали. Далеко справа в подлеске слабо светилась жарка. Медленно-медленно Медведь потянул из чехла на спине дробовик.

Змееныш слишком глубоко ушел в себя, ночью он не ждал нападения, впереди был непролазный бурелом, к тому же бандиты почти не излучали кровожадных эмоций — это были привычные к убийству люди, спо­койно делающие свою работу. Немного фонил Корыто — но жаждой денег, а это не опасно.

Поэтому выстрел из дробовика прогремел в без­людном лесу, как труба архангела Гавриила. Змееныш повалился в мелкое болотце, посреди которого стоял, и пополз. Сверху загрохотали выстрелы — Гроб и Корыто стреляли туда же, куда и Медведь. По лицу тонкими струйками текла кровь, дробь ободрала правую щеку и висок, горело раненое плечо.

Выстрелы прекратились, и Змееныш замер в затх­лой воде. Над буреломом повисла мертвая тишина. Он не шевелился, любое движение в воде — это плеск, его услышат; нападавшие также застыли. Беглец очень сла­бо чувствовал их, он не мог ни атаковать, ни уйти. «Узи» висел за спиной, если он попытается достать оружие, эти трое откроют огонь на звук.

Никогда раньше Змееныш не убивал людей: став причиной смерти отряда Мазая, он решил оберегать жизнь других и с тех пор всегда следовал своему ре­шению.

А теперь на него охотятся. Наверное, Слон натравил сталкеров. Змееныш понял это недавно и стремился бы­стрее уйти в глубь Зоны — чтобы не пришлось отбивать­ся. Он все еще не хотел убивать.

Но сейчас на него накатило раздражение. Сначала Одноглазый, потом Кирза со Стопкой, теперь эти трое... Что потом — на него будут охотиться, как на зверя, уст­роят облаву? Не поднимая головы, Змееныш осторожно завел руку за спину, потянул «узи» — и целый дождь пуль обрушился вокрут.

Это были спецы, они примерно знали, где залег бег­лец, и собирались убить его во что бы то ни стало. От них не отвяжешься так просто. Когда выстрелы смолк­ли — бандиты берегли патроны, — Змееныш услышат шорох, скрип стволов, тихий треск... двое поползли, ок­ружая его. Стоило ему шевельнуться — пули вспороли воду вокруг.

Он зажмурился, понимая, что иного выхода нет. Стараясь не терять ползущих людей и того, кто при­крывал их, Змееныш потянулся сознанием к спящим кабанам.

А те двое почти выбрались из бурелома, еще немно­го—и достигнут болотца, где он лежит. Змееныша и бан­дитов разделяла теперь лишь поросль молодых осинок.

Стая на лежке казалась отсюда горсткой тлеющих углей. Змееныш коснулся сознания вожака, задел ос­тальных, раздувая угли, ощутил, как недовольно заворочались мутанты. До того сквозь сон они слышали вы­стрелы, но — слишком далеко, чтобы вскочить. А те­перь огоньки их сознаний налились алым свечением, кабаны стали подниматься, всхрапывали, не понимая, почему они проснулись, кто их побеспокоил, на кого направить гнев.

Слева, метрах в десяти, треснула ветка, почти одно­временно справа чавкнула болотная жижа. Змееныш мысленно дохнул на колеблющийся огонек сознания вожака — и гнев того полыхнул, будто в костер плеснули бензина.

Трое бандитов вскинули оружие, когда услышали впереди топот и треск ветвей. Разбуженные мутанты в ярости ломились сквозь лес, раздирая кусты, топча по­валенные стволы. И бежали они сюда. Люди открыли огонь в четыре ствола — Корыто стрелял с обеих рук.

Змееныш оказался между кабанами и наемниками. Мутанты мчались к болоту, чтобы растоптать того, кто нарушил их покой. Змееныш пополз с линии огня, вжимаясь в жижу, не забывая подхлестывать ярость ка­банов. И вдруг ощутил новые сигналы: услышав топот стаи, вокруг просыпались другие мутанты. Псевдоплоть, устроившаяся в корнях поваленного дерева... Неболь­шая стая псевдособак, спящих посреди полянки... Вско­чив, они помчались следом не разбирая дороги, испу­гавшись, как при выбросе.

— Что такое?! — крикнул Корыто, выхватывая из кобуры пистолет. — Это гон, что ли?!

Гроб молча стрелял. Медведь, стоявший впереди, по­пятился, вдруг бросил дробовик, развернулся и побежал.

Его смяли первым. Змееныш едва успел, выдрав но­ги из чавкающей грязи, запрыгнуть на ближайшее дере­во, когда волна мутантов вынеслась из чащи. Болотную жижу взбили десятки ног и лап — кабаны, псевдопсы, крысы, плоть живым тараном врезались в бурелом. Змееныш разглядел огромного косматого человека, ко­торого мутанты подмяли; забравшись повыше, прижал­ся к стволу и обхватил его руками. Дерево содрогалось, шелестя кроной, на ветках трепетала листва.

— Врешь, не возьмешь!!! — орал вконец ошалевший Корыто, стреляя из пистолета и орудуя ножом. Огром­ный кабан сбил его мощным толчком в грудь, отбросил, Корыто ударился затылком о дерево, но не сдался — отшвырнув бесполезный пистолет, вонзил два ножа в брюхо и бок мутанта.

Гроб отбивался от повалившей его псевдоплоти. Он выпустил ей в грудь пять пуль, плоть навалилась на не­го, яростно хрипя, из разверстой пасти на лицо клочья­ми падала пена. Бандит извивался, пытаясь выбраться из-под мутанта, а псевдоплоть беспорядочно щелкала клешнями, ничего уже не соображая. Гроб взвыл, когда мутант раскромсал ему плечо.

И тут же на грудь вскочил кабан. Хрустнули ребра, бандит выгнулся, разинув рот в немом крике, — и умер через мгновение.

Корыту повезло меньше. Гон закончился, мутанты разбежались, кто-то еще дергался, застряв в буреломе. Змееныш соскользнул с дерева и неслышно исчез в ча­ще. А Корыто все хрипел, пытаясь подняться, кровь из разодранного лба заливата глаза, в ушах шумело.