Виктор Брачев - Травля русских историков

• Название: Травля русских историков
• Автор: Виктор Брачев
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9265-0236-5

В книге В. C. Брачева показаны преследования и издевательства, которым подвергались известные русские историки С. Ф. Платонов, Е. В. Тарле и др. за свою национально-патриотическую позицию и великодержавный подход в освещении российской истории. В наше время подобным же гонениям подвергся со стороны «демократических» кругов петербургском общественности и науки один из самых значительных историков современности И. Я. Фроянов. Как указывает автор, определенным слоям научной и околонаучной интеллигенции чрезвычайно не нравится, когда Россия предстает в истории во всем своём величии и могуществе.

---

ПРЕДИСЛОВИЕ

Тема репрессий против историков, еще совсем недавно казавшаяся неактуальной, сейчас вновь привлекает внимание общественности. То, что произошло в 2000–2001 годах с деканом исторического факультета Санкт-Петербургского университета И. Я. Фрояновым, а сегодня происходит с известными российскими историками О. А. Платоновым и М. В. Назаровым, наводит на мысль о хорошо организованном погроме русской исторической науки национально-патриотического толка.

Инициаторами травли И. Я. Фроянова, закончившейся уходом ученого сначала с должности декана истфака (2001 год), а затем и с должности заведующего кафедрой (2003 год), были представители оголтелой, прозападно настроенной так называемой прогрессивной общественности Москвы и Петербурга, ориентированной на правый фланг политического спектра современной России («Демократический выбор России», «Яблоко», «Союз правых сил»), — и тут же поддержанные рядом тесно связанных с ними петербургских историков либерального толка. Им удалось добиться решения ВАК (в декабре 2004 года) о прекращении «по ходатайству Санкт-Петербургского государственного университета» деятельности возглавляемого И. Я. Фрояновым диссертационного совета. Что же касается власти, то она в этой ситуации вела себя вяло, равнодушно взирая на травлю выдающегося русского историка.

Тщательно спланированная и, несомненно, щедро проплаченная кампания против известного ученого в средствах массовой информации, дикие обвинения, выдвинутые против него (антисемитизм, великодержавный шовинизм, черносотенство, ксенофобия и национал-большевизм), — все это по своему размаху превзошло организованные в свое время шумные пропагандистские кампании против С. Ф. Платонова, Е. В. Тарле и связанного с ними круга старой профессуры. Следует отметить, что характер обвинений — и это, пожалуй, самое важное в этом деле — не претерпел с тех пор серьезных изменений. Великодержавность, антисемитизм, черносотенство — по-прежнему остаются теми жупелами, которыми продолжают пугать нас недруги русской национальной мысли.

Объектом нападок, травли и клеветы оказываются не просто историки, а историки русские, причем государственно-патриотического, национального направления. Во всяком случае, преемственность организаторов и участников травли И. Я. Фроянова с «неистовыми ревнителями» конца 1920-х — начала 1930-х годов не подлежит сомнению.

Не успело затихнуть «дело Фроянова», как началась новая пропагандистская антирусская акция, направленная против О. А. Платонова и М. В. Назарова. Ее организаторами стали московские «правозащитники» А. Брод и В. Новицкий. Слово «правозащитники» взято здесь в кавычки не случайно, ибо как могут считаться защитниками прав человека те, кто совершает противоправные действия, нарушающие основные законы страны?

Статья 29 Конституции РФ гарантирует каждому гражданину России свободу мысли и слова. Как справедливо пишет Ю. Мухин в своей статье «Не те следователи» (газета «Дуэль», 20 сентября 2005 года): «В России каждый может быть фашистом, коммунистом, еврейским расистом и кем угодно. Это его право думать, как он хочет». Другое дело — преступления на почве расизма, но ими должны заниматься никак не общественные правозащитные организации, а прокуратура!

Однако, обвиняя Платонова и Назарова в «русском фашизме» и антисемитизме, Брод и Новицкий призывают применить к ним санкции, которые обычно применяются к преступникам, — то есть наши «правозащитники» уже сами вынесли этим историкам приговор и разыскивают лишь компетентных лиц, готовых привести его в исполнение. Впрочем, не дожидаясь появления судебных приставов, Брод и его подельники начали исполнять приговор самостоятельно: объявив всероссийскую акцию «Город без фашистских книг», они требуют изъять из продажи издания «идеологов российского неонацизма» — и что удивительно, книжные магазины подчиняются требованиям этих «правозащитников» так, как будто распоряжение исходит от официальных органов власти!

Понятно, что к разряду «идеологов неонацизма» борцы за свободу личности относят всех тех, кто придерживается взглядов, отличающихся от их собственных…

Между тем, русские историки национально-патриотического толка никогда не стояли на позициях фашизма и огульного осуждения всего еврейского народа. Еврейский вопрос рассматривался ими «не как расово-национальный (с чем обычно и связана возможность возбуждения национальной вражды и ненависти), а как политический, нравственный и духовный». Это определение дано, кстати, в постановлении прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении М. В. Назарова (см. газета «Русский вестник», № 19, 2005 год). В том же постановлении сказано, что главный интерес вызывает у М. В. Назарова не еврейский вопрос как таковой, а роль евреев в русской истории, и он пытается объективно разобраться в этой проблеме. Подобные слова можно отнести ко всем русским историкам национально-патриотического толка.

Можно с уверенностью утверждать, что погромы российской исторической науки, которые периодически проводятся определенными силами в нашей стране, имеют совсем иные цели, чем защита от антисемитизма или от «русского фашизма», — и в данной книге приводятся наглядные примеры этого.

Часть I ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА В 1920-Е ГОДЫ

1. ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ 20-х гг

Судьба русской национальной историографии после 1917 года не отделима от так называемого русского вопроса. «Только ненависть и презрение может вызвать прежняя царская Россия. Новая, свободная рабоче-крестьянская Россия, иное объединение трудящихся является нашим путем»{1}, — утверждал, выступая в 1922 г. на XI съезде РКП(б), один из видных тогдашних партийно-советских функционеров, ярый украинский националист Н. А. Скрыпник (1872–1933). Еще жестче был поставлен вопрос на XII съезде РКП(б) (апрель 1923 г.), призвавшем к «решительной борьбе с пережитками великорусского шовинизма»{2}. Этот вопрос, заявил здесь Г. Е. Зиновьев (Апфельбаум), «мы должны безусловно поставить ребром»{3}, и потребовал, чтобы партия «каленым железом прижгла всюду, где есть хотя бы намек на великорусский шовинизм»{4}.

Таким образом, было положено начало целенаправленной политики игнорирования национальных интересов русских. Правда, надо отметить, что особенно рьяно проводилась эта антирусская политика все же только в 1920-е гг., когда как никогда сильны были надежды Кремля на мировую революцию. Специфика подхода большевиков к русскому вопросу определялась в это время «новой, — говоря словами И. В. Сталина, — ситуацией в международном положении, тем, что мы должны здесь, в России, в нашей федерации национальный вопрос разрешить правильно, образцово, чтобы дать пример Востоку, представляющему тяжелый резерв нашей революции, и тем усилить их доверие, тягу к нашей федерации»{5}.

Революционный романтизм 1920-х гг. доходил до того, что не считалось даже нужным скрывать, что по мере освобождения «угнетенных народов» от капиталистического рабства они тут же должны будут присоединиться к СССР как к «отечеству мирового пролетариата и трудящихся всего мира». «СССР — это ныне прообраз будущих социалистических штатов всего мира, где не будет угнетения, как экономического, так и национального», — говорилось в обращении Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала по случаю 10-летнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции. Заканчивается же оно следующими словами: «Да здравствует восстание трудящихся во всем мире!»{6} «Два класса столкнулись в смертельном бою. Наш лозунг — Всемирный Советский Союз!» — распевала комсомольская молодежь того времени{7}. «Всякая страна, совершившая социалистическую революцию, входит в СССР»{8}, — отмечала в связи с этим Малая советская энциклопедия (1930).

Нацеленность Советского государства на всемирную революцию неизбежно вызывала критическое отношение к истории в те годы. Однако опыт человечества свидетельствует, что историческая память и осознание сопричастности к деяниям предков — необходимое условие жизнестойкости и выживания народов. Лишить народ исторической памяти, национального самосознания, значит уничтожить или победить его. И большевики должны были признать это. «Восемь-девять лет тому назад, — писал в 1927 г. М. Н. Покровский, — история была почти совершенно изгнана из нашей школы — явление, свойственное не одной нашей революции. Детей и подростков занимали исключительно современностью…»{9}

Далеко не лучшим образом обстояли дела и с преподаванием истории в высшей школе, причем и здесь во многом был виноват все тот же М. Н. Покровский. «Когда в наших вузах леваки стали снимать лекционные курсы и заменять их только практическими занятиями, Покровский приветствовал это и провел через ГУС учебные планы вузов, построенные на этом принципе (Дальтон-план и пресловутый бригадно-лабораторный метод. — Б.В.), и лишь в 1926 году отошел от этой позиции»{10}, — констатировал в этой связи А. В. Фохт.