Сборник - Правофланговые Комсомола

• Название: Правофланговые Комсомола
• Автор: Сборник
• Издательство: «Молодая гвардия» Москва 1982
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга рассказывает о героях-комсомольцах, чей подвиг стал символом патриотизма, преданности высшему долгу - служению Родине.

---

— Конечно, в Ленинграде хорошо, даже если дом здесь.

— Так приезжайте, — сказал пассажир, — мы любим всех, кто любит Ленинград.

Он склонил голову к своей жене, сидящей рядом с ним, в соседнем кресле, и она, приветливо кивнув Наде, поддержала приглашение:

— Вам нетрудно, в ваших руках авиация. Возможно, встретив этих приветливых людей, Надя вспомнила о той супружеской паре, которая так когда-то ее поразила: знаменитый хирург, попавший в катастрофу, и его жена, врач, подчинившая свою судьбу его великому жизнелюбию… Как давно это было, если знать, что твоя жизнь обрывается сегодня. Но этого она не знала.

— Спасибо, — сказала она ленинградцам, — я ведь действительно собираюсь в ваш город…

Ни Надя, ни они не предполагали, что произойдет в следующие несколько минут.

В.Г. Меренков не думал, что слова, которыми они обменялись с Надей, будут в их общении единственными и последними. Его жена Ирина Ивановна не знала, что вскоре с горечью произнесет о Наде фразу, которую прочитают и услышат по радио миллионы людей: «Наде — нашу вечную любовь».

Раздавая конфеты, Надя не знала, что угощает ими и своих убийц.

Обмениваясь улыбками с пассажиркой Зинаидой Ефимовной Левиной, Надя удивилась ее отказу взять конфеты и мягко настояла:

— Это «Взлетные». Они снимают неприятные ощущения в ушах…

Это-то Левина знала. Не знала она другого: что вскоре их самолет окажется на территории Турции, на Трабзонском аэродроме, и она, врач по профессии, будет свидетельствовать смерть Нади и спасать штурмана экипажа Валерия Фадеева, истекающего кровью, а затем, когда турецкие медики станут забирать раненых в госпиталь, она, советский врач, настоит на том, чтобы ее взяли с ними, и там, в госпитале, она даст свою кровь — критическую для себя дозу, и еще будет участвовать в нескольких операциях, сохранивших жизнь Чахракия и Фадееву…

— Спасибо, — сказала она Наде. — В Сухуми без дождя?

— После обеда обещали…

Московский юрист Ю. Кудрявых, улыбаясь Наде, тоже не зпал, что через три минуты он будет беспомощно, обреченно наблюдать за бандитскими действиями уголовников, будет видеть убийство, но не в силах будет помочь этой девушке и экипажу, ибо и он, и другие пассажиры будут взяты под прицел одним из бандитов и увидят на его поясе гранаты, которыми он пообещает тут же взорвать самолет, погубить всех пассажиров, если кто-то попытается вмешаться в их операцию.

Надя вернулась в свое рабочее помещение, узкий отсек. Она открыла бутылку «Боржоми» и, дав воде настреляться сверкающими крохотными ядрами, наполнила четыре пластмассовых стаканчика. Поставив их на поднос, она вошла в пилотскую кабину. Было жарко, на серой обшивке играло солнце, и Надя решила не тянуть с водой.

— Будете пить? — весело спросила она.

— Конечно, — отозвался Чахракия, — немедленно и до конца.

— Пейте на здоровье, — сказала она.

Опершись левой рукой о спинку командирского кресла, к которой уже через две минуты он, командир, теряя сознание, прижмется простреленной спиной, чтобы сохранить в организме хоть немного крови, Надя театральным жестом поднесла ему простецкий аэрофлотовский поднос, и Жора взял крайний стаканчик.

Тем же жестом она поднесла воду Сулико. Затем обратилась к Оганесу и Валерию:

— Составьте им компанию.

Валерий взял стаканчик правой рукой, которая в момент скорого ранения окажется парализованной, и микрофон связи, таким образом, попадет в плен, ибо никто не сможет разжать руку Валерия, а он будет без сознания… и, залпом выпив воду, сказал:

— Спасибо.

Оганеса тоже не пришлось уговаривать: он тут же распорядился своею порцией «Боржоми», справедливо считая «Боржоми» лучшей водой в мире.

Затем он поудобнее устроился на своем не очень-то удобном месте, которое через две минуты станет для раненого Оганеса местом заключения — бандит не даст ему сделать ни одного движения, — и сказал Наде:

— Спасибо, Надюша.

А Сулико прокричал с правого кресла второго пилота:

— Тебе-то самой не жарко? Ты пила?

— За меня не беспокойтесь, — ответила Надя, — я пью много, но своевременно.

— Все спортсмены такие, — сказал с удовольствием Сулико. — Все, и ты такая.

Они были рады ее присутствию в кабине — красивой, на редкость приятной девушки, и она наверняка чувствовала это их отношение к себе и, конечно, радовалась тоже. Возможно, и в этот раз она с теплом и благодарностью подумала о каждом из этих ребят, легко принявших ее в свой профессиональный и дружеский круг и относящихся к ней как к младшей сестре, с заботой и доверием.

Она сказала:

— Благодарю за скорость, приду через десять минут. С «Боржоми»! — и вышла.

Безусловно, у нее было замечательное настроение — это утверждают все, кто видел Надю в последние минуты ее хорошей, счастливой жизни.

Она прикрыла за собой вибрирующую от рева близких двигателей дверцу и шагнула в свой отсек.

В этот момент и раздался звонок: бортпроводницу звал кто-то из пассажиров.

Поразительно устроена жизнь: как часто, в какое-то из ее мгновений, совершенно немыслимым образом встречаются лицом к лицу отличный человек и подлец. И подлец уничтожает отличного человека. И тут можно онеметь от отчаяния, если не надеяться хотя бы на то, что эти встречи имеют все же высокую цель: потрясти многих, всколыхнуть людскую совесть, пробудить ненависть к насилию и очистить жизнь от грязи, предательства и сволочизма и, может, научить более пристально распознавать их еще в зародыше и пресекать, если хоть это под силу!

Какое еще может быть объяснение?

Может, его нет.

Он сидел рядом с ее отсеком.

Она подошла, он сказал:

— Передай срочно командиру, — и протянул ей какой-то конверт.

Она взяла конверт, и их взгляды наверняка встретились.

Она наверняка удивилась тому, каким тоном были сказаны эти слова.

Она не стала ничего выяснять и шагнула к дверце багажного отделения — дальше была дверь пилотской кабины.

Вероятно, ее ощущение было написано на ее лице — скорее всего. А чувствительность волка, увы, превосходит любую другую. Вероятно, как раз из-за этой высокой чувствительности бандит усмотрел в глазах Нади неприязнь, подсознательное подозрение, пусть только тень опасности. Этого оказалось достаточно, чтобы больное воображение объявило тревогу: провал, разоблачение, приговор. Самообладание бандита ему отказало: он буквально катапультировался из кресла и бросился вслед за Надей.

Она успела сделать лишь шаг к пилотской кабине, когда он распахнул дверцу, только что ею закрытую.

Она закричала:

— Сюда нельзя!

Он приближался как тень животного.

Она наверняка уже поняла: перед нею бандит; а в следующую секунду и бандит понял: она наверняка поломает им план перелета за границу.

Она закричала снова:

— Сюда нельзя! Вернитесь на свое место!

Но он доставал оружие — нервы бандита сгорели дотла.

Надя не знала его намерений. Она понимала только одно: он абсолютно опасен! Опасен для экипажа, опасен для пассажиров.

Она ясно увидела револьвер.

Между ними был метр

Она бросилась к дверце кабины и, распахнув ее, крикнула что было силы: «Нападение! Он вооружен!» В то же мгновение захлопнула дверцу и стала лицом к разъяренному таким поворотом дел бандиту. Он так же, как и экипаж, услышал ее слова — без сомнения.

Что оставалось делать?

Она приняла единственное решение: не пропускать бандита в кабину любой ценой.

Он мог быть маньяком и перестрелять экипаж.

Он мог быть врагом и перестрелять экипаж, и сесть за штурвал.

Он мог быть и тем и другим…

Он прыгнул к ней, попытавшись сшибить ее с ног. Упершись руками в стенки, она удержалась и продолжала отчаянно сопротивляться.

Он выстрелил в Надю. Она удержалась на ногах и сильнее прижалась к пилотской двери.

Чахракия и Шавидзе оценили ситуацию мгновенно. После предупреждения Нади они резко прервали правый разворот, в котором находились в минуту нападения, и, услышав выстрел, тут же, синхронно, завалили ревущую машину влево, а затем вправо. В следующее мгновение Чахракия с силой потянул штурвал на себя, и самолет, задрав нос, пошел круто вверх: они старались сбить с ног нападающего, полагая, что опыт его в этом деле невелик, а Надя выстоит. Пассажиры были еще с ремнями — ведь табло не гасло, самолет только набирал высоту!

В те же секунды в салоне, увидев бросившегося к кабине пассажира и услышав выстрел, Аслан Кайтанба, а за ним и его соседка Галина Кирьяк, мгновенно расстегнули ремни и вскочили с кресел. Они были ближе всех к месту, где сидел преступник, и первыми почувствовали беду.

Однако их опередил все же тот, кто сидел рядом с убежавшим в кабину. Молодой бандит — а он был намного моложе первого, ибо они оказались отцом и сыном — выхватил обрез и выстрелил вдоль салона. Пуля просвистела над головами потрясенных пассажиров.