Юрий Оклянский - Федин

• Название: Федин
• Автор: Юрий Оклянский
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Предлагаемая книга — первая биография советского писателя, ученого и общественного деятеля, Героя Социалистического Труда К.А. Федина. Воссозданию обстоятельств жизни, окружения и личности К.А. Федина помогло знакомство автора с писателем, встречи и переписка с ним на протяжении почти двух десятилетий. В книге впервые использовано большое количество новых, ранее не публиковавшихся материалов, документов, переписки из государственных хранилищ и частных собраний СССР и ГДР.

Рецензенты:Сектор советской литературы Институтарусской литературы АН СССР (Пушкинский дом)в Ленинграде.Государственный музейК.А. Федина в г. Саратове.

---

Впоследствии я не переставал возвращаться к этому замыслу. Героиня то уступала место новым предполагаемым героям, то двигалась вперед, сотни обстоятельств ее жизни уводили меня в разные стороны, записки мои умножались, папка, в которой они хранились, была названа мною "Шествием актеров".

Так сам автор рассказывает о возникновении художественного замысла, работа над которым займет более сорока лет и оборвется только смертью писателя… Всмотримся поэтому пристальней в первые роднички, которые пробиваются на поверхность.

Одна из тайн искусства и загадок художественного мышления — творческие импульсы. По словам Федина, импульсом к работе для него чаще всего"…служат зрительные восприятия, так же как в большинстве случаев на впечатлениях видимого строится образ".

Зримое представление того, как "новая действительность проникает в старую ткань прошлого", образ "как бы двух городов в одном", долго не покидало Федина. Он даже и повторно пережил это чувство при посещении Саратова.

В родной волжский город Федин приехал в октябре 1939 года на юбилейную годовщину Н.Г. Чернышевского.

…Вот когда состоялась новая большая встреча с Чернышевским среди словно бы вынутых из полета времени и печально застывших пейзажей старого Воскресенского кладбища, на том самом месте, где некогда, слушая рассказы отца Александра Ерофеевича, мальчишкой вглядывался сквозь разноцветные стекла надгробной часовенки вовнутрь ее, стараясь из букв и слогов составить надписи на венках, положенных на могилу загадочного народолюбца его немногими почитателями. Теперь со дня смерти Н.Г. Чернышевского прошло пятьдесят лет.

Был сооружен новый памятник на могиле. И именно Федину предоставлена возможность произнести подходящие к случаю слова.

Федин волновался.

"…Если бы меня попросили назвать русских людей XIX столетия, которые могли бы служить для человека образцом прозрачно чистой и героической нравственности, — говорил он, — я первым назвал бы имя Чернышевского. Это был человек-кристалл. Страстный революционер по темпераменту, по духу, по складу характера…"

В этот приезд в Саратов Федин впервые повстречался с Ниной Михайловной Чернышевской, внучкой мыслителя, хранителем Дома-музея Н.Г. Чернышевского (переписка между ними велась еще со второй половины 20-х годов). Эта маленькая женщина, на смуглом лице которой светились черные живые глаза, была энергична, любознательна. Встречи и обмен письмами с нею продолжались затем с перерывами более тридцати лет.

Нина Михайловна была не только достойным хранителем "гнезда Орла", как назвал однажды Федин Дом-музей Н.Г. Чернышевского, но и целеустремленным и сведущим исследователем литературы. Работы и воспоминания Н. Чернышевской интересны тем, что в них тонко и аналитично прослежено воздействие идей и литературных мотивов Чернышевского на творчество Федина (образы коммунистов Извекова и Рагозина, повесть «Старик» и др.).

В тот приезд, в октябре, Федин долго и бесцельно бродил по знакомым саратовским улицам, вглядываясь в подвижный их облик, стараясь угадать и рассудить, по каким законам волны времени точат и смывают, казалось бы, еще вчера столь независимо и гордо шумевшую здесь жизнь, мир страстей, картин и видений его детства. И какие новые побеги и ростки выбрасывает на место исчезнувших и отмирающих все та же неистребимая и вечно обновляющаяся жизнь.

Такой была и встреча с бывшим Сретенским начальным училищем, школой, где за партами сидели теперь совсем уже другие мальчики…

Вернувшись в Москву, Федин написал рассказ "Встреча с прошлым". Автором владеет строй чувств, близко перекликающийся с тем, что определил замысел трилогии.

"Встреча с прошлым" — лирический рассказ, в котором при изображении отрадных перемен в судьбах людей и облике провинциального города за несколько десятилетий звучит еще и естественная человеческая грусть, связанная с мыслью о смене и уходе поколений. Видоизмененным используется тут, в соответствии с особенностями повествования, уже знакомый образно-смысловой мотив. "Много лет я не ездил в родной город, в котором прошло мое детство. Недавно я там побывал… Два города стоят на том месте, где был один…" — так начинается "Встреча с прошлым". Федину, по собственным словам, хотелось передать в этом рассказе "резкое противопоставление двух миров — ушедшего вдаль прошлого и молодой жизни, явившейся в Октябре".

С самого начала, еще за два-три года до осеннего приезда 1939 года, писатель связывал место действия по крайней мере "двух частей" задуманной книги "Шествие актеров" с родным волжским городом. Естественно, что его занимал театральный облик старого Саратова.

Федин стремится оживить в памяти собственные впечатления молодых лет и восполнить недостающие сведения. Его интересует как серьезная театральная сцена, так и легкие развлекательные заведения вплоть до садовых варьете с открытой площадкой типа "театра Очкина" (что позже будет описан на страницах романа "Первые радости"). Верные писательские помощники — саратовские старожилы. В их числе, конечно, милейший и добрейший человек, муж покойной сестры Николай Петрович Солонин. Ему-то и адресовано письмо Федина от 8 декабря 1937 года — одно из первых сохранившихся свидетельств о сборе материалов для будущей трилогии. Оно содержит расспросы о прошлом театрального Саратова вплоть до 1919 года.

К весне 1938 года художественный замысел определился уже настолько, что писатель считает возможным оповестить о нем широко. 6 мая 1938 года в газете "Красная Карелия" наряду с заметками Вс. Иванова и А. Макаренко под общей шапкой "Над чем работают советские писатели" было опубликовано выступление К. Федииа, озаглавленное "Роман нравов".

"Главная моя работа в этом году, — писал Федин, — новый роман, замысел которого возник сравнительно давно… Книга будет состоять из трех частей. Действие первой относится к 1910 году, второй — к 1919. События, изображаемые в этих частях, протекают в богатом провинциальном городе. Я даю большое число действующих лиц, разнообразные круги общества — начинающего подпольную жизнь юношу-революционера, рабочего депо, грузчиков, торговца, актеров «губернского» театра. Театр вообще должен занимать в романе существенно важное место потому, что коллизия "искусство и жизнь" является основой замысла.

В 1910 году протекает ранняя юность героя романа — революционера и детство героини — будущей актрисы… Героический 1919 год будет дан в романе как картины гражданской войны… Наконец, третья часть романа. Ее действие относится к 1934 году, и в ней я хочу дать синтез больших человеческих судеб нашего времени… Путь замечательной актрисы по-новому пересекается с жизнью выдающегося большевика, со старым актером и былым провинциальным драматургом…"

Рождение замысла крупного литературного полотна нередко предваряется или сопровождается разработкой сходного материала, близких сюжетов, родственных тем. Исподволь готовясь воссоздать широкие картины эпохи, воображение и ищущая мысль художника как бы заблаговременно стремятся зорче вглядеться, глубже постичь области сопредельные. Очередность работ при этом вызывается моментом и чувством; их внутренние сцепления и взаимосвязи самому писателю открываются лишь позднее. Но именно так возникают произведения, которые при всей их оригинальности и независимой значимости в широкой перспективе творческой биографии автора можно рассматривать вместе с тем и как необходимые «этюды» к большому художественному полотну.

И если давний интерес Федина к дореволюционному быту Саратова, на фоне которого развернутся события романа "Шествие актеров", рождает произведения вроде рассказа "Встреча с прошлым", то, конечно, не без воздействия внутренних связей с крупным замыслом, обращенным к миру людей театра, параллельно возникает автобиографическая повесть "Я был актером" (1937).

Среди персонажей нового романа важную роль должны играть передовые деятели эпохи — коммунисты, "инженеры будущего", как их назовет впоследствии Федин. Интересно приглядеться поэтому к жизненному образцу героя-большевика, который утверждает в ту пору художник.

21 января 1939 года Федин опубликовал в «Правде» очерк под названием "Живой Ленин". По фактической основе очерк во многом перекликается с ранней газетной зарисовкой 1920 года — "Крупицы солнца". Но с какой скульптурной выразительностью вылеплен теперь образ Ильича, как реалистически точно переданы черты его характера! Это народный трибун, созидатель и творец нового, замечательно воплощающий в собственном облике высокое совершенство мысли, слов и поступков. Вождь партии нового типа — это и лучший в когорте людей, выкованных революцией. Это прообраз и нравственный образец нового человека — такую мысль утверждает писатель.

В очерке Федин упоминает подробность, относящуюся к моменту выступления Ленина на II конгрессе Коминтерна. "Со мною рядом, в ложе для журналистов, — рассказывает он, — сидел художник. Ощупывая цепкими глазами фигуру Ленина, он силился перенести ее жизнь на бумагу. Но жест, но движения Ленина оставались непойманными. Художник пересел на другое место. Потом я его видел на третьем, на четвертом. Объективы фотокамер и кино вместе с художником ловили неуловимого живого Ленина".