Джон Норман - Странники Гора

• Название: Странники Гора
• Автор: Джон Норман
• Жанр: Фэнтези

---

Пока я развернул свою каийлу, он преодолел уже почти треть расстояния. Не могу передать, как меня это задело. Несчастное мое животное чуть не взлетело, так вонзились мои пятки ему под ребра. Пролом мы с Гарольдом проскочили одновременно, благо ширина его позволила нашим животным не столкнуться друг с другом. Тут же пустили своих каийл обратно и перевели на шаг, дабы выехать через главные ворота-уже под изумленные взгляды стражников – не торопясь, как подобает людям нашего ранга.

Мы безмолвно подъехали к фургонам, и тут Гарольд указал на один из них.

– Это твой, – сказал он. – Мой рядом.

Фургон оказался большим, запряженным восемью черно-бурыми босками. У входа стояли два охранника, а рядом на врытом в землю шесте возвышался штандарт с изображением четырехрогого боска. Шест был выкрашен красной краской – цветом, соответствующим командирскому рангу. В щели под дверью я заметил свет внутри фургона.

– Желаю тебе всего хорошего, – сказал Гарольд.

– И тебе всего хорошего, – ответил я.

Тачакские охранники приветствовали нас тремя ударами копья о щит. Мы ответили поднятием правой руки, ладонью наружу.

– У тебя действительно быстрая каийла, – сказал Гарольд.

– Скорость для наездника – это все, – пожал я плечами.

– Да, если бы это было не так, я бы у тебя вряд ли выиграл, – согласился Гарольд.

– Странно, а я считал, что победил я.

– Вот как?

– Конечно. Откуда ты знаешь, что победа не за мной?

– Ну… я этого не знаю… некоторая доля вероятности действительно есть… – замялся Гарольд.

– Большая, большая доля вероятности, – заверил его я.

– На самом деле, – признался он, – я затрудняюсь сказать, кто победил.

– Я тоже, – согласился я и предложил: – Давай считать это ничьей.

– Пожалуй, хотя все это кажется просто невероятным. – Он помолчал и добавил: – Может, решим это монетой? Подбросим? Орел или решка?

– Нет, – отказался я. – Пусть останется ничьей.

– Ладно, идет, – согласился Гарольд и, усмехнувшись, поднял руку в горианском приветствии: – До утра!

– До утра! – поднял руку я в ответ.

Я смотрел, как он идет между фургонов, насвистывая какую-то тачакскую мелодию. Наверное, маленькая Херена ждет его в ошейнике и закованная в цепи.

Назавтра, я знал, назначен штурм последних убежищ Сафрара и башни, которую обороняют наемники Ха-Кила. Вполне возможно, завтра один из нас или мы оба погибнем.

Я обратил внимание, что боски, впряженные в мой фургон, выглядят накормленными и ухоженными, гривы их расчесаны, а рога и копыта тщательно отполированы.

Я передал поводья каийлы одному из охранников и устало поднялся по ступенькам фургона.

Глава 25 МНЕ ПОДАЮТ ВИНО

Я отворил дверь фургона и остолбенел от неожиданности.

На полу, устланном толстым ковром, под свисающим с потолка заправленным тарларионовым маслом светильником в желтой шелковой накидке стоЭто, конечно, было правдой, она могла говорить по-гориански, но разобрать написанное была неспособна. Впрочем, грамотой не владели и многие тачаки, поэтому на ошейниках их рабов зачастую были выгравированы значки, символически показывающие, кому именно принадлежит данный невольник Но даже умеющие читать или желающие составить о себе подобное мнение нередко рядом со своим именем также ставили личный знак, чтобы разобрать его были в состоянии другие, не владеющие письмом воины. Например, знак Камчака изображал четыре рога боска над двумя скрещенными кайвами.

Я вошел в фургон и приблизился к девушке.

– Не смотри на меня! – воскликнула она, отворачиваясь так, чтобы свет не падал ей на лицо, и закрывая его руками.

Я развернул к себе её ошейник; от него тянулась тонкая металлическая цепь. На девушке был сирик, которого под накидкой я сразу не заметил. Цепь от ошейника свисала вдоль тела, соединялась с ножными кандалами и заканчивалась на вделанном в стену кольце. На тарианском ошейнике девушки были выгравированы четыре рога боска и символ города Коро-ба, который Камчак велел использовать как мой личный знак. Надпись на кольце гласила: «Я – женщина Тэрла Кэбота». Я поправил на девушке ошейник и отошел к дальней стене фургона: хотелось побыть одному и подумать.

Однако тут же мелодично зазвенели цепи на ногах у девушки, пристально вглядывающейся мне в лицо – Что там написано? – спросила она.

Я не ответил.

– Чей это фургон? – взмолилась она.

Я хмуро посмотрел на нее, и она тут же прикрыла лицо рукой, стараясь при этом, чтобы шелковая накидка плотнее окутывала её тело. Цепи, охватывающие её запястья, тянущиеся к щиколоткам и дальше к кольцу в стенке фургона, вызывали во мне ненависть Над прижатой к лицу ладонью блестели наполненные страхом глаза девушки.

– Чей это фургон?

– Мой, – ответил я.

Девушка замерла от неожиданности.

– Нет, не может быть, – выдавила она из себя. – Это фургон какого-то командира, он командует тачакской тысячей.

– Я и есть этот командир, – ответил я.

Она провела рукой по лицу, словно пытаясь отогнать от себя сон.

– А что написано у меня на ошейнике?

– Что ты – девушка Тэрла Кэбота.

– Твоя девушка?

– Да.

– Значит, я – твоя рабыня?

– Да. – Она не в силах была больше произнести ни слова.

– Да, ты принадлежишь мне, – подтвердил я.

Из глаз у неё потекли слезы, оставляя на шелковой накидке мокрые пятна, но она так и продолжала стоять не в состоянии их остановить.

Я опустился рядом с ней на колени.

– Все хорошо, Элизабет. Все уже позади, – постарался я её успокоить – Тебе больше не будут причинять боль. Ты больше не рабыня. Ты свободна.

Я нежно взял её скованные цепями руки и отвел их от её лица. Она попыталась отвернуться.

– Пожалуйста, не смотри на меня, Тэрл, – пробормотала она.

В носу у нее, как я догадывался, поблескивало крохотное изящное золотое колечко, подобающее каждой тачакской женщине.

– Не смотри на меня, – взмолилась она, – прошу тебя!

Я осторожно приподнял ладонями её тонкое лицо, обрамленное мягкими темными волосами, и с нежностью вгляделся в этот высокий лоб, чудесные, полные слез глаза и дрожащие губы, над которыми тускло поблескивало золотое тачакское колечко.

– Оно тебе очень идет, – сказал я.

Девушка подавила подступившие рыдания и прижалась лицом к моему плечу.

– Они привязывали меня к колесу, – пробормотала она.

Я утопил ладонь в её густых волосах и плотнее прижал её голову к своей груди.

– Они поставили у меня на теле клеймо! – едва слышно выдохнула она.

– Теперь все уже позади, Элизабет, – сказал я. Все уже кончилось. Ты свободна.

Она подняла свое мокрое от слез лицо.

– Я люблю тебя, Тэрл Кэбот, – прошептала она.

– Нет, – с грустью ответил я, – не любишь.

Она снова уронила голову мне на плечо.

– Но ты не хочешь меня, – едва сдерживая рыдания, бормотала она. – Ты никогда меня не хотел!

Я промолчал.

– И вот теперь, – с горечью продолжала она, Камчак отдал меня тебе. Именно потому, что я тебе безразлична! Он такой жестокий! Жестокий!

– Мне кажется, Камчак в данном случае больше думал о тебе, – возразил я. – Он считал, что отдает тебя другу.

Она отстранилась от меня в полном изумлении.

– Неужели это возможно? – удивилась она. – Этот человек избивал меня плетью!

Она опустила глаза, боясь встретиться со мной взглядом.

– Тебя избили, потому что ты хотела убежать, пытался объяснить я. – Обычно женщину за подобную провинность калечат или бросают на растерзание слину. То, что тебя наказали лишь плетьми, доказывает мне и, возможно, тебе тоже, что он считается с твоим положением.

Она по-прежнему боялась поднять голову.

– Он опозорил меня, – продолжала она. – Я себя ненавижу после всего, что было! Я не чувствую себя женщиной!

– Теперь все уже позади, – пытался я её успокоить.

Толстый ковер у нас под ногами чуть не промокал от слез девушки.

– А вот прокалывание ушей, – старался я перевести разговор на другую тему, – тачаки рассматривают как варварский обычай, занесенный к их девушкам тарианцами.

Элизабет подняла глаза; колечко у неё в носу заиграло золотистыми огоньками.

– У тебя уши проколоты? – спросил я.

– Нет, – ответила она, – но многие из моих подруг в Нью-Йорке прокалывают.

– Но ведь тебе это не кажется таким уж безобразным? – поинтересовался я.

– Нет, – слабо улыбнулась она.

– А попробуй сказать об этом тачакам, – предложил я. – Они даже тарианским рабыням не позволяют носить серьги в ушах. А тачакскую девушку больше всего страшит то, что, попав в руки тарианцев, она распростится с непроколотыми ушами.

Элизабет сквозь слезы улыбнулась.

– К тому же колечко всегда можно снять, – продолжал я свои увещевания. – Растянуть и вытащить Остается лишь крохотная дырочка в носу, которую даже не всегда заметишь.

– Ты такой добрый, Тэрл Кэбот, – сказала девушка.