Гилберт Честертон - Магия

• Название: Магия
• Автор: Гилберт Честертон
• Жанр: Драматургия

---

Гилберт Кийт Честертон Магия

Фантастическая комедия

Действующие лица

Герцог

Доктор Гримторп

Преподобный Сирил Смит

Моррис Карлеон

Хастингс, секретарь Герцога

Незнакомец

Патриция Карлеон

Действие происходит в гостиной герцога.

Прелюдия

Сцена: Небольшие молодые деревья в туманных и дождливых сумерках; какие-то лесные цветы кое-где видны среди стволов. Виден Незнакомец, человек в плаще с поднятым капюшоном. Его костюм может быть современным или может принадлежать к любой другой эпохе; а конический капюшон так надвинут на голову, что лицо рассмотреть невозможно. Слышен далекий женский голос, неразборчивые слова то ли поются, то ли декламируются. Фигура в плаще приподнимает голову и с интересом вслушивается. Песня раздается все ближе, и появляется Патриция Карлеон. Она смуглая и худощавая, с мечтательным выражением лица. Хотя она аккуратно одета, ее волосы слегка в беспорядке. В руке у нее ветка какого-то цветущего дерева. Она не замечает незнакомца, и хотя он с интересом наблюдает за ней, некоторое время идет как ни в чем ни бывало. Неожиданно она обнаруживает его присутствие и делает шаг назад.

Патриция. Ой! Кто вы?

Незнакомец. A! Кто я? (Бормочет себе под нос и чертит что-то на земле посохом.)

Есть шляпа, но я ее не ношу,
Есть меч, но я никого не рублю,
Я карты в сумке всегда ношу,
Но в карты играть не люблю.

Патриция. Кто вы? И о чем вы говорите?

Незнакомец. Это язык фейри, о дочь Евы.

Патриция. Но я никогда не думала, что фейри на вас похожи. Вы же еще выше меня.

Незнакомец. Изначально все мы такого роста. Ведь эльфы становятся меньше, а не больше, когда живут среди смертных.

Патриция. Вы хотите сказать, что они больше нас.

Незнакомец. Дщерь человеческая, если ты увидишь истинный облик фэйри, то его голова будет превыше звезд, а ноги — на самом дне морском. Старухи говорили тебе, что фэйри слишком малы, и поэтому их нельзя разглядеть. Но я тебе скажу, что фэйри слишком могущественны, и разглядеть их нельзя именно поэтому. Ибо они и есть те древние боги, по сравнению с которыми великаны казались пигмеями. Они — элементарии, и любой из них больше, чем весь мир. А ты ищешь их среди цветов и грибов и удивляешься, что никогда не можешь найти.

Патриция. Но ты же явился в облике обычного человека?

Незнакомец. Потому что я собирался поговорить с женщиной.

Патриция (отступает в удивлении). Думаю, ты растешь, беседуя со мной.

Сцена затемняется и появляются декорации первого акта, гостиная герцога с открытыми французскими окнами или с любым достаточно большим отверстием, в которое можно разглядеть сад и стоящий поблизости дом. Настал вечер, и в том доме горит красная лампа. Преподобный Сирил Смит сидит, положив рядом шляпу и зонтик. Он здесь явно в гостях. Это молодой человек с высочайшим из воротников Высокой Церкви и со всеми особенностями ограниченного фанатика. Он представляет собой что-то вроде христианского социалиста и относится к своему сану очень серьезно. Он честный человек и совсем не дурак.

Входит мистер Хастингс с бумагами в руке.

Хастингс. Вы мистер Смит. (Пауза). Я хотел сказать, вы — пастор.

Смит. Я — пастор.

Хастингс. Я — секретарь Герцога. Его светлость просил меня передать, что он надеется вскорости с вами встретиться; но прямо сейчас он занят с доктором.

Смит. А Герцог болен?

Хастингс (смеясь). О, нет! Доктор пришел, чтобы попросить его о помощи в каком-то деле. Герцог никогда не хворает.

Смит. А доктор сейчас у него?

Хастингс. Ну, прямо сейчас — нет. Доктор пошел через дорогу, чтобы принести документы, связанные с его просьбой. Но идти ему не далеко, как вы можете заметить. Вот его красная лампа.

Смит. Да, я знаю. Очень вам признателен. Я подожду столько, сколько нужно.

Хастингс (радостно). О, это будет совсем не долго.(Выходит)

Через дверь из сада входит доктор Гримторп, читающий развернутую газету. Он — старомодный практикующий врач, истинный джентльмен, одетый очень аккуратно, но слегка старомодно. Ему около шестидесяти лет; он мог бы быть другом Хаксли.

Доктор (сворачивая газету). Прошу прощения, сэр, я не заметил, что здесь кто-то был.

Смит (дружелюбно). Извините. Новый священник не может, так сказать, ожидать, что его ждут. Я пришел, чтобы повидать Герцога по некоторым местным делам.

Доктор (улыбаясь). Как ни странно, я тоже. Но я подозреваю, чтоб мы оба хотели бы переговорить с ним на глазу на глаз.

Смит. О, с моей стороны нет ни малейших затруднений. Я присоединился к союзу, собирающемуся создать в приходе образцовый кабачок. Короче говоря, я хотел попросить Его Светлость подписаться под этим проектом.

Доктор (мрачно). Так уж вышло, что я присоединился к требованиям не открывать образцовый кабачок в этом приходе. Наши взгляды сближаются с каждым мгновением.

Смит. Да, полагаю, мы прямо-таки близнецы.

Доктор (более добродушно). А что собой представляет образцовый кабачок? Это что, игрушка?

Смит. Я имею в виду место, где англичане могут получить достойную выпивку и с достоинством выпить. Это вы называете игрушкой?

Доктор. Нет, мне следует назвать это фокусом. Или, из уважения к вашему облачению, чудом.

Смит. Я принимаю ваше уважение к моему облачению. Я исполняю свой пасторский долг. Как может церковь требовать от людей воздержания, если она не позволяет им пировать?

Доктор (горько). А когда вы им дадите всласть напироваться, вы отсылаете их ко мне на лечение.

Смит. Да, а вы, всласть их полечив, отправляете их ко мне на погребение.

Доктор (после паузы, рассмеявшись). Что ж, у вас в распоряжении все старые учения. Справедливо, что у вас есть и старые шутки.

Смит (также смеется). Кстати, вы называете фокусом то, что бедные люди могут недорого выпить.

Доктор. Я называю химическим открытием то, что алкоголь — не еда.

Смит. А вы сами вина не пьете?

Доктор. Пить вино! А что еще здесь пить?

Смит. Таким образом, выпить недорого — это такой фокус, который и вы можете проделать?

Доктор (все еще добродушно). Ну-ну, будем на это надеяться. Говорить о фокусах и всем прочем в таком роде — это нынче вечером кажется настоящим трюкачеством.

Смит. Трюкачеством? Отчего же?

Входит Хастингс, держа в обеих руках бумаги.

Хастингс. Его светлость сейчас к вам выйдет. Он попросил меня прежде всего разобраться с делами (протягивает листок бумаги каждому из гостей).

Смит (поворачивается к Доктору). Это просто великолепно! Герцог дал пятьдесят гиней на новое питейное заведение.

Хастингс. Герцог весьма либерален. (Собирает бумаги).

Доктор (рассматривает свой чек). Но это же настоящий курьез! Он также выделил пятьдесят гиней лиге против строительства нового питейного заведения.

Хастингс. Герцог весьма либерально мыслит. (Выходит).

Смит (смотрит на свой чек). Либерально мыслит!.. Вообще не мыслит, это будет точнее.

Доктор (садится и зажигает сигару). Что ж… Герцог не страдает от отсутствия (затягивается) разума. Он склонен к компромиссам. Разве вы никогда не встречали таких людей, которые, побеседовав с вами о пяти лучших породах собак, заканчивали тем, что покупали себе дворнягу? Герцог — милейший человек, он всегда хочет всех порадовать. Но большей частью кончается тем, что он не радует никого.

Смит. Да, я знаком с такими людьми.

Доктор. Считайте это фокусом… Вы знаете, что герцог является опекуном двух молодых людей, которые должны жить с ним?

Смит. Да, я слышал что-то о племяннике и племяннице из Ирландии.

Доктор. Племянница приехала из Ирландии несколько месяцев назад, но племянник возвращается из Америки сегодня вечером. (Он резко поднимается и начинает ходить по комнате). Думаю, мне следует рассказать вам об этом. Если не принимать в расчет ваше чудесное питейное заведение, вы кажетесь вполне здоровым человеком. А мне, судя по всему, понадобятся нынче вечером все здоровые люди, которых удастся отыскать.