Вогт Ван - Блеск грядущего

• Название: Блеск грядущего
• Автор: Вогт Ван
• Жанр: Научная Фантастика

---

Ван Вогт Альфред Блеск грядущего

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ АВТОРА

В средине января 1972 года мне позвонил мой супер-талантливый приятель Сэм Лок и сообщил таинственным шепотом:

— Мне только что звякнул один тип, мой старый школьный приятель, пропавший из виду еще в 1947 году.

Сам Сэм писал сценарии для телевидения и кино, его пьесы шли на Бродвее, к тому же он был соавтором пяти бродвейских мюзиклов. Его давным-давно потерянный дружок был чем-то вроде армейского курьеза. Он обучался разговорному китайскому языку, а его, естественно, послали во Францию.

Все изменилось, когда в 1947 году он решил посетить Китай. В Шанхае парень женился на китаянке и оставался там, пока в 1949 году к власти не пришли коммунисты.

В 1971 году он сопровождал миссию от Красного Китая в ООН. Понятное дело, ему захотелось разыскать старых друзей, хотелось убраться из Нью Йорка и «снова пообедать тем, что так славно готовит твоя мама». Встреча должна была произойти в семейном тесном кругу. Но вот после обеда Сэм хотел пригласить нескольких человек, чтобы те повстречались с его старым школьным приятелем, посему (как сам он сказал):

— Хоть мне известно, что в глубине души ты республиканец, пусть даже регистрируешься как демократ, но не хотел бы ты стать одним из гостей?

(К слову, сам я умеренный либерал, без единой вправо- или влевозакрученной косточки. И я прекрасно понимаю, что это значит.)

На эти слова я ответил:

— Сэм, да я один из тех, кто обязательно должен присутствовать на твоей вечеринке, поскольку являюсь экспертом-интеллектуалом по Красному Китаю. К тому же я написал проблемную книгу по данному вопросу.

Если вы недоумеваете, зачем я рассказываю здесь этот анекдот, сообщу, что диктатор из «БЛЕСКА ГРЯДУЩЕГО» — это повторяющая историю и характер русского деспота Иосифа Сталина параллель, живущая в XXIII веке. Элементы быта этого государства будущего взяты мною из Китая времен Мао Цзедуна. Только сейчас мне хотелось бы определиться, что я понимаю под параллелью.

Моя книга о Красном Китае — «НАСИЛЬНИК» (The Violent Man) — совершенно не SF, была опубликована издательством «Фаррар, Строс и Жиро» в 1962 году и выдержала целых пять изданий в мягкой обложке. Я писал ее восемь лет. Чтобы написать ее, я прочел и перечел около сотни книг о Китае и коммунизме. В это же время я обучал студентов, совершенно не умеющих конспектировать самые важные места в лекциях. Сейчас же, готовясь к написанию «БЛЕСКА ГРЯДУЩЕГО», я прочел и законспектировал «Воспоминания» Хрущева, «Пускай рассудит история» Медведева и, в качестве иллюстрации пребывания ученых в тюрьме, «В круге первом» Солженицина.

Ну, так как же помогла мне вся эта работа на вечеринке у Сэма Лока? Так сложилось, что Сэмовы «несколько человек» превратились в более дюжины индивидуумов, большая часть из которых тут же сгрудилась вокруг почетного гостя. Он уселся на диване, и все места поблизости тут же были заняты. Тогда я воспользовался методикой, которую давно разработал. Я уселся в кресле в самом дальнем уголке. Как только кто-нибудь из других гостей вставал — за выпивкой или чем-нибудь еще — я тут же занимал освободившийся стул, а если кто-то занимал его первым, я пересаживался на его место. Действуя таким образом, где-то через час я уже сидел рядом с единственным белым человеком, сопровождавшим миссию Красного Китая в ООН.

Здесь я зацепился почти на час и, несмотря на то, что нас перебивали, задал свои вопросы. Они были такого рода:

— Как сегодня в Пекине обстоит ситуация с пылью? («Проблема уже решена», — ответил он тогда.)

— Плюют ли китайцы до сих пор на тротуары, в железнодорожных вагонах, везде где угодно? («Нет. Проблема с плевками решена введением миллионов плевательниц и психологическим давлением. Вместе с этим исчезло и национальное бедствие — вечные простуды.»)

— Какой уровень взаимоотношений разрешен сейчас между юношами и девушками? («Тут ситуация ужасная, — отвечал гость. — Из-за угрозы перенаселения они теперь даже не осмеливаются заговорить друг с другом».)

Вы можете спросить, верил ли я тогда его ответам? Была ли проблема пыли в Пекине решена в действительности? (Лет уже семьдесят пять Пекин был самым пыльным городом во всем мире. Зимой здесь даже «снежило» пылью. Ветер приносил песок из пустыни Гоби и засыпал несчастный город. Коммунисты решили эту проблему насаждением деревьев в стратегических точках, во всяком случае, так рассказывал прибывший оттуда джентльмен. Когда Никсон посетил Пекин с визитом, я видел деревья повсюду.)

Мы должны помнить о том, что диктаторы часто могут решать свои проблемы с помощью указов. Мой диктатор (в «БЛЕСКЕ ГРЯДУЩЕГО») создавал «совершенный» мир. Так что вам самим решать, можно ли платить такую цену за решение всех проблем.

Потом, уже вечером, когда я собирался попрощаться с приятелем Сэма, тот сказал:

— Вы единственный человек, из встреченных мною в Штатах, кто имеет хоть какое-то понятие про Китай. Почему бы вам не приехать и не навестить меня в Пекине теперь, когда отношения между Китаем и США нормализовались?

Понятное дело, это было слишком сильно сказано. Да, в этой стране работали академические эксперты, журналисты, дипломаты; были даже такие люди (как, впоследствии, Генри Льюис, что даже родились в Китае. Многие из них, включая одну русскую даму, с которой я познакомился в Орегоне, даже свободно изъяснялись по-китайски.

Но в то время я был экспертом-интеллектуалом. Это такой писатель, чья работа заключается в том, чтобы трудолюбиво выстоить по порядку кучу фактов.

Вот откуда в «БЛЕСКЕ ГРЯДУЩЕГО» появились все ссылки на коммунистических деятелей, а также их психологические портреты в разных главах книги, взятые из действительности, либо парафразированные. Антикоммунисты, что представляют старых русских и китайских лидеров бандой полуграмотных громил с большой дороги, будут изумлены, открыв, что те были интеллектуалами, имеющими свою собственную пространную терминологию, которую сами они понимали в совершенстве. В моем романе она используется с изменением, самое большее, отдельных букв.

Для того, чтобы драматизировать идею того, к чему может привести «нагнетание сюжета», я решился на самые причудливые посылки, продолжив их затем самым невероятным образом. Результатом же стал далекий от реальности фантастический роман без заметных следов интеллекта.

Только он в книге имеется.

I

Профессор Дан Хигенрот, поджав губы, читал официальное письмо.

«…Удача подарила вам победу в Акколаде[1] по вашей специальности… Отсюда следует ваша декапитация[2] в присутствии студентов старших курсов… будет происходить во время празднования Патриотического Дня. Примите наши поздравления…»

Там было еще что-то, но суть уже была ясна.

Не говоря ни слова, Хигенрот протянул бумагу своей жене, Эйди, сидящей за накрытым для завтрака столом. Без всякой объяснимой причины он внимательно следил за тем, как молодая женщина читает сообщение о грозящем ее уже пожилому мужу отсечении головы, но та не проявляла никаких заметных эмоций. Эйди отдала ему листок и сказала:

— Здесь самое главное помнить, что голову отрубят совершенно безболезненно. Об этом всегда предупреждают заранее.

Тут до Хигенрота дошло, что он читает мелкий шрифт примечания, касающегося именно этого самого важного момента распорядка казни:

«…Данное обстоятельство является гарантией того, что победитель в Акколаде не станет проявлять боязни своим поведением или мысленным напряжением перед самым моментом декапитации. Подобные старомодные реакции не соответствуют современному, зрелому ученому, понимающему всю ценность отсечения головы на Акколаде для собственных студентов и знающему, что для него самого это будет всего лишь шагом из этого мира в иной, лучший, как установлено Официальной Религией.»

Эта награда поставила профессора Хигенрота перед дилеммой. С одной стороны — и он принимал ее как должное — это была победа. Его длительное сражение с доктором Хином Глюкеном закончилось чистым поражением — можно даже сказать, нокаутом — для его соперника. Победители Акколады сразу же выделялись в первые ряды научных знаменитостей.

Говоря переносно, одним ударом он выиграл корону.

Но с другой стороны, он вовсе не чувствовал того, что дело закончено.

— У старого олуха еще есть способность шевелить мозгами, — сообщил он Эйди. — В связи с этим, мне кажется, стоит попросить отсрочки для отбытия в Блеск Грядущего.

— А ты не думаешь, — спросила Эйди, — что это каким-то образом связано с теми политическими статьями против режима, которые ты два года печатал?

— О, нет, — возразил Хигенрот, качая своей костлявой головой. Диктатор установил навечно терпимость ко всем мнениям. Предположение о том, что Акколада мною не заслужена, совершенно не принимается во внимание.