Борис Грибанов - Фолкнер

• Название: Фолкнер
• Автор: Борис Грибанов
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Современный писатель, переводчик, литературовед Б. Т.Грибанов предлагает читателю познакомиться со страницами жизни классика американской литературы Уильяма Гаррисона Фолкнера. Тщательно анализируя обширный архивный материал и опираясь на свидетельства современников писателя, автор предоставляет возможность узнать неизвестные ранее факты о жизни и творчестве одного из самых значительных писателей XX века. Б.Т.Грибанов воссоздает на страницах книги яркую и сложную судьбу У.Г.Фолкнера, не менее замечательную, чем судьбы героев его произведений.

---

Этот эпизод в романе не только характеризует полковника Сарториса, но и знаменует начало новой эпохи на Юге — эпохи насилия, убийств, ку-клукс-клана, суда Линча. И все это наравне с предшествующей мрачной эпохой рабства входит неотъемлемой частью в наследство, доставшееся от прошлого молодым героям Фолкнера.

Старый Баярд сидит на веранде своего дома, построенного отцом, и видит, "как паровоз протащил по долине ожерелье из желтых окон и втянул его обратно в холмы, откуда вскоре снова донесся гудок дерзкий, пронзительный и печальный". И тут же возникает образ покойного полковника: "Джон Сарторис тоже когда-то сидел на этой веранде и смотрел, как два его поезда выползали из холмов и, пересекая долину, вновь уходили в горы, своими огнями, грохотом и дымом создавая иллюзию скорости. Но теперь железная дорога принадлежала синдикату, и по ней проходили уже не два поезда в день, а гораздо больше — они мчались от озера Мичиган к Мексиканскому заливу, довершив воплощение его мечты".

Тетя Дженни со своей гостьей Нарциссой Бенбоу заходят в гостиную, и вновь появляется тень полковника: "Теперь эту комнату открывали от случая к случаю, между тем как при жизни Джона Сарториса ею пользовались постоянно. Он регулярно давал званые обеды, а то и балы…

В этой комнате, в мягких отблесках щедрого очага, обряженный в серый полковой мундир, пролежал он последнюю ночь, созерцая собственный апофеоз, завершивший великолепный, хотя и не всегда безупречно яркий, карнавал его жизни".

Полковник Джон Сарторис был застрелен на улице своим политическим соперником, точно так же, как это случилось с прадедом Фолкнера, полковником Уильямом Фолкнером.

В этой атмосфере легенд о прошлом Юга выросли молодые герои Фолкнера. Галерею их открывает в «Сарторисе» Баярд Сарторис, внук Старого Баярда и правнук полковника Джона Сарториса.

Вернее сказать, Баярд Сарторис не единственный герой, на протяжении всего романа его неотступно сопровождает тень его брата-близнеца Джона, погибшего на фронте в Европе. Не говоря уже о Баярде, много и часто вспоминают о Джоне другие персонажи романа. Из этих воспоминаний создается образ веселого и бесшабашного юноши, не знавшего страха, настоящего наследника безудержного характера его предков Сарторисов.

Живущие в горах охотники Маккалемы говорят о Джоне, что он был настоящий охотник, замечательный парень, к тому же очень добрый. "Он никогда не капризничал на охоте, — сказал Стюарт, — ни в дождь, ни в холод, даже когда был еще совсем мальчишкой — с этой своей одностволкой, которую он купил на свои собственные деньги, — у нее была такая сильная отдача, что при каждом выстреле она толкала его в плечо. И все равно он всегда охотился с нею, а не с тем ружьем, что полковник ему подарил, потому что он сам скопил на нее деньги и сам ее покупал.

— Вот уж кто любил петь и веселиться, — сказал мистер Маккалем. — Бывало, всю-то дичь на десять миль вокруг распугает. Помню, как-то вечером вскакивает он на лошадь, мчится к Самсонову мосту, и вдруг мы и оглянуться не успели, а уж он с этой лисицей сидит на бревне, плывет вниз по течению, да во все горло песни распевает".

Примечательны воспоминания Нарциссы Бенбоу о том, как Джон Сарторис поднялся на воздушном шаре, который демонстрировал в городке заезжий балаганщик: "Джон приземлился в зарослях можжевельника где-то за три мили от города, отцепил парашют, вышел на дорогу и остановил негра, проезжавшего мимо на повозке. Когда до города оставалась одна миля, он увидел Старого Баярда, который бешено несся им навстречу в коляске, и пока они стояли бок о бок посреди дороги, Старый Баярд, сидя в своей коляске, изливал накопившуюся ярость, между тем как на повозке сидел его внук в изодранной одежде, и на его исцарапанном лице застыло выражение человека, которому довелось испытать нечто столь невыразимо прекрасное, что расставанье с этой на миг воплощенной мечтой воспринималось даже не как утрата, а лишь как очищение души".

Так Фолкнер вложил в сердца Джона и Баярда Сар-торисов обуревавшую его самого с детства мечту о воздухе, о полете, стремление еще и еще раз испытать это неповторимое ощущение смертельного риска. Самолет, как и автомобиль, становится в романах Фолкнера символом нового, XX века.

Когда началась первая мировая война, братья-близнецы вступили в английский военно-воздушный флот и отправились воевать в Европу. Но вернулся с войны один Баярд, Джон погиб в воздухе у него на глазах. И первые же слова Баярда, когда он возвращается в родной дом, обращенные к деду, звучат как желание оправдаться, как будто на нем лежит какая-то вина за смерть брата: "Я не пускал его на эту проклятую хлопушку! — с каким-то остервенением выговорил он наконец". И через несколько фраз опять: "Он был либо пьян, либо совсем рехнулся. Я не пускал его на этот проклятый Кэмел. В то утро человек своей собственной руки не видел… Но он вбил в свою дурацкую башку, что долетит почти до самого Лилля. Я не мог его остановить!"

Братья Сарторисы, Джон и Баярд, увидели в войне только счастливую возможность проявить себя, продемонстрировать свою храбрость, утолить жажду приключений, опасности. У них, как и у их предка, Каролинского Баярда Сарториса, не было никаких политических убеждений.

Вернувшись в Джефферсон, Баярд первым делом покупает гоночный автомобиль и начинает носиться в нем по городу и его окрестностям на бешеной скорости, распугивая жителей и рискуя каждую минуту разбиться. Можно подумать, что ему мало было войны и он вновь ищет встречи со смертью. Вот одна из таких многочисленных сцен: "Почти у самого города ему встретилась еще одна повозка, и он шел прямо на нее, пока мулы, не осадив назад, опрокинули повозку, тогда он резко свернул в сторону и пронесся мимо чуть ли не вплотную, так что негр, который орал в перевернутой повозке, мог ясно разглядеть его тонкогубый рот, издевательски растянутый в диком оскале".

Чтобы заставить внука ездить потише, Старый Баярд отказывается от своей традиционной коляски и требует от молодого Баярда, чтобы тот возил его на машине. Но и это не помогает.

Молодой Баярд предстает перед читателем человеком, охваченным мрачным отчаянием, не видящим смысла в жизни и с отвращением думающим о долгих годах, которые ему предстоит еще прожить. "Впереди длинная-предлинная жизнь, — думает Баярд, лежа ночью без сна. — Трижды два десятка и еще десять лет тащить по миру упрямое тело, ублажая его ненасытную утробу. Трижды два десятка и еще десять — так сказано в Библии. Семьдесят лет. А ему всего только двадцать шесть. Чуть побольше одной трети. Проклятье!" После тяжелого ранения, которое он получил, когда перевернулся в своей машине и чуть не утонул в ручье, "он научился лежать с закрытыми глазами и в одиночестве бродить по бесплодным пустыням своего отчаяния".

Баярд женится на Нарциссе Бенбоу, но и это приносит успокоение ему ненадолго. "Почти каждый день, невзирая на строгие запреты мисс Дженни и на скорбный упрек в глазах Нарциссы, Баярд уходил из дома с ружьем и двумя собаками и, промокший до нитки, возвращался только к рассвету. Замерзший до костей, он касался холодными губами ее губ, глядел мрачным затравленным взглядом, и когда в желтом свете камина, горящего в их комнате, Нарцисса льнула к нему или молча плакала, лежа рядом с его неподвижным бесчувственным телом, ей казалось, что между ними поселился какой-то призрак".

Поначалу читателю может показаться, что призрак, заставляющий Баярда искать смерти, — это пережитая им трагедия гибели его брата Джона, единственного человека, которого он действительно любил. Однако постепенно, шаг за шагом выясняется, что мучает Баярда совсем другое — призрак смертельного страха, который он испытывал на фронте.

"Порой он вдруг ни с того ни с сего просыпался в мирной темноте своей спальни, весь в поту и натянутый, как струна, от застарелого страха. И тогда мир мгновенно отступал, и он снова превращался в загнанного, попавшего в ловушку зверя в бездонной синеве, полного безумной жажды жизни, запутавшегося в той самой коварной материи, которая предала его — того, кто слишком часто испытывал судьбу, и в голове опять всплывала мысль: о, если б только когда тебя настигнет пуля, ты мог бы разорваться, взлететь наверх — куда угодно, лишь бы не на землю! Нет, нет, это не смерть наполняет тебе глотку блевотиной, а то ощущение взрыва, которое тебе суждено испытать бессчетное количество раз еще до того, как ты будешь сражен".

Нет, не скорбь по погибшему брату мучает Баярда, его гнетет сама память о брате. Не случайно в припадке отчаяния Баярд сжигает немногие реликвии, оставшиеся от Джона, — высохшую лапу первого медведя, убитого братом, принадлежавшую ему Библию, охотничью куртку, фотографию.

Во время одной из безумных автомобильных поездок умирает от разрыва сердца сидевший с ним в машине дед, Старый Баярд, и Баярд, не показываясь дома, уезжает к своим давним друзьям, охотникам Маккалемам. И здесь в бессонную ночь он судит себя беспощадным судом.