Кирилл Черевко - Серп и молот против самурайского меча

• Название: Серп и молот против самурайского меча
• Автор: Кирилл Черевко
• Издательство: Вече
• Жанр: Публицистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94538-328-7

Книга известного япониста К.Е.Черевко — первое комплексное исследование военно-политической истории взаимоотношений СССР и Японии с середины 1920-х до середины 1940-х гг. Многие выводы и положения сформулированы впервые в отечественной историографии. Так, автор оценивает «Меморандум Танака» как фальшивку, подготовленную милитаристскими кругами Японии. Впервые сделана попытка выявить провокационную роль просоветских группировок в МНР в возникновении пограничных конфликтов. В Тройственном пакте автор видит угрозу прежде всего для США и Великобритании, а не для СССР, подчеркивая его антизападный характер. Разграничиваются понятия «советско-японская война» и «участие СССР в войне на Тихом океане», дается оценка психологического аспекта поражения Японии в войне в связи с утратой Сахалина и Курильских островов.

---

Не находит документального подтверждения и точка зрения А.А. Кошкина о том, что с самого начала заседаний координационного комитета и ставки (с 15 июня 1941 г.) Мацуока настаивал на принятии политического решения в пользу немедленного выступления против СССР, т. е. о войне Японии с Советским Союзом еще до нападения Германии.

В действительности на упомянутом совещании, которое состоялось по токийскому времени 16 июня и которое не было первым, так как заседания координационного комитета и ставки начались раньше, японский министр, ничего не говоря о намерении Японии напасть на СССР, выступил против предполагавшегося нарушения ею соглашения с правительством Виши (Франция) об оккупации Индокитая из опасения столкновения с западными державами, прежде всего с Великобританией и США. Что касается советско-германской войны, то Мацуока сказал: «Судя по телеграмме Осимы, война Германии с СССР начнется на следующей неделе. В таком случае Советский Союз и Великобритания заключат между собой союз, а США станут в этой войне на сторону Великобритании. О такой ситуации необходимо как следует подумать. В особенности о том, что предлагаемая оккупация Индокитая будет серьезным актом вероломства»[258].

Таким образом, японский министр трезво оценивал опасность нападения Германии на СССР для Японии. Поэтому, рассчитывая на полюбовное разрешение проблем СВА)Северо-Восточной Азии) с Великобританией и особенно с США и предпочитая опираться на тройственный союз и нейтралитет СССР, Мацуока до самых последних дней перед вторжением Германии на территорию Советского Союза не терял окончательно надежду на то, что этого не произойдет, и Токио удастся избежать прямого столкновения с грозной коалицией морских и континентальных держав.

В пользу высказанного мнения свидетельствует следующее донесение шанхайской резидентуры НКГБ от 17 июня: «На заседании японского правительства не было принято окончательного решения о войне с Советским Союзом, так как в ближайшее время вмешательство Японии в войну считалось нецелесообразным»[259].

В.Л. Пещерский, написавший на эту тему статью в журнале «Новое время», в беседе с автором сообщил, что донесение было основано на сведениях начальника контрразведки Чан Кайши и бывшего начальника берлинских и восточнопрусских штурмовых отрядов Германии Вальтера Стенанса, который занимал этот пост до убийства Рема в «ночь длинных ножей» 1933 г. и по приказу Гитлера был сослан как оппозиционер на работу в Китай. Там В. Стенанс был завербован советской разведкой и благодаря своим связям в высших эшелонах власти в Токио снабжал СССР ценной информацией. В отличие от Р. Зорге он не подозревался НКГБ в том, что является двойным агентом.

В донесении также высказывалось предположение, что Япония, возможно, воспользуется нападением Германии на СССР только в том случае, если последний проявит признаки слабости»[260].

Неясный, запутанный характер международной обстановки, связанной с вопросом о точном времени германского нападения на СССР и обусловленной сложными маневрами дипломатии Германии, Великобритании и СССР, серьезно затруднял правильную оценку этой обстановки правительством не только Японии, но и Советского Союза.

«Сегодня нам известно, что тайные консультации Гитлера, Риббентропа и Молотова о возможном соглашении стратегического характера между Германией и Советским Союзом создали у Сталина и Молотова иллюзорное представление, будто с Гитлером можно договориться, — писал генерал-лейтенант П.А. Судоплатов, руководитель внешней разведки в 30—50-е годы. — До самого последнего момента они верили, что их авторитет и военная мощь, не раз демонстрировавшаяся немецким экспертам, отсрочат войну по крайней мере на год, пока Гитлер попытается мирно уладить споры с Великобританией». Для такой точки зрения имелись определенные основания, ибо окончательное решение о точной дате вторжения в СССР Гитлер принял только 14 июня 1941 г.[261].

Позиция Мацуоки в отношении СССР резко изменилась, начиная с 24 июня 1941 г. (25 июня по токийскому времени) на 32-м заседании координационного комитета японского правительства и ставки. В своем выступлении он заявил: «Когда Германия победит и завладеет Советским Союзом, мы не сможем воспользоваться плодами победы, ничего не сделав для нее. Мы должны либо пролить кровь, либо прибегнуть к дипломатии. Лучше пролить кровь. Вопрос в том, чего пожелает Япония, когда с Советским Союзом будет покончено. Неужели мы не вступим в войну, когда войска противника в Сибири будут переброшены на Запад?»[262].

На следующем заседании Мацуока развил свою мысль: «Если мы быстро нападем на Советы, Соединенные Штаты не выступят. США не смогут помочь Советской России по одной той причине, что они ненавидят Советский Союз. В общем, Соединенные Штаты не вступят в войну. Надо нанести удар сначала на севере, а затем уже идти на юг. Если мы пойдем вначале на юг, нам придется воевать с Британией и Соединенными Штатами.

…Мною движет не безрассудство. Если мы выступим против СССР, я уверен, что смогу удерживать США в течение трех-четырех месяцев дипломатическими средствами. Если мы будем ждать и наблюдать за развитием событий, как это предлагается в проекте Верховного командования, мы будем окружены Британией, Соединенными Штатами и Россией. Мы должны двинуться на Север и дойти до Иркутска. Я думаю, что, если мы пройдем даже половину этого пути, наши действия смогут повлиять на Чан Кайши, подтолкнув его к заключению мира с Японией»[263].

Таким образом, новая позиция японского министра, как показали результаты Второй мировой войны, с прагматической точки зрения была вполне логичной, хотя и вероломной по отношению к СССР. В то же время эта позиция противоречила утверждению Мацуоки, сделанному на том же заседании, что он является сторонником нравственных начал дипломатии[264].

Однако большинство участников этих заседаний выступило против предложений Мацуоки о нападении на СССР, опасаясь, что в данном случае на стороне последнего сразу выступят США и Великобритания. Особенно активно против плана Мацуоки возражали руководители военно-морского флота.

Так, на заседании 25 июня военно-морской министр Оикава заявил: «Флот… выражает опасения по поводу войны одновременно с Соединенными Штатами, Британией и Советским Союзом. Представьте, если Советы и американцы будут действовать вместе и Соединенные Штаты развернут военно-морские и авиационные базы, радиолокационные станции и т. д. на советской территории. Представьте, если базирующиеся во Владивостоке подводные лодки будут переведены в Соединенные Штаты. Это серьезно затруднит проведение морских операций. Чтобы избежать подобной ситуации, не следует планировать удар по Советской России, но нужно готовиться к движению на юг. Флот не хотел бы провоцировать Советский Союз»[265].

Против немедленного вступления в войну с СССР высказался начальник генерального штаба армии Г. Сугияма, хотя и поставил вопрос об этом в зависимость от будущего развития ситуации в Китае и успехов Германии в ликвидации Советского государства. Он заявил: «В настоящее время наши крупные силы находятся в Китае… Верховное командование должно обеспечить готовность. А мы не можем сейчас решить, будем наносить удар (на север) или нет. Для приведения в готовность Квантунской армии нам потребуется от 40 до 50 дней. Необходимо дополнительное время и для организации всех наших наличных сил, и для подготовки их к наступательным операциям. К этому времени ситуация на советскогерманском фронте прояснится. Сражаться мы будем, если условия будут благоприятными». И далее в ответ на реплику Мацуоки: «Я хотел бы, чтобы было принято решение напасть на СССР» он решительно заявил: «Нет!». Его поддержал и начальник военно-морского главного штаба О. Нагано[266].

Информация об отношении японского правительства к войне с Советским Союзом 26 июня поступила в Москву из токийской резидентуры. Советская разведка сообщала мнение Токио в следующих словах: «Япония сейчас не имеет… намерений объявить войну и встать на сторону Германии, хотя неизвестно, как в дальнейшем изменится эта политика… Япония не готова воевать с СССР. Не следует спешить с войной, так как если это нужно будет сделать, то чем позднее это будет, тем меньше жертв понесет Япония»[267].

При всей важности этой информации ее значение нельзя переоценивать, так как она была передана до принятия упомянутым комитетом «Программы национальной политики Японии в соответствии с изменением обстановки». Кроме того, вряд ли следует противопоставлять информацию НКВД донесениям сотрудника военной разведки СССР Р. Зорге на том основании, что к началу советско-германской войны он, не без помощи чекистов, подозревался советским правительством в дезинформации[268]. Быть может, это было связано с тем, что Зорге сообщал разные сроки нападения Германии на СССР.