Ганс Шерфиг - Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион

• Название: Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион
• Автор: Ганс Шерфиг
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1956

«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.

---

Из квартиры фру Беаты Лэвквист, с высоты седьмого этажа, открывался вид на гавань и море. Однако в ее спальне не пахло соленой водой или водорослями, а разносился чудесный запах крепкого кофе и свежеиспеченных булочек. У Беаты был гость, и хорошенькая горничная принесла тяжелый серебряный кофейник. Она налила кофе в маленькие потешные золоченые чашечки стиля ампир, которые в последние годы вошли в моду и продавались по высокой цене. Гостем фру Беаты был пожилой джентльмен в полосатой пижаме и золотых очках, он явился к ней накануне вечером, чтобы поговорить о делах; зная, однако, о свободном образе мыслей хозяйки, он уложил в свой портфель вместе с документами ночную пижаму и туалетный прибор. Крепкий кофе прекрасно освежил его после сна, но все же рука, в которой он держал чашку, слегка дрожала, и несколько капель кофе упало на простыню.

— Может, ты хотел бы пропустить маленькую рюмочку натощак, мое сокровище? — спросила фру Лэвквист.

— Боже избави! Не хочу, спасибо! — ответил гость.

— А я, пожалуй, выпью чуточку виски, — сказала Беата горничной. — И, пожалуйста, сигарет! Хочешь курить, мой золотой?

— Курить в постели — дурная привычка, — изрек гость.

— О, ты ведь такой милый и аккуратный! — воскликнула хозяйка.

— Известная аккуратность всегда необходима, — сообщил господин.

— Да, именно известная аккуратность. Вот это самое приятное в тебе!

— Как ты думаешь, девушка узнала меня? — спросил гость, когда они остались одни.

— Ну конечно. По снимкам в газетах и «Иллюстрированном журнале».

— Вообще это большая ошибка — допускать прислугу в спальную комнату, прежде чем люди встали.

— А какой черт тогда напоил бы тебя кофе, мое сокровище?

— Да, По-видимому, тут ничего не поделаешь! — И  гость устало откинулся на подушки.

Вскоре после того, как горничная вышла, в комнату пробрался маленький черный шотландский терьер фру Беаты; он забавно прыгнул на постель и начал лакать сливки из молочника, который стоял на подносе посередине кровати. Маленький красный язычок терьера мелькал сквозь длинную черную шерсть.

— Правда, он очень милый?

— Очаровательный! А он кусается?

— Нет! Ты ведь никого не кусаешь, правда, миленький Дин? — сказала фру Беата и поцеловала собаку в заросшую волосами морду.

— А у него нет ленточных глистов? — спросил гость.

— Фу, какой он у нас глупый! — сказала хозяйка собаке. — Не обращай внимания на то, что говорит этот глупый ребенок. Хорошо, миленький Дин?

— Его зовут Джин?

— Нет, Дин. В честь одного американца, который носит усы. А следующей собаке я дам имя Айк. Мне хочется пуделя. Шотландские собаки теперь не в моде.

Гость спокойно лежал на постели и рассматривал картину, которая висела у него в ногах. На картине были изображены какие-то абстрактные фигуры, напоминающие по форме не то двойную почку, не то еще что-то. Обозреватель газеты «Дагбладет» по вопросам искусства расхвалил эту картину, заявив, что она является прогрессивным произведением и плодом свободомыслия. Гость фру Беаты ничего в ней не понял.

Фру Лэвквист, занятая собственными мыслями, спросила его:

— Ты Ульмуса знаешь?

— Очень мало. Я как-то встречался с ним.

— Он настоящее дерьмо!

— Вполне согласен.

— Он обманул Кнуда Эрика!

— Мне кажется, нельзя говорить об обмане в торговых делах.

— Кнуд Эрик — человек совсем другого склада!

— Разумеется.

— Ну вот, Дин выпил все сливки. Хочешь еще чашку черного кофе?

— Нет, спасибо. Он облизал и мою чашку.

— Видно, в вашей семье все ужасные неженки.

— Оказывается, так. Что за странная у тебя картина?

— Картина первый сорт! А ты бы предпочел, чтобы на ней был небольшой отряд конников и развод караула?

— Мне больше всего нравятся морские пейзажи — с парусниками.

— Ну тогда смотри прямо в окно! Вот тебе и морской пейзаж, и платить не надо!

Спрыгнув с постели, фру Беата отдернула штору на широком окне, откуда открывался вид на море и Атлантический океан. Была чудесная, ясная погода. Можно было различить катеры и военные корабли. А вдали виднелся огромный современный теплоход.

— Это одно из твоих судов? — спросила фру Беата, указывая на него пальцем.

— Да, — ответил гость. — Одно из них.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

В начале декабря труп Микаэля прибило к берегу чужой страны. Его нашел один из служащих береговой охраны, когда тело уже порядочно разложилось. Череп был пробит двумя револьверными пулями.

Спустя два дня несколько севернее был найден и труп Джонсона. Он уже всплыл на поверхность, когда его заметили рыбаки. Джонсон был убит выстрелом в затылок.

Сразу опознать убитых не смогли, но по меткам на их одежде и деньгам, обнаруженным в карманах, удалось выяснить их гражданство; полиция соседней страны предложила «Ярду» выслать специальную команду полицейских, которым надлежало присутствовать при расследовании дела.

Для этой цели и был направлен в братскую страну сержант уголовной полиции Йонас. В одно серое, промозглое утро он сел на паром и устроился в салоне, меланхолически потягивая пиво и водку. Эта поездка пришлась ему совершенно некстати, у него накопилась уйма дел, как служебных, так и личных, и он не испытывал ни малейшего желания ехать за границу только для того, чтобы поглядеть на трупы.

На пароходе было много пассажиров, в особенности женщин — домашних хозяек, которые ехали, чтобы закупить к рождеству риса, кофе, южных фруктов и других товаров: приобрести их у себя на родине они не могли. Они захватили с собой огромные сумки и корзины, которые заграничные таможенники тщательно обыскивали, хотя они были пустые. На таможне была толчея, между цепями и ограждениями выстроились длинные очереди людей. Сержант уголовной полиции вытащил из кармана удостоверение личности и рассчитывал проскочить без осмотра — он ехал ведь по служебным делам, по вызову государственного учреждения и очень спешил. Но в соседней стране с наибольшей подозрительностью относились именно к сотрудникам полиции. Йонасу пришлось встать в хвост и пройти через контроль.

— Прошу господина открыть портфель! — сказал ему иностранный таможенник.

Йонас фыркнул. — Пожалуйста! Смотрите хорошенько, нет ли здесь слитков золота или бриллиантов!

— Не везет ли господин с собой водку или сыр? — спросил таможенник, который шутить не собирался.

— Везу. В желудке, — буркнул Йонас.

— С этого пошлина не взимается, — серьезно объяснил иностранный чиновник.

Сойдя с парома, сержант Йонас сразу взял такси и поехал в городскую контору уголовного розыска, где ему предъявили акты о двух найденных трупах.

В первом случае речь шла о человеке средних лет, ростом в сто семьдесят восемь сантиметров, весом около девяносто килограммов и хорошей упитанности. Предполагалось, что труп пролежал в воде несколько недель: он сильно распух, на нем отчетливо виднелись запекшиеся синевато-лиловые смертельные раны и следы начинающегося разложения. Застыли в мертвой неподвижности мускулы тела и лица. Зрачки были маленькие, круглые и одинаковые; на белках точечные кровоизлияния. Рот приоткрыт, язык прикушен, верхняя челюсть искусственная.

За насильственную смерть говорили следующие признаки: на черепе имелись два отверстия почти совершенно круглой формы величиной с горошину, по-видимому от пуль в 7,65 миллиметра. Часть левого полушария большого мозга прикрывала кровоизлияние величиной с ладонь между твердой и мягкой мозговыми оболочками. Нос был сдвинут в сторону приблизительно на полтора сантиметра. Вдоль носа шли две раны длиной в два сантиметра, с зазубренными краями. В левой стороне сердечной сумки имелся разрыв в двенадцать сантиметров длины, так что сердце обнажилось. В сердечной сумке, куда впадала артерия из левого легкого, имелся четырехсантиметровый разрыв, через который виднелся разрыв и в передней стенке большого кровеносного сосуда, идущего из левого легкого в левое предсердие. В стенке левого предсердия были видны большие кровоизлияния на поверхности сердца, непосредственно под сердечной оболочкой. На митральном клапане (между предсердием и желудочком) было пробито отверстие величиной с боб. Что же касается венечных артерий сердца…

Йонасу показали несколько фотографий. Взглянув на них, он прервал чтение: он сразу узнал своего друга Микаэля. Другой человек тоже показался ему знакомым, однако он не мог припомнить его имени. Не было смысла продолжать чтение. Сложив все бумаги, он сунул их в портфель и вместе со своим иностранным коллегой поехал в морг, где можно было взглянуть на обоих мертвецов.

Городской морг был самым новомодным моргом, полным современных удобств, где все сияло чистотой и ласкало взор, как и все прочее в этой стране. Это был образцовый морг, где стены были выложены кафелем, где имелись блестящие холодильники и лифты для перевозки трупов. Здесь все было механизировано, как на современной фабрике. Стоило только нажать кнопку и назвать по телефону нужный номер, как немедленно зажглись лампочки, затрезвонили звонки, и два цинковых гроба бесшумно выкатились из холодильных помещений и были спущены на лифте вниз, чтобы Йонас мог посмотреть на них в голубом свете неоновых ламп.