Андрей Синицын - Eurocon 2008. Спасти чужого

• Название: Eurocon 2008. Спасти чужого
• Автор: Андрей Синицын
• Жанр: Научная Фантастика

«Еврокон» – традиционная конференция профессионалов и любителей фантастики всей Европы. В 2008 году этот престижный форум впервые пройдет в России. Тринадцать самых популярных русских фантастов приняли предложение участвовать в проекте, посвященном этому уникальному событию. Сначала каждый из них написал рассказ на любимую читателями тему – «Убить чужого». После чего создал отповедь одному из ксенофобских текстов, со всей толерантностью пытаясь «Спасти чужого». В результате творческого соревнования авторов появился двухтомник. Одну из книг мы предлагаем вашему вниманию.

---

Татьяна. Мы же все проходили полную проверку?

Фридрих. Да как сказать... Есть полная – и есть полная. Полная по умолчанию – это рентгеновское томографирование с разрешением триста микрон, плюс анализ крови по первым ста десяти позициям. В абсолютном большинстве случаев этого достаточно. А Глеб потребовал ЯМР и анализ по четырёмстам позициям. То есть на него одного я должен был потратить два дня...

Татьяна. Субъективных?

Фридрих. Нет, календарных, а вернее – ресурсных. Вы вообще в курсе, что у нас лаборатория выработала ресурс полностью? Работает на честном слове... В общем, я провёл ему высокоточный ЯМР. С напряжением магнитного поля в четыреста тысяч эрстед...

Татьяна. И что? Фриц, почему из вас надо всё вытягивать?

Фридрих. Потому что сам себе я кажусь болтуном и страшно этим недоволен... Ну, исследование выявило и спасателя, и колонии химер. А заодно вылечило Глеба. Я не знаю, погибли эти нанобактерии или нет... вряд ли, конечно, а тем более псевдоприоны, которые и живыми существами не назовёшь, у вирусов больше оснований называться живыми... но в результате магнитной обработки вся эта дрянь слиплась – образовались сравнительно большие коацерваты, и их уже могли обрабатывать лейкоциты, но получилось даже забавнее: во время исследования магнитное кольцо медленно перемещается вдоль тела, сверху вниз, так вот бoльшая часть этих коацерватов так и ушла от мозга вместе с магнитом, осела в почках, в печени, в ногах... ну, пришлось с ними долго ещё разбираться, но всё обошлось. Ноги – это проще, чем мозги.

Татьяна. А как он убедил вас пройти эту же процедуру?

Фридрих. Вот этого я просто не помню. Очнулся уже потом, с совершенно другой головой...

Татьяна. Но это было до триггера?

Фридрих. Разумеется. То есть очнулся прежний свой-парень-док, а если начистоту, то фельдшер, слегка придурок, но добрый... в общем, этакая психологическая смазка для экипажа. Чтобы ничто не скрипело.

Татьяна. Расскажите, что произошло потом.

Фридрих. Если вы имеете в виду попытку самоубийства Глеба, то я мало что могу сказать. Я был слишком занят остальными... Понимаете, Глеб на вашем фоне был просто красавец. Вы все просто спали стоя... ребята, можно, я не буду описывать это всё? Правда, жуткое зрелище. При этом понимаешь, что и сам недавно был точно такой же... как я свою каюту отмывал, это... в общем, вот. Я по очереди сумел обработать магнитным полем – сначала командира, потом вас, Таня... а потом вынул Глеба из петли. И тут у меня, конечно, сработал триггер.

Татьяна. Но вы же провели с ним реабилитационные беседы, назначили лечение?

Фридрих. Разумеется. Он объяснил попытку самоубийства внезапно нахлынувшей глубокой депрессией, чувством полного одиночества, заброшенности... и он был уверен, что достаточно испугался смерти, чтобы дальше держать себя в руках. Тем не менее я назначил лечение... можно без подробностей?.. в общем, вполне адекватное лечение... но на всякий случай ввёл ему под кожу программируемые микрошприцы с миоблокаторами и нейроплегиками. Настроены они были на гормоны стресса, то есть как только человек начинает делать что-то во вред себе, даже ещё не делать, а планировать, эти штучки его обездвиживают и тормозят. Но я не учёл, наверное, что мы все находились в чудовищном подавленном стрессе, гормоны у нас зашкаливали – и сейчас наступило истощение. Так что мои сторожа не сработали...

Татьяна. Второй случай не был демонстративным суицидом? «Криком о помощи»?

Фридрих. Уверен, что нет. Он всерьёз пытался себя убить. Просто ему ещё раз повезло... В общем, когда он пришёл в сознание, у него начался тяжёлый реактивный психоз. Я уже занимался только им, не спускал с него глаз, но он улучил момент... Ну, я не знаю, какую волю надо иметь, чтобы при тех дозах неоладрила, которые он получал, суметь воткнуть в себя ножик...

Татьяна. Доктор, мне кажется, вы старательно избегаете того, чего мы от вас ждём. Объяснения этих суицидов.

Фридрих. Если и избегаю, то не потому, почему вы думаете... Просто я не сумел этого выяснить. И мне не хочется признаваться в неудаче... Или вы хотите спросить, не влияние ли это спасателя? Наверняка да. Но у меня нет никакого объяснения, почему . Масса предположений... но я не могу их проверить. А без проверки они не стоят ни черта.

Татьяна. Понятно. Спасибо, доктор Голубовский. Потом мы, может быть, вернёмся к этой теме... Бернар, я прошу теперь вас – описать то, что вы увидели после того, как вас обработали в магнитной камере.

Бернар. Татьяна, я могу спросить, зачем мне перечислять то, что и так есть на объективном контроле?

Татьяна. Вы единственный, у кого был психический срыв после... давайте будем пользоваться словом «выздоровление» для обозначения того, что со всеми нами произошло после обработки магнитным полем. Итак, после выздоровления...

Бернар. Я прошёл по кораблю, а затем занялся тестированием систем. Корабль был в недопустимом состоянии, особенно это касалось бытовых отсеков и научной лаборатории. Я не представлял себе, что с лабораторией можно сотворить такое ... как Фриц сумел найти там что-то, что работает...

Фридрих. Никак. Гамма-анализатор собрал из запчастей. Ну, там ещё... в общем, что смог.

Бернар. Глеб тогда ещё был в порядке, мы с ним произвели разгрузку фильтров, заново запустили регенератор, обновили белковые синтезаторы... одним словом, поборолись за живучесть. Но потом... потом оказалось, что маршевые двигатели выведены из строя...

Татьяна. Именно выведены ? Кем-то – и преднамеренно?

Бернар. Тогда мне показалось, что именно так. Сейчас я не могу утверждать однозначно. В том, что двигательный отсек был вскрыт, и в том, что двигатели не прошли предполётного тестирования, причинно-следственной связи может и не быть.

Татьяна. Бернар, вопрос, на который я не уверена, сможете ли вы ответить. Решайте сами. Этот так называемый психический срыв... не мог быть результатом или... э-э... аварийным несрабатыванием триггерного переключения?

Бернар. Я думал об этом. Насколько мне известно – нет. Скорее всего, нет. Но вы же все знаете, что нам сообщают далеко не всё о наших дополнительных личностях и о том, по какому триггеру они включаются. Так сказать, исходя из наших же интересов... Так вот, я думаю, что мой срыв был вполне мотивирован... к тому же доктор сказал, что мы все были истощены – и физически, и морально...

Татьяна. Мы сможем запустить двигатели?

Бернар. Пока не знаю, нужно... Что, Сильвия?

Сильвия Кобчик. Может быть, имеет смысл триггернуть меня?

Бернар. В инженера-ремонтника? Рано ещё. Сначала прогоним утилиты резерва, потом решим, хорошо? Я всё-таки не исключаю того, что это сбой диагностики.

Сильвия. Моё дело предложить...

Татьяна. Сильвия, а откуда вы знаете свою резервную личность?

Сильвия. Это не полнообъёмная личность, а профессиональный сервис-пак. А что у меня резервное полное – я, естественно, и не представляю. Пока ещё до него не доходило.

Татьяна. Понятно... Ну, чтобы не интриговать зря, скажу: двигательный отсек вскрыл Глеб – после того, как уложил доктора Голубовского в магниторезонансную камеру. Проследить, что он делал внутри отсека, невозможно...

Сильвия. Забавно. А мне смутно казалось, что это была я. Такой... как бы сон. Значит, вещий. Типа, придётся чинить.

Татьяна. Что существенно: Глеб в своей прощальной записке ни словом не упомянул о том, что он сделал с двигателями. А ведь он был уже здоров. Но при этом под воздействием спасателя. И я подозреваю, что если мы его разбудим и спросим, он этого эпизода не вспомнит.

Фридрих Голубовский. Должен сказать, что у Глеба самый благоприятный из всех из нас анализ крови. Не то чтобы хорошо, но так... не вызывает тревоги. И гормоны почти в норме.

Татьяна. Это вы к чему?

Фридрих. Ну... С одной стороны, спасатель толкнул Глеба к нескольким попыткам суицида. С другой, он оказывал на Глеба безусловно терапевтическое действие. С одной, это он – наверняка, он – каким-то непонятным мне способом натолкнул Глеба на идею, как вылечиться от нашей энцефалопатии и вернуть нам рассудок. С другой, на какое-то время он отключает Глебу мозги и заставляет что-то сделать с двигателями. Вот, собственно...

Татьяна. Фриц, вы говорите так, как будто считаете, что этот спасатель – разумен?

Фридрих. Кхм!.. Я же это говорю с самого начала. Разумен в каком-то общем смысле, или это элементарный носитель распылённого интеллекта, или достаточно сложно запрограммированный микробот...

Бернар. Фриц! А где тело того паразита, которого...

Фридрих. Вот. И я о том же. Я не помню, командир.

Татьяна. До официальной передачи функций командир здесь я.

Фридрих. Понял, командир. Как прикажете обращаться к бывшему командиру?

Татьяна. Доктор, я вас прошу не ёр... о-ох... извините...