Стивен Кут - Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II

• Название: Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II
• Автор: Стивен Кут
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-022734-5, 5-9577-1147-0

Карл II. Король, хорошо известный нам по роману «Десять лет спустя» Александра Дюма… Но — каким он был не в книгах, а в действительности? Покровителем наук и искусств, при дворе которого творил Ван Дейк и работал Ньютон? Любимцем женщин и человеком, ловко использующим своих легендарных фавориток в дворцовых интригах? Весьма посредственным военачальником, выигравшим тем не менее множество сражений? Наконец, единственным из королей Англии, чей двор затмил роскошью и изысканностью даже легендарный Версаль?..

---

Преимущества, которые Карл извлекал из союза со столь могущественным властителем, превосходили в его глазах риск, хотя вообще-то игру он затеял исключительно опасную. Когда тайное станет явным, союз этот большинству его подданных покажется делом богопротивным, а мотивы, которыми он руководствовался: беспардонное расширение своих полномочий за счет церкви и парламента, — слишком живо воскрешают в памяти годы единоличного правления его отца. Достаточно сильной и преданной королю лично армии, чтобы защитить его от гнева собственного народа, у него не было, как не было и никаких гарантий, что такой коварный и несентиментальный политик, как Людовик, не отбросит короля Англии за ненадобностью, едва тот отыграет свою роль. Следовало, таким образом, найти какой-то способ обезопасить себя от самого могущественного человека в Европе; именно эта тяжелая задача и заставила Карла пойти на совершенно экстраординарный шаг: было решено, что в обмен на французские субсидии и обязательство предоставить военную помощь он в тот момент, какой сам сочтет удобным, объявит о своем переходе в католичество.

Предположить, будто все это делалось с чистым сердцем, значит явно преувеличить простодушие Карла. Да, в Англии его окружало немало открытых и тайных католиков, но он отлично отдавал себе отчет в том, что в целом общественное мнение не приемлет этой веры. Быть может (хотя источник сведений ненадежный), правда и то, что во время празднеств, связанных с обращением св. Павла в христианство, Карл в слезах признался брату и нескольким его друзьям, как тяжело скрывать веру, которой истинно предан. Однако шотландская коронация показала ему, как важно в таких ситуациях быть актером, и с тех пор прошло немало времени, чтобы усовершенствовать свое сценическое мастерство. Ясно, Людовику Карл не продался — предоставленная субсидия была слишком незначительна. Точно так же он вовсе не рассматривал католическую церковь как незаменимую опору сильной монархии. В конце концов, король Швеции — протестант. Остается только одно объяснение: Карлу нравилось поиграть в шантаж. Если дела в Англии пойдут совсем скверно, что ж, тогда он заявит о своем переходе в католичество, и король Людовик — le roi tres chretien[5] — вынужден будет прийти к нему на помощь ради чести и спокойствия всей католической Европы. Это вопрос выживания. В общем, Карл, внук Генриха IV, понимал, что Англия ничуть не в меньшей степени, чем Париж, стоит мессы.

К маю 1670 года сложные, с таким трудом давшиеся переговоры о создании Большого альянса подошли к концу. Осталось только поставить подпись. Можно ли придумать лучшее прикрытие для такой тайной сделки, как эта, нежели пышный государственный визит Генриетты Анны? Карл не виделся с ней целых девять лет, поддерживая отношения лишь в переписке, и ему явно не терпелось обнять сестру. Поначалу было решено, что венценосные особы встретятся в Дувре, но Карл приехал туда слишком рано. Пришлось возвращаться в Лондон, где он сел на корабль, рассчитывая на сей раз встретиться с Генриеттой Анной на море. Но ветер оказался противником Карла, и он вновь направился в Дувр. Тут-то, на королевском боте, король и приветствовал сестру.

Холодный майский дождь не испортил удовольствия от встречи, особенно Генриетте Анне, которой лишь с огромным трудом удалось уговорить своего ничтожного мужа отпустить ее в эту поездку. Родственники от души расцеловались. Последовали празднества на кораблях в открытом море, где Генриетта Анна показала себя в полном блеске. Далее — визит в Кентербери, посещение драмы и балета. Брат осыпал ее подарками и вдобавок — при всем скудном состоянии казны — передал тысячу крон на строительство часовни в память о недавно скончавшейся матери. И только одна капля дегтя пролилась в эту бочку меда. В свите сестры оказалась очаровательная, с лицом херувима, фрейлина по имени Луиза де Керуаль. Король попытался завлечь ее к себе в спальню, но Генриетта Анна решительно воспротивилась. Она-де несет за нее ответственность перед родителями, честь девушки священна.

Тем временем благополучно завершилась главная — дипломатическая — часть визита. Дуврский договор создавал основу для франко-английского союза и, в общем, по крайней мере для Карла, представлял собой всего лишь сделку, притом в высшей степени циничную. По договору Франция обязывалась выплатить ему два миллиона ливров, а, в свою очередь, «король Великобритании, убежденный в истинности католической веры, решил объявить об этом открыто и перейти под сень римской церкви, как только позволят интересы его государства». Таким образом, как и было оговорено, сроки оставлялись на усмотрение Карла, но, чтобы защитить его от последствий столь решительного шага — если, конечно, у английского короля хватит глупости этот шаг совершить, — Людовик обязывался передать в его распоряжение 6000 пеших солдат, обеспечение которых брал на себя. Пятая статья договора полностью обнажала истинные мотивы, заставившие обоих королей сплести всю эту хитроумную паутину лжи и притворства. В ней говорилось, что Карл и Людовик намерены объявить войну Нидерландам, чтобы «ограничить влияние государства, которое, выказывая столь часто неблагодарность по отношению к собственным основателям, сделалось притчей во языцех». Лишь тонкой дымовой завесой морали прикрыли высокие договаривающиеся стороны свои откровенные враждебные поползновения и чистую алчность. Договор был подписан 22 мая 1670 года, и теперь, как только высохнут чернила, Карлу предстояла деликатная миссия — подать его соответствующим образом большинству своих ближайших советников.

Арлингтон и упрямый, не терпящий возражений Томас Клиффорд — оба они уйдут из жизни правоверными католиками — уже поставили свои подписи под договором и, таким образом, прекрасно знали истинные намерения своего хозяина. Но Карл счел необходимым посвятить в дело еще и Бэкингема, Лодердейла и Эшли и, чтобы обвести их вокруг пальца, велел подготовить другой договор — фальшивку. В нем уже ничего не говорилось о возможности перехода Карла в католическую веру. В конце года под этим поддельным документом поставили свои инициалы все пятеро ближайших советников короля — Клиффорд, Арлингтон, Бэкингем, Эшли и Лодердейл. Из первых букв их фамилий составляется акроним: слово «Кабал», означающее интригу, политический маневр, подковерные сделки; но сам тот факт, что трое из пятерых не были посвящены в общий замысел короля, свидетельствует о том, что в этом акрониме содержится некая двусмысленность, подчеркивающая внутренний раскол и отсутствие доверия внутри тесного, казалось бы, круга. Именно к этому Карл и стремился. «Когда между мошенниками затевается свара, говорил он, — хозяин должен знать правду».

Миссия Генриетты Анны была исчерпана, и ей подошла пора уезжать. Карлу было явно жаль отпускать ее. Даже французский посол нашел необходимым поделиться с Парижем своим удивлением, что такой лукавый и непостоянный человек, как Карл, окажется способен на столь глубокое чувство, — брат и сестра крепко обнялись на прощание и, расходясь, не меньше трех раз оглянулись друг на друга. За этой демонстрацией чувств скрывалась и подлинная печаль, Генриетта Анна была уже сильно больна. За все время пребывания в Англии трапезы ее ограничивались несколькими глотками молока, она легко утомлялась. По возвращении домой Генриетта Анна, выражая сестринские чувства, отправила брату «первый письмо, который написан на англиски». К 29 июня состояние ее ухудшилось настолько, что она уже не вставала с постели, жестоко страдая от язвенных болей. На следующий день Генриетта Анна скончалась. «Верите ли вы в Бога, мадам?» — спросил ее в последние мгновения аббат Босье. «Всем сердцем», — якобы ответила умирающая, но, судя по словам английского посла, бывшего свидетелем этой сцены, думала она в эти последние минуты только о брате. «Я любила его больше жизни, — прошептала Генриетта Анна, — и умирать мне жаль только потому, что оставляю его».

Горе Карла было неизмеримо, он надолго погрузился в тяжелую тоску, и встряхнуться его заставила только необходимость завершить дело, в котором сестра сыграла столь значительную роль. Первое и главное — деньги. Когда в октябре 1670 года возобновила свои заседания палата общин, парламентариям было сообщено, что королю требуется миллион 300 тысяч фунтов на покрытие рутинных расходов по содержанию двора и на выплаты государственным служащим, а также 800 тысяч на строительство и перевооружение флота. Нужны эти деньги были срочно, так срочно, что Карл вопреки обыкновению пригласил депутатов в Уайтхолл и заявил, что считает угрозу со стороны Франции настолько серьезной, что изыскание средств на оборону должно стать первейшей заботой парламента. Последовало несколько предложений. Одно из них — налог на землю. Другое — на театры, столкнувшееся с энергичным сопротивлением. В конце концов было принято несколько постановлений о снабжении, а налог на прибыль и доходы принес флоту дополнительные 350 тысяч. Тем не менее когда Карл официально возобновил работу палаты общин, билль об обложении пошлинами импорта не прошел, и тогда уже сам король, который совсем не собирался вновь созывать сессию перед объявлением войны, отважился на экстраординарные и весьма рискованные меры, направленные на сбор наличных.