Ши Най-Ань - Речные заводи (том 1)

• Название: Речные заводи (том 1)
• Автор: Ши Най-Ань
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-88132-004-2

«Речные заводи» («Шуйху чжуань») – авантюрно-героическая эпопея, основанная на народных сказаниях и драмах, в которой воспевается крестьянское восстание под руководством Сун Цзяна (XII в.). Наибольшее распространение роман получил в обработке Цзинь Шэн-таня (XVII в.), с которой переведён на русский и другие европейские языки. Герои его варианта эпопеи порывают с обществом и создают своеобразную вольницу, царство равенства и братства. Ближе к подлиннику, видимо, варианты, состоящие из 100 и 120 глав. Многие эпизоды и сцены, написанные живым разговорным языком, стали излюбленной темой уличных рассказчиков. Композиция и художественная манера весьма точно воспроизводят приёмы устного народного сказа.

Источник – БСЭ 

---

– Мы никогда не были с вами знакомы, господин начальник, и не, знаем, за что вы нам платите, – возразили ему охранники.

– Кажется, вас направляют с поручением в Цанчжоу? – заметил незнакомец.

– Да, по распоряжению суда мы должны доставить туда преступника Линь Чуна, – ответил ему Дун Чао.

– Вот об этом‑то я и хотел с вами поговорить, – заявил незнакомец. – Меня зовут Лу Цянь, и я являюсь доверенным лицом командующего Гао Цю.

Эти слова привели Дун Чао и Сюэ Ба в большое замешательство, и они в один голос воскликнули:

– Мы, маленькие люди, не смеем сидеть за одним столом с таким высокопоставленным господином!

– Вам, конечно, известно, – продолжал Лу Цянь, – что Линь Чун чем‑то не угодил командующему. И вот сейчас командующий приказал мне передать вам эти десять лян. Надеюсь, вы примете их. Незачем так далеко вести Линь Чуна, найдите по дороге какое‑нибудь укромное местечко и кончайте с ним. В ближайшем городе вы заявите о его смерти и с официальной бумагой вернетесь обратно, вот и все. А если начнутся какие‑нибудь разговоры в областном управлении Кайфына, то командующий сумеет их прекратить, и никаких неприятностей у вас не будет.

– Боюсь, нам трудно будет выполнить ваше поручение, – ответил Дун Чао. – Ведь в бумаге областного управления сказано, что он должен быть доставлен живым. К тому же мы еще молоды; можем ли мы пойти на такое дело?! А если об этом узнают люди, нам не сдобровать.

– Дорогой Дун! – перебил его Сюэ Ба. – Послушай, что я тебе скажу. Если бы командующий приказал нам пойти на смерть, мы и тогда должны были бы выполнить его распоряжение. А сейчас он поручил господину начальнику поговорить с нами да еще послал нам денег. О чем же тут рассуждать? Давай поделим деньги и не будем распространяться о высоких чувствах. Когда‑нибудь нас еще отблагодарят за это. По пути нам предстоит пройти густой сосновый бор. Место там глухое, и расправиться с Линь Чуном будет нетрудно.

С этими словами он взял деньги и, обращаясь к Лу Цяню, сказал:

– Не беспокойтесь, господин. Самое большее через пять, а то и через два дня дело будет сделано.

– Служивый Сюэ Ба, вы, оказывается, очень решительный человек, – одобрительно заметил Лу Цянь. – Когда вы все это уладите, вырежьте в доказательство с лица Линь Чуна клеймо. А за труды я обещаю вам еще десять лян золота. Ну, буду ждать хороших вестей от вас, смотрите не подведите.

В сунскую эпоху существовал обычай ставить клеймо на лице ссыльного. Чтобы не вызывать у народа возмущения, это называлось «ставить золотую печать». Отсюда и само клеймо называлось «золотая печать».

Дун Чао и Сюэ Ба посидели в кабачке, выпили, закусили. Потом Лу Цянь расплатился, и они пошли по домам.

Охранники поделили между собой деньги, отнесли их домой и, захватив узлы и дубинки, направились в тюрьму. Здесь они взяли Линь Чуна и под конвоем вывели на улицу.

Выйдя из ворот города и пройдя более тридцати ли, они остановились отдохнуть. В сунскую эпоху на дорогах, на определенном расстоянии один от другого, находились постоялые дворы. Там останавливались стражники, сопровождавшие ссыльных, причем за постой они не платили. В одном из таких дворов остановились на ночь Сюэ Ба и Дун Чао с Линь Чуном. На следующий день они поднялись с рассветом, приготовили себе завтрак и, подкрепившись, отправились в дальнейший путь по направлению к Цанчжоу.

Была седьмая луна. Жара стояла невыносимая. Линь Чуну, впервые перенесшему наказание палочными ударами, каждый шаг доставлял невероятные мучения. Он едва передвигал ноги.

– Ты что ж, не понимаешь, что ли? – обратился к нему Сюэ Ба. – До Цанчжоу две с лишним тысячи ли, а если ты этак будешь идти, когда ж мы туда доберемся?!

– Я перенес много горя, – отвечал Линь Чун, – и к тому же только позавчера подвергся наказанию палочными ударами. Раны мои от жары еще больше разболелись. Пожалейте меня, господа служивые.

– Ничего, ничего, иди помедленнее, не обращай на него внимания, – заметил на это Дун Чао.

А Сюэ Ба всю дорогу продолжал ворчать:

– Вот уж поистине злая судьба столкнула нас с этим упрямым дьяволом.

Дело шло к вечеру, и они направились к постоялому двору. Придя туда, охранники положили дубинки и сняли с себя узлы; опустил свои узел на землю и Лшнь Чун. Не дожидаясь, пока охранники что‑нибудь скажут, он вынул из узла немного мелочи и попросил слугу сходить за вином, мясом и рисом и приготовить ему поесть; своих охранников он пригласил откушать вместе с ним. Дун Чао и Сюэ Ба заказали еще вина и так напоили Линь Чуна, что он свалился замертво. Тогда Сюэ Ба вскипятил котел воды и налил ее в таз, который поставил у ног Линь Чуна.

– Наставник Линь! – позвал он. – Ты бы вымыл ноги, лучше спать будешь.

Линь Чун с трудом раскрыл глаза и хотел было опустить ноги в таз, но не мог согнуться – колодка мешала ему.

– Дай я помою, – предложил Сюэ Ба.

– Что ты, что ты, разве можно? – запротестовал Линь Чун.

– Ну вот еще! – возразил Сюэ Ба. – Что за счеты в дороге!

Ничего не подозревая, Линь Чун вытянул ноги, и Сюэ Ба быстро окунул их в кипяток.

– Ай‑я! – только и мог крикнуть Линь Чун, поспешно отдернув ошпаренные ноги.

– Я не могу этого вытерпеть, – тихо добавил он.

– Обычно преступники ухаживают за охраной, – заявил Сюэ. Ба, – а не охрана прислуживает преступникам. Я от чистого сердца хотел помочь ему вымыть ноги, а он еще кривляется – то ему холодно, то жарко. Вот уж недаром говорится, что за добрые чувства платят черной неблагодарностью.

Он долго еще ворчал и ругался, а Линь Чун не осмеливался ничего возразить и только молча повалился на бок. Охранники же, вылив кипяток и налив себе другой воды, помыли ноги и устроились на ночь. Проспав до четвертой стражи, Сюэ Ба встал. Так рано не вставали даже слуги на постоялом дворе. Он сварил суп и приготовил еду. Вскоре встал и Линь Чун, но у него кружилась голова, и он не мог ни есть, ни двигаться.

Сюэ Ба, взяв свою дубинку, начал торопить его в дорогу. Тогда Дун Чао развязал пояс, достал оттуда пару новых соломенных туфель с завязками из пеньки и велел Линь Чуну надеть их. Линь Чун подумал, что ноги его в волдырях и, пожалуй, легче было бы идти в старых туфлях. Но те куда‑то исчезли, и ему ничего не оставалось, как взять новые. Пока Линь Чун расплачивался со слугой, а охранники собирались в дорогу, пробили уже пятую стражу.

Не прошел Линь Чун и трех ли, как волдыри на его ногах, натертые новыми туфлями, лопнули, и из них стала сочиться кровь. Он совсем уже не мог двигаться и только стонал.

– Если идти, так идти, – ругался Сюэ Ба. – Не пойдешь, придется подгонять тебя палкой!

– Будьте милостивы, сжальтесь надо мной, – простонал Линь Чун. – Разве я посмел бы нарочно задерживать вас? У меня и вправду болят ноги, и я не могу двигаться.

– Давай я помогу тебе, – предложил Дун Чао и взял Линь Чуна под руку.

Так они с грехом пополам прошли еще четыре‑пять ли. Теперь охранникам стало ясно, что Линь Чун дальше идти не может. Между тем они давно уже заметили впереди мглу, похожую на пелену дыма. Это и был тот зловещий лес, который называли лесом Диких кабанов – первое опасное место на пути от Восточной столицы до Цанчжоу. В сунскую эпоху в этом лесу обычно происходила расправа. Делалось это так: охранников подкупали, они приводили сюда того или иного человека и здесь его приканчивали. Много хороших людей погибло в лесу Диких кабанов.

А сейчас охранники привели сюда Линь Чуна.

– Идем целое утро, – заговорил теперь Дун Чао, – а никак не можем пройти и десяти ли. Как же мы доберемся до Цанчжоу?!

– Мне что‑то тоже стало невмоготу идти, – отозвался Сюэ Ба. – Может быть, отдохнем здесь?

Все втроем они вошли в лес, сняли с плеч свои узлы и расположились в тени; Линь Чун со стоном повалился на землю около большого дерева.

– После каждого шага нам приходится останавливаться, и мы тоже очень утомились, – объявили Дун Чао и Сюэ Ва. – Соснем немножко, а потом двинемся дальше.

Они положили на землю дубинки и приготовились спать. Однако не успел Линь Чун и глаз закрыть, как охранники закричали, чтобы он подымался.

– Зачем же мне вставать? – удивленно спросил их Линь Чун.

– Мы хотели немного отдохнуть, – ответили ему Дун Чао и Сюэ Ба, – но нельзя же тебя приковать. Мы боимся, что ты убежишь, вот и не можем заснуть.

– Я человек честный, – ответил Линь Чун. – Раз меня приговорил суд, я никогда не убегу.

– С какой стати мы должны верить тебе? – сказал Сюэ Ба. – Уж лучше свяжем тебя, все спокойнее будет.

– Тогда свяжите меня, – согласился Линь Чун. – Что же я могу поделать?

Сюэ Ба снял намотанную вокруг тела веревку и крепко привязал к дереву руки, ноги и кангу Линь Чуна. Затем они вместе с Дун Чао отскочили в сторону и, схватив дубинки, обратились к Линь Чуну: