Владимир Бацалев - Загадки древних времен

• Название: Загадки древних времен
• Автор: Владимир Бацалев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-7838-0642-2

На протяжении всей истории человек пристально вглядывался в свое прошлое, стараясь разгадать его тайны. О загадках древних времен повествует последняя книга замечательного историка и публициста Владимира Бацалева. Читатель этой книги прикоснется к тайнам египетских фараонов, Троянской войны, Стоунхенджа, сокровищ майя и кладов русской земли…

Счастливого плавания по увлекательной реке времен.

---

Париса, как известно, при рождении выбросили, потому что его матери приснился дурной сон. Жизнь с детства приучила его быть хитрым, изворотливым, когда нужно — льстивым, когда надо — наглым. При всем при этом он был прост и неотесан от беспрерывного общения с природой и животными. Парис, он же Александр[32], поселился с пастухом на соседней горе Иде. Здесь он женился на нимфе ближайшего источника Эноне и был вполне счастлив, играя на дудочке овцам. Энону же когда-то любил Аполлон и за любовь наградил даром прорицания (ничем другим он, видимо, за любовь никому не платил). Энона поведала мужу, что ему суждено похитить Елену, стать причиной гибели многих славных мужей, да и самому снизойти в Аид. Парис не придал ее словам никакого значения: весь мир для него замыкался горой Идой и овцами.

— Каких мужей? Баранов, что ли? — спросил он.

Сию пастораль решили разрушить боги. Можно привести тысячи примеров, когда олимпийцы не могли спокойно спать, если кому-то на земле жилось счастливо.

На свадьбе, последствием которой должно было быть рождение Ахилла, три богини переругались из-за яблока (на самом деле это был гранат или айва). Зевс отправил их на Иду к третейскому судье Парису. Решение — более чем странное. Ну что за судья Парис? Пастух, предположительно знавший, какого он роду-племени. Мыслимое ли дело, чтобы три величайшие богини доверились такому судье? (Представим, что Македонский, Цезарь и Наполеон за решеньем, кто из них самый великий завоеватель, обратились бы к эскимосу!) Парис был в состоянии судить только о красоте своих овец, да и судил он только своих овец, и, как правило, приговор у него был один — смертная казнь и через час ужин. Расчет Зевса мог строиться только на одном: когда богини поймут, что судить об их красоте поручили сельскому дураку, они просто не примут его решение всерьез, посмеются и забудут о кознях Эриды, богини мщения.

Плохо же Громовержец знал женщин!

Все богини предстали перед Парисом обнаженными и предложили взятки. Пастух поначалу опешил от такого количества голых дам и решил дать деру, но прибывший на суд Гермес убедил его, что «так надо».

Будь Парис опытным бабником, он легко бы справился с задачей. Ведь достаточно бьшо бы сказать:

— Та из вас, которая уйдет отсюда быстрей всех и никогда больше не появится, та и самая красивая, — и он бы вышел победителем.

Но что взять с неотесанной деревенщины? Парис видел перед собой трех женщин: Геру, возраст которой уже несколько тысяч лет не позволял ей прибегнуть к спасительной поговорке: «В сорок пять — баба ягодка опять»; Афину — ее растренированные ежедневными упражнениями бицепсы и икры пригодились бы, если б деревня Париса вышла стенка на стенку с соседней деревней, но на конкурсе красоты от них было мало толка (потому-то Афину никогда и не изображали голой); и Афродиту! — богиню любви и дальнюю родственницу.

В самом деле, трудно найти другой такой царский род, в котором все мужчины были бы как на подбор. Боги от их красоты просто млели. Первым отличился Зевс. С этой же горы, на которой Парис теперь судил и рядил, Кронион украл юного красавца Ганимеда и «отдал самому себе на поругание». (Потом, правда, одумался и сделал виночерпием на Олимпе.) Отсюда же «младая с перстами пурпурными Эос» утащила к себе родного дядю Париса — красавца Тифона. Наконец, и сама Афродита явилась однажды чуть ли не в этот самый шалаш к двоюродному дяде Париса Анхизу (этот и сейчас с Афродитиным приплодом живет в Трое) и сказала:

Больше всего меж людей походили всегда на бессмертных
Люди из вашего рода осанкой и видом прекрасным, —

после чего отдалась на подстилке и сделала Анхиза отцом Энея. Так что Парис воспринял предложенную ему первую красавицу Греции как само собой разумеющееся. Не богиня Елена, конечно, но все-таки. Все-таки дочь Зевса!

Парис поступил, как честный судья: вынеся приговор, он воспользовался только одной взяткой, а две другие вернул.

Скоро на празднике в Трое Парис был опознан родителями и вернулся в отчий дом, забыв бедняжку Энону на Иде. Далее — опять несуразица: Приам вдруг решает послать Париса на Саламин и потребовать выкуп за свою сестру Гесиону. Как троянскому царю могло прийти в голову такое безрассудное желание? Ведь Гесиону взяли как военную добычу, да и самому малолетнему Приаму Геракл сохранил жизнь лишь после того, как Гесиона, ползая возле его ног, умолила пощадить последнего брата! Рассчитывать на то, что раз Теламон не сделал ее рабыней и как честный человек женился, значит, должен платить калым — не приходится. Следовательно, Приам считал себя правым требовать выкуп, из чего вытекает, что «врут всё» греческие мифы «за древностию лет». Не брал Геракл Трою, да и не мог взять: ведь построившие стены Посейдон и Аполлон сделали их неприступными. К тому же, согласно решению Зевса, Троя не могла пасть, пока в ней находился Палладий — деревянный истукан на согнутых ногах и высотой около 140 сантиметров. В одной руке истукан (точнее, истуканша) держал копье, в другой — веретено и прялку. Этот Палладий Зевс сам сбросил в Трою, а троянцы поставили его в храме Афины. Каким же образом Геракл мог взять город, не владея Палладием и не имея возможности перебраться через стену? Никаким. Он и не брал город. Историю об этом придумали сами греки, дабы приписать своему любимому герою еще один подвиг и себя воодушевить памятной доблестью предка. А Гесиону действительно похитил Теламон. И Геракл даже хотел его за это убить. Греки и этот факт сумели переделать в удобном для себя свете: будто бы Теламон ворвался в Трою первым, опередив Геракла, чего первый герой Эллады не мог спустить соратнику. Наконец, чего стоила доблесть сотни тысяч ахейских героев, просидевших под Троей десять лет и взявших ее лишь обманом, когда такое дело было по плечу Гераклу со своим отрядом?

Итак, Парис сел на корабль и во главе посольства поплыл на Саламин, где царствовал Теламон. Здесь он потребовал выкуп за тетку или саму тетку. Теламон ответил ему так (цитирую средневековый рыцарский роман о Троянской войне):

— Не хочу я расстаться с драгоценной моей добычей, и ты немедля оставь мою землю, а не то умрешь страшной смертью!

Перепуганный Парис тут же ретировался и, вероятно, решил обратиться к третейскому судье — самому могущественнейшему в то время царю Эллады Агамемнону. Однако ему показалось (опять-таки вероятно), что идти одному к Агамемнону — мало толка, и решил заручиться поддержкой его брата Менелая. Может быть, о последнем в те времена ходили по ойкумене слухи как о порядочном человеке. Парис приехал в Спарту и был принят хорошо, по тем временам. Но Менелай ввязываться в возможные неприятности не собирался, он охотно проводил с Парисом время в пирах, но просить за Гесиону и Приама перед Агамемноном у него никакого желания не было. Менелай только ждал повода, чтобы куда-нибудь улизнуть из города и дождаться, когда лопнет терпение Париса и тот отчалит к родным пенатам. Такой повод скоро представился: Менелаю потребовалось «срочно» ехать на Крит, где умер его дед с материнской стороны и оставил ему наследство. Парис понял, что над ним издеваются. В гневе и в восточных пурпурных одеждах он был прекрасен. Об этом нашептывала Елене и верная данному на Иде слову Афродита. Та и сама была не слепая: в овечьих шкурах на голое тело и пропахшие потом ахейцы давно ей опостылели. Менелай был ничем не лучше — мужлан из проклятого богами рода! Разве он пара дочери Зевса?

По вечерам Парис рассказывал Елене о Трое, но и тут нехотя попадал в точку, ибо между Троей и Спартой в те времена была такая же разница, как теперь между Парижем и Крыжополем. Нам остается только предполагать, от кого исходила идея увезти Елену в Трою. Вся логика событий свидетельствует, что именно от Елены. Ведь ее уже один раз умыкал Тезей. Погуляла она тогда, повеселилась, порезвилась вволю, потом братья вернули ее обратно. Что в этом плохого? Чем прозябать в Спарте, сидеть, портя гибкий стан, за прялкой целыми днями в гинекее, лучше мир посмотреть и себя показать. Елена принадлежала к тому типу женщин, которых поэты называют «красивыми и бездушными дурами». Действительно, искусство обольщения мозгов не требует. Известно, что из десяти совращений девять провоцирует женщина. Если б это было не так, то человечество давно бы вымерло. Виновность Елены подтверждали уже древние. «Отец истории» Геродот писал о ней:

«До сих пор происходили только временные похищения женщин. Что же до последующего времени, то несомненно тяжкая вина лежит на эллинах, так как они раньше пошли походом в Азию (поход аргонавтов), чем варвары в Европу. Похищение женщин, правда, дело несправедливое, но стараться мстить за похищение, по мнению персов (Геродот имеет в виду всех азиатов), безрассудно. Во всяком случае, мудрым является тот, кто не заботится о похищенных женщинах».