Кен Уилбер - Один Вкус

• Название: Один Вкус
• Автор: Кен Уилбер
• Жанр: Философия

---

Центры животворной жизни внизу (то есть нижние чакры) сами по себе являются сгущением тонкого Света, находящегося вверху (в высших чакрах), а сама наивысшая чакра (сахасрара) представляет собой просто проявленное отражение Непроявленного — она сияет силой каузального Сердца, даже хотя само каузальное Сердце — это не Свет (или какое бы то ни было другое проявленное качество). Иными словами, все восходящие и нисходящие потоки имеют своим конечным источником каузальное Сердце, которое само не принадлежит ни к одному из этих потоков — вот почему Свидетель может беспристрастно свидетельствовать любые проявления, будучи сам свободен от всего происходящего.

(Однако самому Свидетелю внутренне присущ последний остаток разделения, самости и двойственности, присутствующий в качестве противоречия между Свидетелем и всем свидетельствуемым, противоречия — и разделения — между непроявленным и проявленным, нирваной и самсарой, пустотой и формой; эта последняя двойственность исчезает, когда сам Свидетель растворяется в недвойственном Одном Вкусе, где Пустота заключает в себе все Формы, нирвана и самсара едины, и Свидетель становится всем свидетельствуемым.)

Я решил включить в этот раздел память о прошлых этапах роста. Подобно тому как при околосмертном переживании человек может видеть обзор всей своей жизни, так и при каузальной смерти можно «увидеть» обзор всего витка космической истории, представляющей собой историю развертывания твоей глубочайшей Сущности. (Подобного рода опыт, который произошел со мной в двадцать семь лет, лег в основу книги «Ввысь из рая»). Сам этот «обзор» происходит не в каузальной сфере — в каузальной сфере не существует ничего, — а скорее по ту или иную сторону от нее (при вхождении или выходе.)

Каузальное вызывает субъективное ощущение камня — оно неподвижно и недвижимо; огромная гора непроявленного, — но также и ощущение беспредельности, свободы, простора, избавления, освобождения. Кроме того — и это довольно трудно передать, — ни одно из этих «ощущений» не воспринимается как переживание. Переживания приходят и уходят, но пустое Зеркало представляет собой бескрайнее пространство, в котором приходят и уходят все переживания, а само оно ни в малейшей мере не является эмпирическим.

 В разделе 12 показано нисхождение из каузального в тонкое, или начало инволюции, эманации или самого проявления. Разделы 1—11 представляют собой историю восхождения или эволюции сознания от материи к телу, уму, душе и каузальному духу. Но как только сознание возвращается к своему первоисточнику в каузальном Сердце, тогда может начаться осознанное нисхождение, или инволюция, идущая от духа к душе, уму, телу и материи. Разумеется, постоянно происходят видоизменения этого цикла, и это в высшей степени многослойный процесс (эволюция и инволюция происходят с каждым вздохом и даже каждую микросекунду). Суть просто в том, что в точке возврата в каузальное Сердце можно сознательно и намеренно исследовать весь цикл, таким образом преодолевая и разрушая его способность зачаровывать). Разделы 12—14 представляют собой очень сокращенный вариант истории инволюции, рассказанной с точки зрения этого конкретного ума-тела (то есть КУ).

Большинство людей «переживают» это превращение каждую ночь, когда переходят от глубокого сна (одной из разновидностей каузального) к состоянию сновидения (одной из разновидностей тонкого), но они не могут этого вспомнить. Одна из целей медитации состоит в том, чтобы сделать все эти переходы осознанными и, таким образом, стать прозрачным для самого Источника движения.

 Раздел 13 представляет собой продолжение нисхождения от тонкого к грубому, завершающего цикл эволюции и инволюции (того, что Плотин называл эманацией и обратным потоком [efflux и reflux]). Когда существует непрерывность сознания во всех трех основных сферах или состояниях (каузальном, тонком, грубом), в восходящей и нисходящей дугах, тогда простой потрясающей очевидностью становится Одна Суть или Один Вкус всех сфер.

Субъективную тональность Одного Вкуса — и пути сиддх — традиционно описывают одним из двух способов, которые оба, как правило, вводят людей в заблуждение. Первый из них — это тон абсолютной скуки, огромного зевка перед лицом всего мира. Причина состоит в том, что поскольку Один Вкус — это вкус абсолютно всего сущего, то, испробовав Один Вкус, вы вкусили все. Были там, видели То. И потому, например в буддизме дзогчен, Адепта по традиции изображают бесконечно скучающим на вид.

Второй — это легкомысленный тон, почти шутливый и безусловно непочтительный. Когда Бодхидхарму спрашивали о природе реальности, он говорил: «Бескрайняя пустота, ничего святого, ничего священного». Иными словами, ничего, что можно высмеивать. Когда все вещи в равной степени видятся как Дух, благочестию нет места. В то время как шаман/йог психического уровня воплощает великую силу, святой тонкого уровня воплощает мирное сияние, а мудрец каузального уровня воплощает каменную невозмутимость, сиддха недвойственного уровня воплощает беспредельный юмор. Возвращается великий смех, все поступки окружает легкость. Нечего и говорить, что не всякий, обладающий чувством юмора, обосновался в Одном Вкусе; юмор обычно вызывается эгоическими побуждениями. Просто когда ничто не свято, все воспринимается легко.

 Что общего у обоих этих тональностей — так это безжалостная обыденность, ничего особого. Это просто есть, и ничего больше (раздел 14).

Воскресенье, 6 июля

Фил Якобсон — его полное имя Филип Рабинов-Якобсон, это старая и уважаемая русско-еврейская фамилия — только что вернулся после месячного пребывания в Вене у Эрнста Фухса, основателя Венской школы фантастического реализма и главного наследника Сальватора Дали. Поскольку я довольно много написал об искусстве и эстетике, со мной часто связывались художники со всего мира, которые присылали мне свои материалы и просили о помощи в их продвижении. Поэтому я в течение какого-то времени пытался думать о том, как помочь этой ситуации. Казалось, что хорошо было бы начать с создания своего рода распределительного центра — современного музея — для трансперсонального или духовного искусства. Я подумал, что из Фила вышел бы хороший координатор для проекта этого музея, и он согласился. Вопрос состоял в том, где его расположить и как его финансировать.

Итак, Фил едет в Вену. Оказывается, Фухс тоже думал о музее духовного искусства, и, когда Фил упомянул о нашей аналогичной идее, Фухс пришел в такое возбуждение, что они отправились в Вену и Фухс приобрел здание для музея! Сейчас Фухс собирается приобрести замок, в котором могли бы работать сами художники, тогда как в здании в Вене разместятся архивы, сеть обмена информацией и т.п. Прямо сейчас дело идет к тому, что Фил проведет около шести месяцев в Вене, организовывая музей и руководя им, а затем вернется в Штаты, чтобы создать здесь его отделение, и в дальнейшем будет делить свое время между Штатами и Европой.

Дом в Вене в действительности представляет собой особняк в стиле барокко, судя по всему, довольно красивый и очень большой. А замок — сейчас они находятся в процессе его приобретения — это летний дворец Франца-Иосифа. Это поразительно. Если все получится — конечно, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — это будет настоящее благо для трансперсональных художников всего мира[26].

Вторник, 8 июля

Стучат дождевые капли, здесь на балконе образуется большая лужа. Все это плавает в Пустоте, в чистейшей Прозрачности, и это некому наблюдать. Если и существую «я», то это все, что возникает сейчас и сейчас и сейчас. Мои легкие — небо; вон те горы — мои зубы; мягкие облака — моя кожа; гром — это биение моего сердца, отсчитывающее время безвременного; сам дождь — это слезы нашего общего состояния здесь, где в действительности вообще ничего не происходит.

Среда, 9 июля

Прибыли Сэм и его дочь Сара. Всегда удивительно видеть, как маленькая девочка, которую ты знал всю ее жизнь, внезапно оказывается молодой женщиной. Саре сейчас девятнадцать, и она просто прекрасна. Она очень способная, с глубоким и проницательным умом и собирается изучать ни много нимало, как философию.

«Сара хотела побеседовать с тобой насчет того, где ей учиться в колледже».

«Да, — говорит она, — либо здесь, в заведении наподобие колледжа Сары Лоуренс или Брауна, либо, возможно, в Канаде или где-то еще».

«Проблема гуманитарного образования здесь, в Штатах, состоит в том, что — стыдно сказать — мое поколение сделало его очень ненадежным делом. В моде крайний постмодернизм, а беда крайнего постмодернизма — то, что им во многом движут нигилизм и нарциссизм. Иными словами, он не верит ни во что, кроме себя самого. Слишком много сегодняшних диссертаций в гуманитарных науках представляют собой просто попытку нового поколения продемонстрировать свое моральное превосходство, предав анафеме все предшествующие работы в области искусства, науки, литературы и философии. Поэтому культурологические исследования зачастую превращаются, по существу, в терапию самооценки для нового поколения, способ продвижения себя за счет всех тех, кто был раньше».