Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

• Название: Хроники российской Саньясы. Том 4
• Автор: Владислав Лебедько
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга о Настоящем. Истории из жизни Мастеров 60-х-90-х годов нашего века, полные парадоксальности, трагичности, юмора, русской самобытности. То, что невозможно встретить в западных и восточных текстах. Истории, где переплетаются несовместимые, на первый взгляд, вещи: пьяное застолье, ненормативная лексика сочетаются с высочайшими Откровениями и потрясающими своей глубиной Прозрениями.

…Без сказочных мистификаций и вульгарных психологизаций в книге рассказывается о подвижническом Пути, Духовном Поиске совершенно непохожих, подчас противоречащих друг другу людей, которых объединяет главное: искреннее, дерзновенное искание Истины…

---

Вот поэтому и взгляды с разных сторон…

Ну и что, — вроде бы разжевал я все, но ключ не дал все равно.

Ну, скажу я фразу, что лично мое субъективное переживание многих противоречий нашего дуального мира сейчас можно выразить такими словами: Жизнь и Смерть — Тайна. Обнаженное, беззащитное предстояние перед этой Тайной — наивысший человеческий удел — наивысшая удача, возвышенный, иногда скорбный, отчаянный и страшный, иногда же — прекраснейший жребий нашей судьбы… (Надеюсь, что это не окончательная формула).

Но, это выражение моего переживания и, даже если вы согласитесь с его поэтическим звучанием и некой экзистенциальной таковостью, — оно ничего, кроме еще одной фразы для «общего развития» не даст лично вам, пока вы не отыщите СВОЮ формулу, СВОЙ ключ…

Хотя, может быть тексты, приводимые ниже, будут еще одним поводом для ваших поисков…

«Теперь он чувствовал, что перед ним удавшаяся и необычная работа, суть которой не в успешном воспроизведении увиденного, но в том, что некое мгновение равнодушного, загадочного бытия и жития Природы прорвалось сквозь прозрачную поверхность его картины, и от нее вдруг повеяло неукротимым, могучим дыханием подлинной жизни.»

Герман Гессе «Конская круча»

Глава 1. Вадим Черных[2]

В первом томе, в главах «Александр Воронов» и «Александр Карасев» рассказывалось об одной из самых ярких молодежных эзотерических групп семидесятых — восьмидесятых, о ребятах, занимавшихся Кунта-йогой. Лидером группы был легендарный Тоша, о котором ходило множество удивительных историй. В восемьдесят седьмом году Тоша погиб. Погибли еще несколько членов группы, а сама группа развалилась. Александр Карасев рассказывал, что в живых осталось еще два ближайших сподвижника Тоши, которые уехали в конце восьмидесятых в Америку…

Недавно оказалось, что «Хроники» читают не только в России, но и на Западе, и в Америке. Один из канадских читателей — Илья Франкенштейн в марте 2000 года написал мне письмо с вопросом — не знаю ли я кого-либо из русских Мастеров, кто живет в Канаде. Тогда я ответил, что не знаю. Через месяц тот же Илья написал, что неожиданно встретил в Канаде Илью Беляева — одного из тех Тошиных друзей, который уехал из России. Беляев тоже, оказывается, читал «Хроники» и не только он, но и ближайший Тошин друг Джон (Вадим Черных), который жил в Нью-Йорке и у которого Илья Беляев гостил. Кроме того, оказалось, что Беляев написал книгу о Тоше и выпустил ее в Америке. Через месяц эту книгу получил по почте и я. Много вопросов появилось у меня вслед за этим и я хотел было договориться с Ильей Беляевым на интервью по интернету… Но, неожиданно для меня в июле раздался звонок — звонил Джон, который приехал в Россию. Через несколько дней мы встретились и с тех пор пересекаемся довольно часто…

Илья Беляев сейчас тоже в России. Он готовит русское издание своей книги…

Июнь 2001 г.

В.: Давай начнем с того, как ты познакомился с Тошей[3].

В.Ч.: Мы учились с ним в одной школе. Я с ним тогда был мало знаком. Учился он в параллельном классе и был очень замкнут, почти ни с кем не общался. Я не видел, чтобы он с кем-то дружил. Он был внешне замкнут, создавалось впечатление, что он всегда в себе. В школе Тоша был как бы вундеркинд, а школа — специализированная, интернат для вундеркиндов. И из всех нас учителя делали ставку на него. Я тогда мало знал его, но думаю, что способности у Тоши были всегда. Когда ты в таком возрасте — тринадцать лет — мало сам во что врубаешься, но сейчас это видно — Тоша был очень сконцентрирован. Он не смешивался никогда с толпой. Класс создает общий фон, а он не смешивался с этим фоном.

В.: Как потом все это развивалось?

В.Ч.: Когда я учился с ним в университете, я с ним более тесно контачил.

В.: Вы в университете учились вместе?

В.Ч.: В университете мы учились вместе, но он на биологическом, а я на химическом. Потом мы съездили куда-то в стройотряд вместе.

В.: Преображение у Тоши проявлялось постепенно или это щелчком произошло?

В.Ч. Конечно, это произошло щелчком. Сколько я его помню, он уже с ранних лет был личностью. Но в нем никогда не было важности. Он был простой парень, только более, чем другие погруженный в себя. В то время достаточно закрытый. А Преображение с ним произошло году в семьдесят седьмом. А я его знал с семидесятого года. Я как-то просто шел по улице Рылеева, неподалеку от Спасо-Преображенского собора. Смотрю: Тоша идет навстречу, в серых джинсах. Вдруг вижу: у него глаза — яркие-яркие, серо-голубые, светятся синим огнем просто. Я был изумлен — человек стал светиться. Он спрашивает: куда идешь? Я ему, ответил, что, мол, прохожу мимо. А он рядом комнату снимал, он как раз женился тогда на Алле, и мы пошли туда, стали пить чай. Так произошел первый наш более тесный контакт.

В.: Он рассказал, что с ним произошло?

В.Ч.: Так сразу не рассказал. Он вообще не из тех людей, которые рассказывают что-то. Это потом уже, через несколько лет, он фразу-другую об этом проронил. А тогда, при той нашей встрече было очевидно, что с ним нечто произошло, это было настолько явно. На него что-то снизошло…

В.: Легенды о том как это случилось существуют?

В.Ч. Легенда существует. Легенда рассказанная им самим, гласит, что у него было желание поехать в лес. Он и поехал на реку Сестру, на Карельский перешеек, ходил по лесу, подошел к речке, и окатил себя водой. Таким образом самокрестился, что называется. Тут на него и снизошло…

Стали мы с Тошей общаться, и потихонечку он начал меня вводить в курс дела, что происходит. Не надо было ему даже что-то рассказывать, потому что он постоянно в особом внутреннем напряжении находился. У тебя состояние менялось, просто от того, что ты контачил с ним. Ты начинал слушать просто, прислушиваться, и каждый момент становился чем-то наполненным, каким-то особым качеством сознания.

Можно сказать, что Тоша явил собой очевидное доказательство существования духа.

В.: Как это ощущалось?

В.Ч.: Это яркий пример, понимаешь, ты видишь, что он весь живет духом, что происходит какое-то горение постоянное. Он был ярким доказательством того, что материализм это полное фуфло.

В.: Что дух существует, да?

В.Ч.: Да, даже просто взгляд на Тошу мог привести к такой догадке. При этом он — человек, никогда не чуравшийся каких-то физических удовольствий, — совершенно спокойно отказывал себе во всем. Хотя он был далеко не аскетом. Он был весьма и весьма эпикурейцем. Но при этом Тоша не был никогда рабом этого, он мог совершенно спокойно обходиться без еды, если это надо было, без питья. То есть тело никак его не обуславливало.

В.: Как складывалось ваше общение? Что он передавал, чему учил?

В.Ч.: В чем заключался смысл такого общения? У каждого человека, поскольку живет он на этой земле, есть какие-то внутренние проблемы серьезные, иначе бы он здесь не жил. Но, одно дело, что ты можешь со своими проблемами продолжать вести это существование, катиться по инерции, которую тебе дал социум, твои родители. А другое дело, когда ты всю жизнь сфокусируешь на этом смысле, — зачем ты живешь, и начинаешь бороться, пытаться сломать инерцию которая тобой движет. В присутствии Тоши каждый раз ты оказывался наедине с самим собой. В его присутствии было возвращение к самому себе. Ты начинал ощущать себя в этом мире, кто ты, — сразу всплывали такие вопросы. На этом и строилось общение. Таким образом ты заглядывал внутрь самого себя.

В.: Просто находясь рядом с ним?

В.Ч.: Да. Ты начинал понимать, что ты слепой котенок, а от Тоши исходило ощущение Знания.

В.: Ну вот ты вошел в контакт с ним, потом вышел и ушел домой и что — это переживание исчезало? Или Тоша давал какие-то способы, как это сохранить?

В.Ч.: Он не давал способа что-то сохранить.

В.: А все символы Кунты?

В.Ч.: Все символы Кунты он просто рисовал, и все.

В.: Но он же учил тебя?

В.Ч.: Он ничему никогда никого не учил. Он не проводил никаких занятий, семинаров, собеседований, — никогда. Он просто жил, как простой человек, вставал, натягивал джинсы, носки одевал. Если что-то он выдавал из себя, то люди могли подхватывать, те, кто воспринимал, задавали вопросы. Он по ходу дела отвечал на них, но это никогда не был организованный процесс. Потом, когда более-менее все организовалось, он просто как упражнения нам давал проводить какие-то занятия, но это уже было совсем другое.

В.: Ты сказал, что что-то организовалось, а что?

В.Ч.: Он был подобен сильному магниту, к которому притягивались люди, так что образовалось некое подобие команды.