Свен Хассель - Трибунал

• Название: Трибунал
• Автор: Свен Хассель
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4445-6

Что только не происходит со Свеном и era верными боевыми товарищами из немецкого танкового штрафного полка на полях Второй мировой войны!

В начале 1944 года судьба забрасывает их в Карелию, в снега и холод бескрайней тундры. И, как всегда, немецких штрафников поджидает калейдоскоп странных ситуаций — от расстрела своего бывшего полкового командира до братания с завсегдатаями советского сельского шалмана «Красный ангел».

Причудливы лики войны!…

---

— Куда делся этот гад? — недоуменно спрашивает Грегор.

— Здесь он не мог перелезть, — отвечает Малыш. — По этой стене не взобраться даже финской кошке. Говорят, что страх может придавать людям крылья, но это такая же чушь, как и многое другое. Этот ублюдок сидит где-нибудь, дожидаясь пули. Помоги ему Бог, когда я вопьюсь зубами в его задницу. Я вырву ему глаза, а потом оторву уши. Какая крыса! Убегать так, когда мы идем застрелить его!

Они бесшумно поднимаются по какой-то черной лестнице и чуть ли не до смерти пугают старуху, спускающуюся с ведром мусора.

Малыш спрашивает, не видела ли она человека, которого нужно застрелить, и старуха швыряет ведро ему в голову. Он падает на спину, сбивает с ног Грегора, и они вылетают во двор.

— Ты уверен, что это был не он? — спрашивает Грегор, стряхивая с шинели картофельные очистки.

— Это была уродливая лопарка, — отвечает Малыш, выковыривая из ушей яичную скорлупу. — Она приняла нас за мусорные баки!

— Неужели мы похожи на мусорные баки? — спрашивает оскорбленный Грегор.

— В темноте легко допустить такую ошибку, — отвечает Малыш, — но Эмиль поплатится и за это! Я оторву ему яйца и затолкаю в его вонючую задницу!

Вскоре они замечают кого-то, стоящего возле стены в глубине переулка.

— Пресвятая Богородица, это он! — кричит Грегор и разряжает наг ан так быстро, что выстрелы звучат автоматной очередью.

Видимый тенью человек исчезает в воротах, оставив большую лужу крови. Кровавые пягна ведут в дом, но постепенно исчезают.

— Мы проделали в нем дырку, — удовлетворенно говорит Малыш и с презрением плюет на кровавые пятна.

— Он истечет кровью, как паршивая крыса, — говорит довольный Грегор.

— Однако если этот ублюдок выживет, нам придется скверно, — с беспокойством говорит Малыш.

— Думаю, можно вернуться и сказать нашим, что мы продырявили эту тварь, — решительно заявляет Малыш. — Кровь не могла вытечь из него, если он не ранен, так ведь?

— Они удавят нас, если узнают, что мы их обманули, — уныло говорит Грегор.

— Кончай ты ныть, — спокойно говорит Малыш. — Если мы проделали в нем недостаточно большую дырку, то вернемся и сделаем дело получше. Только он должен быть мертв. Черт, он потерял, по меньшей мере, пятнадцать литров своей крысиной крови, это больше, чем Бог дает людям!

— Это странно, — соглашается Грегор, — давай посмотрим еще раз. Я бы хотел иметь возможность сказать, что пнул его труп. Но тот, который мы видели, убежал, так ведь? А трупы бегают не особенно часто!

— Может, мы так напугали его, что он будет помалкивать? — говорит Малыш.

— Возможно, — соглашается Грегор, — тогда он переведется куда-нибудь подальше отсюда, чтобы мы не смогли до него добраться, и другие не узнают, что он еще жив. Это знаем только мы двое, и то не уверены. Давай будем искренне верующими. Мы верим, что он мертв!

— Послушай, — нервно говорит Малыш, сдвигая котелок на затылок, — Не думаешь ли ты, что мы ранили кого-то другого и видели его кровь?

— Думаю, так оно и есть, — убежденно говорит Грегор. — Этот тип был выше Эмиля. И, кажется, на нем была финская форма!

— Господи, Господи, — кричит Малыш, складывая руки, словно на молитве. — Давай больше не думать об этом! Если мы ранили какого-то финна, эти северяне пожалуются немецким властям. Эмиль знает, что мы преследовали его, и расследованием займется его отдел. Не нужно быть никаким Шерлоком-чертовым-Холмсом, чтобы выяснить, кто стрелял в этого заполярного героя!

— Ты прав, — уныло говорит Грегор. — Перспектива мрачная. Но в любом случае будем утверждать, что мы его прикончили. Не отходили от тела, пока не нашпиговали его пулями, ясно?

— Надеюсь, ты знаешь, что мы делали, — бормочет, кривя гримасу, Малыш, — только не забывай про Порту и Вольфа! Эти двое коварных типов будут расспрашивать всех и, если Зиг еще жив, наверняка это выяснят!

В этот же вечер на квартире Гофмана устраивается веселый праздник, Малыш и Грегор на нем почетные гости.

— Вот так мы обходимся с шантажистами, — восторженно кричит Барселона. — Никаких разговоров. Молниеносное действие!

Пиво сдобрено сливовицей, и веселость компании поднимается до небывалых высот. Пение слышно даже на позициях русских:

Denn wir wissen, dass nacht dieser
Not Uns leuchter hell das Morgenrot![97]

— Мы всадили ему пулю прямо между глаз, — с привычной легкостью лжет Малыш и даже сам в это верит. — Пули с чмоканьем входили в него! — похваляется он, с силой ударяя по столу обеими руками.

— И кровь била из него струями, — радостно улыбается Грегор. — Все вокруг было в крови! Она струилась по сточным канавам! Это походило на Стокгольмскую кровавую баню[98]!

— Перед уходом я всадил ему в задницу три пули, — нагло заявляет Малыш, сгибая указательный палец.

— Merde alors![99] Что вы сделали с трупом? — деловито спрашивает Легионер.

— Бросили в очень глубокий подвал, — с пылкостью отвечает Малыш. — Слышали б вы, как он шлепнулся на дно!

— Надеюсь, ты сможешь найти этот подвал снова? — спрашивает Порта с недоверчивым блеском в глазах.

На другое утро Гофман выводит их на чистую воду.

— Много вчера было крови? — саркастически спрашивает он, встав перед Малышом.

— Много, — заверяет его Малыш. — Литров двенадцать — пятнадцать, не меньше!

— А труп вы бросили в глубокий подвал? — продолжает Гофман.

— Честное слово, — торжественно заверяет Грегор. — Мы слышали тяжелый удар, когда он шмякнулся.

— Тогда, может быть, вам будет интересно узнать, что я только что разговаривал с этим трупом по телефону и что этот труп обещал обратить на нас очень серьезное внимание!

Малыш хочет повернуться и побежать со всех ног, но в живот ему упирается дуло автомата.

— Стой на месте, — угрожающе улыбается Порта. — А то покажу, как лживых ублюдков вроде тебя стирают с лица земли!

— Тут, должно быть, какая-то ошибка, — в смятении мямлит Грегор.

— Конечно! И очень большая! — рычит, скрежеща зубами, Гофман. — Но ясно одно. Я разговаривал с Эмилем Зигом. Может, вам также будет интересно узнать, что поступило сообщение о попытке убийства финского сержанта и что это дело поручено Зигу!

— Скверное дело, — вздыхает Малыш.

— Рассказывайте, — требует Порта, сузив глаза.

— Было темно, как у каннибала в заднице, — объясняет Грегор. — Мы стреляли в какого-то идиота, но, видимо, это был не Эмиль, раз герр гауптфельдфебель разговаривал с ним сегодня по телефону. Не часто бывает, чтобы звонили покойники!

— Нужно его прикончить, — решительно говорит Вольф. — Другого выхода просто нет.

— Еще бы, — замечает Порта. — Он опасен, как кобра в теплой постели, и теперь жаждет нам отомстить!

— А нельзя заявить на него в гестапо? — наивно предлагает вестфалец. — Шантажировать людей — это преступление.

— Ты до того туп, что вообще странно, как до сих пор живешь на свете! — презрительно кричит Малыш. — Только слабоумные просят гестаповцев о помощи!

— Предлагаю устроить налет на его берлогу и отстрелить ему башку, — говорит Грегор, наполняя стаканы пивом из запасов Вольфа.

— До него будет трудно добраться, — говорит Барселона с сомнением в голосе. — Он живет в центре старого форта. Ворота там крепкие, как в тюрьме.

Порта поднимает свой стакан и с жадностью пьет, потом запускает зубы в кусок горячей свинины.

— Я знаю этот треклятый форт. Без большого количества тротила туда не ворваться. При этом взлетит на воздух много людей, но и для нас дело может кончиться внезапной смертью. Дайте мне чашку кофе, я придумаю что-нибудь еще!

— У меня есть план, — говорит Малыш, вертя свой автомат. — Давайте пригласим этого идиота к себе и основательно обработаем. Я знаю способ сделать из него приличного, рассудительного гражданина.

— Не годится, — говорит Порта. — Зиг — жулик и не успокоится, пока не оберст нас до нитки.

— Я могу превратить его в учителя воскресной школы, — самоуверенно кричит Малыш. — Послушайте! Вот замечательный план. Когда он появится, поднесем ему приветственный стакан в память о старых временах. Потом позаботимся о его личном удобстве. Он наверняка захочет сделать педикюр. Я вынимаю свой боевой нож и отрезаю ему мизинец на левой ноге, чтобы ступне было просторнее в его узких офицерских сапогах. Если после этого он не образумится, мы объясним ему, что обе стороны попусту тратят время и лучше разойтись. За дверью обратим внимание, что этот бедняга хромает, потому что на ступнях у него разное количество пальцев. И что делают старые друзья для помощи этой твари? — вопрошает Малыш и с гордостью оглядывает нас.

— Капают кислотой ему на затылок, — великодушно предлагает Порта.

— Нет-нет! Никаких жестокостей, — отвергает это предложение Малыш. — Оставим их нацистам и коммунистам. Мы гуманные люди. Не расстреливаем человека только потому, что он хромает. Нет, мы снимаем с него правый сапог и отрезаем мизинец. Тогда сапоги будут хорошо сидеть и он не натрет мозолей!