Константин Сомов - Война: ускоренная жизнь

• Название: Война: ускоренная жизнь
• Автор: Константин Сомов
• Жанр: История
• Год: 2010

Книга эта начиналась тридцать лет назад, когда мальчишка Костя Сомов услышал на рыбалке от старика историю о том, как жили на войне. Не воевали — жили. Это в кино на войне всегда стреляют. На самом деле боевые действия занимают на войне не так уж много времени. В своей книге Константин Сомов приводит слова нашего земляка, бийчанина Героя Советского Союза Сергея Баканова: «После войны подсчитал: наступал, то есть по-настоящему воевал, восемьдесят восемь суток, в госпиталях валялся, то есть бездельничал — 315 суток, в обороне был 256 суток, учился на командира под Сталинградом 50 суток. И до того, как попал на фронт, околачивался во Владивостоке — 350». Хотя все это тоже была война, но в каждом из этих состояний она была разная. Про это и книжка.

В книге 600 страниц. Сравнительно немного, а вышла целая энциклопедия. Но не холодная и безжизненная, какими обычно бывают энциклопедии, а трогательная и человечная. Всех жаль — и русских, и немцев, и обобранных командиром Попеску качающихся от недоедания румын.

Константин Сомов упоминает сотни разных людей, и о каждом хочется узнать — дожил ли он до Победы? Прочитал, например, про то, как попавшие в окружение бойцы 364-й дивизии стащили у комдива Филиппа Соловьева жеребца — последнюю уцелевшую лошадь. Комдив не стал искать виноватых, подосадовал лишь: «Думаете, мне есть не хочется? Жалко было дураку… Надо было съесть»… Долго искал в разных книжках, выяснил — выжил Филипп Соловьев после окружения и даже командовал потом корпусом.

О многом из того, что написано Сомовым, до него так подробно не писал никто — например, кому, за что и сколько на войне платили денег. Оказывается, еще в августе 1941 года приказом Верховного главнокомандующего для летчиков была введена денежная награда за каждый сбитый немецкий самолет — тысяча рублей. (Логика есть: войну ведь называют работой, а за работу надо платить).

В большинстве же книг, написанных в последние годы, именно заряд любви и сострадания просто не предусмотрен. Авторы придумывают детективный сюжет, помещают в военный антураж любовный, авантюристический или шпионский роман. Возможно, они полагают, что правда о войне — слишком горькая таблетка, надо подсластить или чем-то отвлечь внимание читателя. А скорее всего — так проще: не надо ходить по архивам, не надо слушать стариков. Да их ведь еще найти надо — ветеранов. Вместо этого одни авторы своими книжками воюют с другими: напишет кто-то про Великую Отечественную войну одну книжку, а ему в ответ — десять. А годы идут, и тех, кто помнит войну, остается все меньше. Очень скоро о Великой Отечественной не останется у нас ничего, кроме памяти, заключенной в книжные переплеты. Война становится далекой, перестает быть страшной, а если она не страшна, то чего бы не повоевать вновь? И от того, какими будут книги о войне, зависит, каким будет наше будущее и будущее наших детей…

---

Мы, конечно, согласились. Выдали нам обмундирование: рубаху с нагрудником, ботинки с пряжками, две каски, пластмассовую и стальную. И стали мы солдатами 45-го танкового батальона «Ди-компани». Впереди было еще много тяжелых боев».

В мундире вермахта

1 сентября 1939 года немецкая армия вторглась в Польшу, началась Вторая мировая война, а уже через три месяца в декабре того же года в Германии были введены талоны на одежду по 100 пунктам. Победоносно шагающий по Европе вермахт в то время еще никаких ограничений не имел, они ждали его впереди. Когда через полтора года гитлеровцы вошли в Россию, вид этих бравых парней в отличной форме с засученными рукавами («Вопреки уставам мирного времени нам разрешили расстегнуть верхнюю пуговицу на серо-зеленых мундирах и закатать рукава, чтобы мы могли почувствовать небольшое облегчение в условиях палящего зноя», — Готтлиб Бидерман) и тяжелых, уверенно ступающих по чужой земле сапогах, производил более чем внушительное впечатление на многих наших соотечественников.

Однако уже 2 августа 1941 года, на 42-й день Великой Отечественной, на совещании у начальника генерального штаба сухопутных войск генерала Гальдера в докладе генерал-интенданта Клебергера о положении с обмундированием прозвучало следующее: «Запасы имущества были пополнены. Перед началом кампании имелся запас обмундирования и обуви в размере 5 % общей потребности. Сейчас положение напряженное. Необходимо провести в войсках на Западе мероприятия по сбору и экономии обмундирования. Компенсировать недостающее количество сапог поставками ботинок и краг. Вопрос о снабжении зимним обмундированием. Поставки зимнего обмундирования, заявки на которое были отправлены в мае, позволили обеспечить лишь небольшую часть общей потребности. Запад должен обойтись своими ресурсами. В распоряжении начальника управления вооружений сухопутной армии достаточный запас обмундирования, предназначенного для действующих войск на Востоке. Этого запаса хватит до октября сего года. Проблема подвоза обмундирования. (Будет подвезено: 2 комплекта суконного обмундирования на каждого человека, шапки, наушники, перчатки, шарфы и теплые жилеты.)»

Но не дожидаясь подвоза шапок, наушников и теплых жилетов, наиболее дальновидные немецкие военачальники и простые солдаты, понявшие, что война в России, похоже, надолго, стали готовиться к зиме заранее. Одно из свидетельств тому — сводка о положении в оккупированных немцами прифронтовых районах, подготовленная разведчиками нашей 16-й армии от 18 августа 1941 года на основании агентурных данных, опросах местных жителей, солдат и командиров, возвращающихся из немецких тылов, допросов пленных, писем и дневников немецких солдат и офицеров, в которых говорится, что «на некоторых пленных, несмотря на лето, было надето по три пары белья: одна пара немецкая и две красноармейские, снятые с убитых и раненых, — заранее готовятся к холодам».

Осенью 1941 года жителям каждой оккупированной фашистами деревни было предписано поставить для германской армии по 3–4 пары валенок, а бургомистрам и старостам собирать у населения шубы, шарфы, варежки.

Неустанно заботясь о своих солдатах, немецкое командование издало также памятку «Защита от обморожения». Вот она: «Ноги и руки особенно чувствительны к морозу. Менять чаще носки (грязь не держит тепла), вкладывать солому, картон или газетную бумагу. Для защиты ног от обморожения рекомендуется завертывать сапоги в солому или тряпки. Лучшей защитой для ног являются валенки (русские) или сапоги, изготовленные из соломы (выделку последних производить силами пленных или местных жителей). Защита рук: лучше иметь 2 пары тонких перчаток, чем одну пару толстых. Очень хороши варежки (из русского брезента), сделать указательный палец».

«Зима брала свое, немцы — свое, — вспоминал Василий Свиридов. — Придумали они сапоги делать из соломы и довести до каждой десятидворки план — полторы пары, то есть три сапога. Ничего не поделаешь, заказ надо выполнять. Собирались к кому-нибудь в хату, обычно вечером, и из ржаной соломы плели в три прядки, потом эти плети сшивали суровыми нитками, стараясь выдержать форму сапога. Сапоги эти сдавали в комендатуру, а та отправляла их на фронт».

«Стояние в карауле было пыткой, независимо от того, сколько вещей на тебе надето. Мы выглядели, как игрушечные мишки, — пишет в своей книге «Дорога на Сталинград» о зиме 1941-42 годов пехотный солдат Бенно Узер. — Две пары кальсон, две пары брюк, два свитера, солдатская рабочая одежда, полевая форма и толстое меховое пальто, изготовленное специально для несения караульной службы. Наши головные уборы были с меховыми наушниками. Открытыми оставались только глаза и нос. Колючий ветер проникал сквозь ткань, прикрывающую подбородок, и словно тысяча игл вонзались в кожу. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не отморозил нос».

Кроме отобранных у русских теплых вещей немцы пользовались и теми, что были собраны в рамках «зимней помощи» и присланы им из Германии. В своем дневнике немецкого солдата Гельмут Пабст писал: «Вчера привезли несколько одеял, из тех, что были собраны на родине, дома. «Как трогательно, — говорили мы, — как они пахнут нафталинными шариками, как чисты».

Еще труднее, чем немцы, переносили первую русскую зиму их союзники, особенно теплолюбивые южане — итальянцы. Итальянское интендантство разместило заказы в Румынии на изготовление меховых полушубков и теплого белья. Однако русские морозы доставили много неприятностей уроженцам Палермо, Рима и Неаполя. Заказанное в Румынии теплое обмундирование начало поступать на фронт только после 15 декабря, причем оно выдавалось лишь офицерам и часовым для несения караульной службы. Большая часть солдат продолжала ходить в широких и коротких шинелях, совершенно не приспособленных к морозной погоде. Наиболее уязвимым местом обмундирования была обувь. Армейские ботинки, подбитые, согласно требованиям итальянского устава, 72-мя гвоздями, на морозе моментально обледеневали и сжимали ноги ледяными тисками. Между гвоздями набивался снег, что заставляло солдат поминутно заниматься эквилибристикой. Это вызывало насмешки деревенских жителей и недовольство итальянских офицеров.

Итальянские ботинки не выдерживали конкуренции с немецкими сапогами и тем более с русскими валенками, упоминание о которых является обязательным элементом всех воспоминаний участников войны. Историк Валори подробно описывает, что такое валенки, и под конец меланхолически замечает: «Это непревзойденная обувь, теплая и удобная. Если бы эта обувь была распространена среди наших войск, скольких обморожений можно было бы избежать».

Достоинства валенок оценил и итальянский главнокомандующий. Он велел отобрать несколько образцов и послал их в военное министерство с просьбой срочно наладить производство валенок в Италии. Образцы прибыли в Рим, когда в столице Италии была уже весна и стояла теплая погода. Одна за другой интендантские комиссии рассматривали столь непривычные их взору предметы. Возможно, авторитетные инстанции пришли к заключению, что изготовление валенок является причудой Мессе. Более вероятно, что нашлись люди, которые были заинтересованы в том, чтобы валенки не перекрыли путь уставным ботинкам. Как бы то ни было, производство валенок не было налажено, и итальянские солдаты продолжали воевать в ботинках. По официальным данным, зимой 1941-42 годов 3614 человек из 60 тысяч получили обморожения и почти две тысячи из них (3,3 % от общей численности корпуса) были отправлены на излечение в Италию.

Обычно не присущая немцам безалаберность и самонадеянность обошлась их армии зимой 1941-42 годов в тысячи обмороженных и погибших солдат. И это притом, что еще до начала октября были заготовлены солидные запасы обычного и специального зимнего обмундирования, печи, котлы и разборные бараки, но поставки их в войска начались только в декабре и осуществлялись крайне медленно.

Сделав для себя надлежащие выводы, немецкое командование постаралось следующей зимой обеспечить своих солдат всем необходимым и не допустить обморожений. Однако далеко не всегда это удавалось сделать в полной мере. К примеру, в Сталинграде.

Уже в начале 1942 года на снабжение вермахта был принят, а зимой 1942–43 годов получил широкое распространение двухсторонний утепленный костюм, состоявший из куртки с капюшоном и длинных брюк. С одной стороны он был грязновато-белого, с другой — серо-полевого цвета, с трехцветным камуфляжем или размытым рисунком. К костюму прилагались длинные трехпалые рукавицы, которые носились на лямке через шею. Наряду с двухсторонними утепленными костюмами, которые быстро пачкались и демаскировали носивших их солдат, в зимнее время использовалась другая маскирующая одежда из белой ткани: тонкие рубахи, халаты, балахоны, комбинезоны — дешевые и легко отстирывающиеся. Использовался также хлопчатобумажный костюм из двух частей, включавший распашную куртку с воротником, капюшоном с завязками, пуговицами белого цвета и рукавами, прикрывавшими кисти рук, и штаны, которые заправлялись в сапоги или носились навыпуск. Так как этот костюм было невозможно носить вместе с шинелью, под него надевались стеганые куртки и брюки.