Борис Грибанов - Фолкнер

• Название: Фолкнер
• Автор: Борис Грибанов
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Современный писатель, переводчик, литературовед Б. Т.Грибанов предлагает читателю познакомиться со страницами жизни классика американской литературы Уильяма Гаррисона Фолкнера. Тщательно анализируя обширный архивный материал и опираясь на свидетельства современников писателя, автор предоставляет возможность узнать неизвестные ранее факты о жизни и творчестве одного из самых значительных писателей XX века. Б.Т.Грибанов воссоздает на страницах книги яркую и сложную судьбу У.Г.Фолкнера, не менее замечательную, чем судьбы героев его произведений.

---

И вот в эту тягучую монотонность существования врывается возвращение Дональда Мэгона. Его давно считали погибшим. Его отец, священник епископальной церкви, смирился со своим горем, время от времени он перебирает вещи сына, пересланные ему с фронта. Несмотря на свой священнический сан, старик Мэгон не ищет утешения в своей религии, он выработал за свою долгую жизнь наивную и трогательную философию. Он скептик, примиренный с мирам. "Чем старше я становлюсь, — говорил он, — тем больше убеждаюсь, что мы мало чему научаемся, проходя жизненный путь, и совсем ничего не знаем такого, что могло бы нам как-то помочь или принести нам особую пользу". Единственное утешение старика — его сад. "Вот эта роза, — сказал он. — Она мне — и сын и дочь, супруга моего сердца и хлеб мой насущный: моя правая рука и левая. Сколько раз я стоял подле нее по ночам, весной, когда слишком рано были сняты покровы, и жег газеты, чтобы она не замерзла".

Невеста Дональда Мэгона Сесили Сондерс вообще не горевала о гибели своего жениха. Ей даже нравилось ее нынешнее положение — невесты погибшего героя войны. Оно давало ей возможность принимать иногда при поклонниках горестный вид несостоявшейся вдовы и соответствующие задумчивые позы, выгодно оттенявшие ее отличную фигуру.

В образ Сесили Сондерс Фолкнер вложил немало сарказма и отвращения к тому поколению бездумных, пустых, бесполых девиц и молодых людей, которое выросло в Америке после первой мировой войны. На всем протяжении романа, когда Сесили оказывается вовлеченной по собственному недомыслию в ряд драматических ситуаций, в ее пустой головке не рождается ни одной серьезной мысли. Она воспринимает жизнь как легкомысленную игру в секс, ей нравится флиртовать с молодыми людьми, любая мало-мальски серьезная жизненная ситуация пугает ее, выводит из равновесия. Она создана, как пишет Фолкнер, "не для материнства, даже не для любви: только для глаза, только для созерцания". Сама Сесили думает: "А как это бывает, когда ребенок?", ненавидя тот неизбежный миг, когда это случится, когда нарушится ее бесполая стройность, когда ее тело исковеркает боль".

Когда Сесили узнает о том, что ее жених жив и вернулся в город, то прежде всего она думает о себе, о том, как она будет выглядеть в этой новой ситуации. "Вот я опять невеста, — с удовлетворением подумала она, заранее предвкушая, какое лицо будет у Джорджа, когда она ему это сообщит". Джордж — молодой человек, с которым она играет в любовь. Все ее переживания мелки и ничтожны, как она сама.

Но когда Сесили видит Дональда с его страшным шрамом через лицо, она этого не может выдержать и падает в обморок. Такое ей не под силу. И возникает парадоксальная для Сесили ситуация — ей импонирует быть невестой тяжело раненного героя войны, это придает пикантность ее отношениям с Джорджем Фарром. Однако, когда отец требует, думая не столько о Дональде, сколько о своей благопристойной репутации, чтобы Сесили навещала своего жениха, дочь оказывает яростное сопротивление — она не в состоянии находиться в присутствии больного, искалеченного человека.

Есть в городе человек, чей душевный покой рушится с приездом Дональда Мэгона. Это служанка его отца Эмми, для которой Дональд был единственной, незабываемой любовью. Простая девушка из бедной семьи ближе всех к природе, к естественности чувств. В свое время она, не задумываясь о последствиях, не надеясь на замужество, отдалась молодому Дональду. И главное воспоминание ее жизни — как он позвал ее в лунную ночь из дома, хотя она знала, что он обручен с Сесили Сондерс. Они купались той ночью в озере. "Я легла на землю. Лежу, ничего не вижу, только небо. Не знаю, сколько я так пролежала, только вдруг надо мной, на небе, — его голова. Смотрю, он опять весь мокрый, и лунный свет бежит по его мокрым плечам, по рукам, и он все смотрит на меня. Глаз я его не вижу, только чувствую, будто они меня трогают. Бывало, он на тебя посмотрит, и ты словно птицей становишься: вот-вот взлетишь высоко над землей… И боязно мне и не боязно. Будто все на свете умерло, только мы остались…"

И вот этот единственный возлюбленный, которого она давно оплакала в своем сердце, вернулся. Вернулся и не узнает ее, как не узнает, впрочем, и всех остальных — он слеп, он не помнит своего прошлого. В отличие от Сесили Эмми не пугает шрам Дональда — она без всяких слов становится рядом с Джо Гиллигеном и Маргарет Пауэре, ухаживает за Дональдом, кормит его с ложки, в глубине души она уверена, что если бы он женился на ней, то она бы его выходила, вынянчила.

И наконец, пожалуй, самый необычный персонаж романа. Представляя его читателю, Фолкнер ограничивается следующими сведениями: "Джонс, Януариус Джонс, не знавший, да и не интересовавшийся, от кого он рожден, названный Джонсом — в алфавитном порядке, Януарием — по совпадению календарной даты и биологического факта… преподаватель латинского языка в небольшом колледже". Фолкнер даже не позаботился определить, откуда Джонс появился в Чарльстауне, потому что совершенно ясно, что он там чужой человек, которого никто не знает. Невольно создается впечатление, что Януариус Джонс перешагнул в роман "Солдатская награда" из юношеских стихов Фолкнера, из его первой стихотворной книги "Мраморный фавн", обретя в романе реальное бытие — внешность, характер, поступки, но и сохранив кое-что от мифологического фавна. Не случайно Фолкнер многократно на протяжении романа подчеркивает во внешности Джонса приметы мифологического похотливого получеловека-полукозла. Глаза у Джонса, пишет он, "были прозрачные и желтые, непристойные и древние в грехе, как у козла".

Джонс уверен, что жизнь должна состоять из "еды, сна и совокупления". Он в постоянном поиске ощущений, он цинично и откровенно добивается близости с женщинами — с Сесили, с Эмми, и только полное безразличие со стороны Маргарет Пауэре удерживает его от ухаживания за ней. Вообще безразличие обескураживает его, а отпор женщины возбуждает, превращает его жажду обладания этой женщиной в маниакальную идею. "Для Януариуса Джонса Эмми стала настоящим наваждением… Он подстраивал встречи с ней, но она его резко отталкивала; он поджидал ее на дороге, как разбойник, умолял, грозил, пытался применить грубую физическую силу, но был отвергнут еще грубее. Он дошел до такой одержимости, что согласись она вдруг — он полностью лишился бы своего главного импульса, простого импульса в жизни, он даже мог бы умереть. И все же он чувствовал: если он ее не заполучит — он может спятить с ума, превратиться в кретина".

Джонс в романе фигура комическая, иногда даже фарсовая, но при всем этом он приобретает символическое звучание как фигура, воплощающая поколение без корней, без целей, поколение вырождающееся, мечущееся в поисках ощущений и осуществления пустых желаний, чтобы избежать скуки. Это бессмысленное движение ради движения. Как пишет Фолкнер, Джонс, "сентиментально-религиозный служка в толстом спортивном облачении, создавал из неверного, нестойкого куска глины образ древней бессмертной страсти, лепил Пресвятую деву из папье-маше".

Дом старика Мэгона в эти недолгие месяцы стал своего рода притягательным центром для жителей Чарльстауна. Фолкнер с ненавистью и презрением пишет о заходивших в гости солидных дельцах, которые "интересовались войной только как побочной причиной падения и возвышения президента Вильсона, да и то лишь выраженной в долларах и центах, тогда как их жены болтали между собой о тряпках, через голову Мэгона, не глядя на его изуродованный, бездумный лоб… знакомые девушки, с которыми Дональд когда-то танцевал и флиртовал летними ночами, забегали взглянуть разок на его лицо и сразу убегали, подавив отвращение, и больше не приходили, если только случайно, при первом посещении, лицо его не было закрыто (тогда-то они непременно находили возможность еще раз взглянуть на него)".

Отец Сесили, возмущенный отказом дочери навещать Дональда, запрещает ей встречаться с Джорджем Фарром. Тогда Сесили из чувства протеста отдается Джорджу. Однако этот опыт отталкивает ее, он слишком приближает ее к действительности. Джордж Фарр уже не может быть ее товарищем в этой игре, и Сесили решительно игнорирует его, флиртуя с другими молодыми людьми.

Но обстоятельства загоняют Сесили в тупик — она обнаруживает, что Януариус Джонс знает о ее отношениях с Джорджем, она приходит в состояние паники, мечется, ожидая шантажа со стороны Джонса, она уже готова отдаться ему, потом в истерике бросается в дом Мэгонов и кричит, что она хочет немедленно выйти замуж за Дональда. Когда же ее родители предотвращают этот брак, Сесили убегает из дома с Джорджем Фарром и выходит за него замуж.

Казалось бы, хоть один из героев романа тем самым добился осуществления своих желаний — Джордж Фарр, влюбленный в Сесили, мучительно ревнующий ее, когда она флиртовала с другими, уговаривающий ее выйти за него замуж, как будто обрел свое счастье. Но и это оказывается иллюзией. И сцена их возвращения в город достаточно красноречива — Маргарет и Джо Гиллиген, оказавшиеся в эту минуту на вокзале, "увидели несчастное лицо Сесили, когда она, такая грациозная и хрупкая, со слезами растаяла в объятиях отца. А за ней стоял мистер Джордж Фарр, мрачный, как туча: его не желали замечать".