Майн Рид - Юные охотники

• Название: Юные охотники
• Автор: Майн Рид
• Жанр: Природа и животные

Майн РИД

---

Прежде чем они достигли подножия горы, прошло еще полчаса. Никто не спорил, не высказал ни удивления, ни даже сомнения, когда Ганс громко и твердо провозгласил:

— Пять миль с четвертью!

Ганс не воспользовался случаем отплатить за насмешки. Он только повернулся в седле и сказал:

— Затемнить истину надолго ложная мудрость не в состоянии, хотя она и представляется иногда более правдоподобной, чем сама истина.

Глава 34. ВОСХОЖДЕНИЕ НА ГОРУ

Гора, очертания которой казались издали ровными и мягкими, представляла вблизи совсем другое зрелище. Склоны горы от подножия до самой вершины были густо усыпаны огромными камнями, придававшими ей сходство с гигантским керном, какие иногда можно видеть и на вершинах наших гор. Но те холмики созданы руками человека, а громада, на которую смотрели наши спутники, представлялась им творением каких-то титанов. Кое-где среди этой скалистой россыпи зеленели клочки растительности; в извилинах трещин распускались причудливые кактусы и редкие молочаи; тут и там невысокое деревце с развесистой кроной, с листвой, похожей на листву мирта, осеняло своей тенью горный склон; над острым изломом какой-нибудь глыбы вздымались древовидные алоэ, оживляя своими кораллово-красными гроздьями серый, мрачный фон скалы.

Налюбовавшись живописной картиной, охотники решили все вместе подняться на вершину; путь казался совсем недолгим, тропа не очень крутой; минут через десять они будут наверху. А какой великолепный вид откроется им оттуда! Гора возвышалась над местностью, по которой им предстояло совершать путь еще дня три. Озирая окрестность, они выберут самую удобную дорогу, без зигзагов и препятствий, и заранее нанесут свой маршрут на карту. Итак, на гору! Это восхождение манило всех. Одних — ради прекрасной панорамы, других — ради удовольствия одолевать крутизну, Клааса и Яна — потому, что они заметили большую птицу, парившую над вершиной, — это мог быть орел, повелитель птиц. Им так хотелось поближе познакомиться с владыкой пернатых!

У Ганса была своя цель: его интересовала растительность горы, совсем не похожая на растительность соседней равнины, а особенно деревце с листвой, как у мирта. За восхождение единогласно высказались все. Охотники быстро спешились: лошадям эти склоны, покрытые каменной россыпью, были недоступны. Поводья связали в один узел, как всегда поступали, когда поблизости не оказывалось деревьев, к которым можно было бы привязать животных. Этот способ себя оправдывал полностью. Их лошади хорошо знали друг друга и ладили между собой. Не приходилось опасаться, что одна обидит другую. Стояли они мордами в круг, и ни одной не удалось бы уйти без остальных, а такое единодушие вряд ли было возможно. Кроме того, если бы даже пятеро из них решили немного прогуляться, шестой все равно не пошел бы на этот сговор и упирался бы изо всех сил — тот, кто непременно остался бы верен своему хозяину: степенный, надежный жеребец Ганса, приученный ждать своего хозяина, где бы тот ни оставил его. На многие ботанические экскурсии ездил он с Гансом и всегда смирно стоял на месте, часто нестреноженный и непривязанный, с поводьями, закинутыми за холку, пока молодой ботаник лазил по обрывам или нырял в чаще кустарников, выискивая редкостные растения.

Словом, оставив лошадей, отряд двинулся в путь. Тропа то вела их среди нагромождения гранитных глыб, то шла по ребрам скал; приходилось пускать в ход всю свою силу и сноровку. Путникам сперва показалось, что за какие-нибудь пять минут они достигнут вершины. Теперь их ждало досадное разочарование.

Возможно, ничто на свете так не обманчиво, как восхождение на гору: на поверку оно всегда оказывается куда труднее, чем кажется сначала. Потому-то, прикидывая затрату времени и сил, следует принимать в расчет разные непредвиденные трудности и осложнения. Рассудительному Гансу это было отлично известно, и он предупредил товарищей, что подъем на гору отнимет добрых полчаса. Наших юношей так и подмывало посмеяться над его словами, но они еще не забыли, как опозорились недавно, и сочли за лучшее смолчать, втайне уверенные, что через каких-нибудь пять минут окажутся на самой вершине.

Но пять минут прошло, и их уверенность поколебалась; затем еще трижды пять, а они находились всего лишь на полпути к вершине!

Здесь они устроили привал, чтобы отдышаться. Теперь Гансу представился случай разглядеть вблизи любопытное деревце, в тени которого они как раз и остановились.

Оно было невысокое, красивым его тоже не назовешь, однако это было весьма примечательное дерево. Ветви его густо покрывала мелкая бледно-зеленая листва, похожая на листву мирта. Цветы его тоже были мелкими и малоприметными, но по цветам юный ботаник распознал в нем представителя семейства сандаловых деревьев, древесина которого широко применяется в разных поделках.

Юношам встречалось множество безделушек, изготовленных из этого прославленного дерева, но как оно выглядит и где растет, они не знали. Воспользовавшись минутой отдыха, Ганс рассказал им следующее:

— Сандаловое дерево растет в предгорьях малабарского берега и на островах Индийского архипелага. По размерам оно невелико, в поперечнике редко достигает фута. Оно не коробится от сырости, не гниет в воде. Его ароматная смола предохраняет от порчи одежду, ткани, шелка и любые предметы, помещенные с ним рядом, и отпугивает насекомых. Этими ценными свойствами объясняется спрос на него для изготовления комодов, шкафчиков, разных предметов домашнего обихода. Из этого ароматного дерева делают дорогие веера и бусы. Брамины примешивают его смолу к курениям при жертвоприношениях Вишну.

— Существует, кажется, два рода сандала? — осведомился Клаас. — У сестры Вильгельмины есть сандаловые шкатулка и бусы, привезенные из Индии нашим дядей. Они совсем разные: шкатулка — белая, а бусы — великолепного желтого цвета. Может, их покрасили?

— Нет, — ответил Ганс, — бусы не крашеные. Вещи из сандала бывают двух цветов: белые и желтые. В былые времена считалось, что их делают из разных деревьев. Однако это не так. Белое и желтое дерево берут с одного и того же ствола. Различие в цвете объясняется тем, что слои древесины, которые ближе к сердцевине, имеют густо-желтую окраску, молодые же слои, расположенные ближе к наружной коре, почти белого цвета. Желтая древесина тверже, ароматнее и, разумеется, стоит дороже. Срубленные деревья тут же подвергают окорке, а очищенные стволы сушат еще месяца два, что придает особую устойчивость и тонкость их запаху.

С интересом слушая Ганса, юноши вынули ножи, срезали по сандаловой ветке, понюхали их и даже попробовали на вкус. Ветки были душистые, но без всякого вкуса. Ганс заметил, что и настоящее индийское сандаловое дерево, обладая приятным запахом, совершенно лишено вкуса. В заключение Ганс разъяснил, что слово «сандал» происходит не от сандалий — античной обуви, на которую его употребляли, а наоборот, сандалии заимствовали свое название от дерева. Корень же этого слова персидского происхождения и значит «полезный». Выходит, что название вполне соответствует ценным свойствам дерева.

Отдохнувшие охотники со свежими силами продолжали подъем и через пятнадцать минут достигли вершины.

Глава 35. ДАМАН

Впрочем, последнее не совсем верно. Они, правда, достигли вершины горы, но над ними все еще возвышался шпилеобразный утес, который своим причудливым видом привлек их внимание и заманил сюда. Шпиль был недоступен для живых существ, кроме кошки, обезьяны и птицы; никому из отряда, разумеется, и в голову не пришло отважиться на такое опасное восхождение.

Насытив свои глаза зрелищем этого геологического феномена, они решили двинуться в обход, к другой стороне. Но это было не так-то просто: у подножия шпиля громоздились огромные ребристые глыбы, и им пришлось бы или перелезать через них, или протискиваться между ними.

Не успели они двинуться в путь, как внимание их привлек один предмет, и они задержались, чтобы хорошенько его рассмотреть.

На полпути вниз, на склоне горы, стоял утес, с вершины которого, должно быть, открывался вид на большой кусок горного склона; на этой вершине восседала очень крупная птица, величиной с индюка. Оперение ее было густо-черным, и только на затылке, спускаясь к плечам, ярко белело пятно; каштановые перья покрывали лапы до самых пальцев, а сами пальцы были светло-желтые.

Ее внешний облик — круто загнутый клюв, широкие, могучие крылья, лапы, покрытые перьями, точно в штанишках, — сразу говорил о ее породе.

— Орел! — хором вскричали охотники.

Да, это был орел, притом один из крупнейших — орел-ягнятник. Клаас и Ян заметили его еще снизу.

Он был не более как ярдах в двухстах от них, и, хотя они порядком-таки шумели, поднимаясь на гору, он, как видно, ничего не слышал и по-прежнему не замечал пришельцев. Это было очень странно для такой чуткой птицы. Что-то, очевидно, всецело завладело его вниманием: орел сидел, вернее — стоял, крепко ухватившись когтями за гребень утеса, и, напряженно изогнув шею, с живейшим интересом рассматривал внизу какой-то предмет.