Алексей Лукьянов - Спаситель Петрограда

• Название: Спаситель Петрограда
• Автор: Алексей Лукьянов
• Издательство: Амфора
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00151-3

2003 год, Петроград, на троне царь Николай III. Но законно ли его право на престол? Нет, считает потомок самого загадочного из русских царей, Александра I.

Покушения и тайная полиция, политические интриги и дворцовые кулуары, кентавры, крокодилы и совершенно другая Россия в написанной в жанре социальной фантастики повести Алексея Лукьянова «Спаситель Петрограда».

Книга включает в себя повести «Спаситель Петрограда», «Мичман и валькирия» и «Артиллеристы».

---

«Что же ты, ирод, наделал,» — успел подумать Жиндос и провалился в какую-то дыру.

Очнулся, когда почувствовал, что кто-то бинтует плечо. Открыл глаза. Закрыл. Это был крутой бобер. На кухне кто-то стучал ложкой.

— Ну что, дед, живой? — с участием спросил бобер.

— Ну, живой, — ответил старик и посмотрел в добрые серые с зеленой искоркой вокруг зрачка глаза крутого бобра.

— От кого ж ты склад свой охраняешь? — удивился бобер. — Война ведь.

— Вот от таких как ты и охраняю…

Бобер выпрямился и оказался ростом почти до потолка.

— Ну, тогда понятно.

Он взял свою двустволку, прислоненную к стене, и вставил дула в ухо Жиндоса.

— Ты что, дурак? — рассердился Папен. — Сначала бинтуешь, потом убить хочешь?

Выстрел. Бобер кладет ружье рядом с берданкой Жиндоса и идет забирать с кухни углана.

— Ты его убил, папа? — спросил мальчик, допивая чай. В руке его таяла шоколадка.

— Нет, что ты, — ответил бобер, обтирая с ботинок капли крови. — И не называй меня папой, я совершенно чужой дядя. Ты как, перекусил?

Он хорошенько умыл ребенка и через минуту оба покинули квартиру.

2. Скалы

Вчера один тип, Дисычем зовут которого, сказал, что нашел в ущелье скопление бонусов. Бонусы — это дело, конечно. Нехитрое. Потому что дурное. Какой идиот вместо того, чтобы террориста валить да бабки зарабатывать, по скалам будет ползать, чтобы бонусы искать?

Послали мы его тогда, причем крепко — картошку чистить. Разведчик, мать его. Год уже служит, полгода здесь парится, а жизнь так ничему и не учит. Давеча трое наших пошли мусор выносить, так в двадцати шагах от караулки все вместе подорвались, насмерть. Такие же лопухи, как этот.

Однако утром пришлось тяжело. Настолько тяжело, что выжили только я и этот… Дисыч. Меня спасло то, что я нырнул в толчок, даром, что дыра была как раз моего размерчика. Пока вверху бухали взрывы, отчаянно матерились погибающие ребята, пока боевики поливали наш блокпост свинцом, я блевал в куче дерьма, то и дело погружаясь туда с головой. Жить захочешь — еще и не так нырнешь, да еще и жрать будешь. Мне, собственно, дерьмо тоже в рот попадало очень обильными порциями. Совсем рядом бухнуло, и разваленный толчок завалил меня обоссанными досками.

А Дисыч выжил совершенно неведомым мне способом, потому что когда я выбрался из развалин сортира, все вокруг было перепахано, как целина, и даже трупы были видны еле-еле. Только Дисыч с автоматом стоял по колено в земле, и безумно озирался.

— Ну ты и пересрался… — протянул он, оглядев меня с ног до головы.

— Приятного аппетита, — невпопад ответил я, и говно вновь пошло горлом.

— Ноги уносим, а то сейчас на твою вонь столько мух слетится — наизнанку вывернут.

И мы побежали. Сначала Дисыч хотел отдать автомат мне, потом подумал — и оставил у себя. Вскоре стало ясно, почему. Мы спустились в какой-то овраг, по дну которого протекал довольно широкий ручей. Дисыч пихнул меня в этот ручей, и тело мое застонало от ледяных иголок, впившихся, казалось, до самых костей.

— Офонарел, придурок?! — зашипел я, потому что Дисыч прижал палец к губам: сверху доносился лай боевиков и отдельные выстрелы — видимо, кого-то добивали.

Минут через десять все утихло.

— Мойся, — предложил шепотом Дисыч, извлекая из сумки кусок мыла. Конечно, сначала он вымыл свою руку, которой он толкнул меня, а потом уже отдал мне.

Я, чтобы зря не переводить мыло, поплавал в холоднющем ручье до тех пор, пока все дерьмо не смылось, а после уже одежу снял, перестирал тщательно, и обмылок на себя оприходовал. Дисыч мирно курил в сторонке, уже на другом берегу ручья. Нарвал какой-то пахучей травы для меня — чтоб не шибко воняло. Оно и верно — мыль не мыль, а запах говна так просто не перешибешь, тем более в холодной воде и в рекордно короткие сроки.

Натянул я на себя все мокрое, потому как жара адская, быстро обсохну, и, хлюпая сапогами, поплелся за Дисычем.

— Ты хоть знаешь, в какую сторону наши? — спросил я.

— На хрен они нам сдались, наши, — процедил он. — Срали они на нас с высокой колокольни. До сих пор воняет.

То ли меня подначивал, то ли действительно в бега собрался податься. А мне эта мысль не по кайфу: мы же с оружием ушли, поймают — мало не покажется. Дисыч, похоже, тоже это понял, и выбросил автомат в ручей, вдоль которого мы и брели.

— Мы не прорвемся, — говорю. — Не выпустят нас. Или свои же повяжут, или чехам попадемся — и кранты.

— Не плачь, — Дисыч уверенно пилит вперед. — Нас не догонят.

Часам к двум пополудни достигли скал. Ущелье небольшое, сверху все кустарником поросло, вереском да можжевельником, перешагнешь — не заметишь. Внизу тоже узко, но колонна по три человека в ряду, пожалуй, пройти бы смогла. Для тайника идеальное место.

И верно — тайник. Коробки картонные, ящики деревянные, контейнеры какие-то из пластика — все вдоль правой стены выставлено.

— Вчера бы ушли — хрен бы нас так легко положили, — произнес Дисыч, обернувшись на меня.

— Ни хрена себе, — присвистнул я. — Ваня, я ваша навеки. Только давай отсюда линять по быстрому. Неровен час — чехи нагрянут.

— Не нагрянут, — ухмыльнулся он. — Это бонусы.

Я, признаться, и не понял сначала, о чем он. Ходили слухи, что он до армейки программистом работал где-то, и потому чеченские тайники бонусами зовет. А он их превеликое множество находил, за что и ценили его как командиры, так и мы, простая солдатня. А пригляделся сейчас и понял — никакие это не тайники. Бонусы, иного слова и не найти. Никакой маркировки на ящиках, но это еще ничего. А вот то, что следов складирования не видно — это да! Как будто из воздуха появились ящички. А как живописно в ландшафт вписаны, как будто век здесь росли!

Вот, значит, откуда у нас и жрачка дармовая была, и медикаменты, и прочая байда. И боеприпасы, и ночники.

— Я доллары уже несколько раз находил, у меня в активе сейчас около сорока штук зелени, — не то похвастался, не то дополнил картинку жизни Дисыч.

— Так что — это все игра? Мы в компьютере, что ли? — я от досады даже зубами заскрипел.

— Кому ты нужен, — вздохнул Дисыч. — Я сам в десять раз интересней игрушку слепить смогу, чем такой маразм. Ты просто не ищешь.

Вон он какой, этот Дисыч! Ищите, значит, и обрящете. Дюже везет ему по жизни, коли он на такие вещи натыкается.

Стали вскрывать ящики. Универсальные аптечки, консервы, РПГ с полным боекомплектом… Последний контейнер был с надписью «100 %».

— Это что? — спросил я у Дисыча.

— Это, керя, великая вещь. Шанс ворваться в бессмертие.

— Чего?

— Олух, — рассердился мой ангел-хранитель. — Лишняя жизнь, понял? Ты свою сегодня уже истратил.

Тут уж меня холодный пот прошиб. Там, внутри, ампула кубов на пятнадцать, и одноразовый шприц.

— А ты? — я посмотрел на товарища сквозь ампулу.

— Я такие каждый день не по разу нахожу, наблатыкался уже, — сказал Дисыч и закатал рукав. Весь локтевой сгиб был в крошечных, еле заметных точках.

Вот почему он всегда и везде оставался живой. Потому-то он и таскал нас к своим бонусам, и шел добровольцем во все жуткие передряги. И сейчас мне предстоит приобщиться… Так-то мы, конечно, далеко уйдем. Тем паче если РПГ прихватим. Вперед, мусульмане, с нами Аллах и два пулемета!

— Так ты идешь? — спросил он.

— Зачем? — ответил я. — Я остаюсь. Я теперь всех чехов отымею в полный рост. Я теперь только победителем отсюда уйду.

— А другие? — спросил он.

— А бонусы на что? — захохотал я. — Если я роте солдат такие ампулы закачаю…

Он ушел. А я остался. В ящиках обнаружились карты с местами дислокации, коммуникационными линиями, подземными укрытиями и перевалочными базами боевиков. С нашими, разумеется, позициями тоже.

Но я сижу и думаю: а ведь я на какой-то из вопросов Дисыча ответил правильно.

По-моему, на последний.

3. Пройдоха

У вас чешутся руки, я вижу. Да что там, я даже чувствую, что шуршит в вашем кармане. Я профессионал, я обую вас в карты, на бильярде, в буру и в орлянку. Но не буду играть с вами по одной простой причине: где-то я вас видел. Если мне так кажется, то с человеком я не играю, это вроде как родственника обижать.

Однако пока мы едем, я вас просто историей развлеку, а вы не расстраивайтесь, а купите матери килограмм апельсинов, а племяннику с сестрой и ее мужем — телевизор. Поверьте, это всяко лучше, чем отдавать четыре тысячи случайному попутчику за несколько партий в буру.

Я вам расскажу, как проиграл. Единственный в жизни раз проиграл, и кому — юному сопляку восемнадцати лет! А что проиграл? Желание.

Я тогда по Москве гастролировал, на случайных пари себе славу зарабатывал. Да уж, что и говорить, во всех играх я собаку съел — хочешь в шахматы, или в го (это такие шашки китайские… знаете?.. приятно поговорить с образованным человеком), нарды, бирюльки, бридж, теннис. Но только на деньги. Иначе я не играл, да и сейчас не играю.