Владимир Архангельский - Петр Смородин

• Название: Петр Смородин
• Автор: Владимир Архангельский
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1974

Книга рассказывает о жизни секретаря ЦК РКСМ Петра Смородина. С именем П. Смородина связана героическая деятельность РКСМ в годы гражданской войны и перехода к мирному строительству.

В книге представлены иллюстрации.

---

Настойчивость Смородина победила. И на партийной конференции, в декабре 1931 года, уже никто не спорил с секретарем: Дом культуры поднимался, вокруг него возводились новые кварталы. Да это было и прямым ответом на обращение ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Ко всем партийным, советским, профсоюзным и комсомольским организациям Ленинграда о превращении города Ленина в образцовый советский город».

Сергей Миронович Киров весьма ценил деятельность Петра в этом большом районе: она была смелой и яркой. И отражала борьбу партии в годы наступления социализма по всему фронту.

Старые рабочие Васильевского острова и до сих пор сердечно вспоминают Петра Смородина. Запомнилась им коллективная поездка поздней осенью 1930 года на Волховскую гидростанцию имени Ленина. Секретарь райкома хотел наглядно показать рабочим, как осуществляется в стране великий ленинский план электрификации, как даже малейшее сбережение средств в СССР идет на развитие крупной машинной индустрии.

Василеостровцы наняли целый поезд со спальными вагонами и с двумя ресторанами. Экскурсию передовых рабочих встретил Генрих Осипович Графтио: один из пионеров советской энергетики, принимавший участие в разработке плана ГОЭЛРО, он был главным инженером строительства. Слушали его с большим вниманием. Сам Смородин впервые узнал, что именно в год его рождения русский инженер Добротворский предложил первый проект строительства станции, но его упрятали под сукно царские чиновники. В 1910 году Графтио разработал второй проект. Однако и его похоронили владельцы тепловых электростанций в Питере из-за боязни конкуренции. Только в советское время осуществилась его идея, восторженно поддержанная Владимиром Ильичей.

Рабочие с гордостью осматривали турбинный зал, распределительную подстанцию, шлюз и сливную плотину: ведь почти на всем лежал отпечаток их труда в тяжелые годы восстановления народного хозяйства.

Киров с большим интересом выслушал отчет Смородина о поездке и похвалил василеостровцев за инициативу.

СТАРШИЙ ДРУГ

В последние годы жизни Сергея Мироновича Смородин был кандидатом в члены ЦК ВКП(б) и руководил Выборгской партийной организацией. В это время особенно и окрепла их дружба.

Киров был для Петра эталоном человека нового мира, коммуниста, мыслителя, оратора, борца. Подвижной, на подъем легкий, доступный каждому в любой час дня и ночи, способный немедленно ехать на завод, в Академию наук, в пионерский лагерь. Но и удивительно волевой: можно было спорить в его присутствии о любом предмете, он никогда не давил инициативу товарищей, но последнее слово всегда оставалось за ним не по должности, а по силе мысли, вдохновению, по железной логике доказательств.

Так было на «Красном путиловце», где Киров состоял на партийном учете. Не клеилось дело с первыми тракторами, и у многих инженеров опустились руки: мол, где уж нам без Форда… Просто пропадем без него.

Киров высказался резко, но определенно:

— Довольно нам фордов! Учиться мы готовы хоть у самого черта, если эта учеба идет на пользу социалистическому строительству. Но кто утверждает, что победивший пролетариат не сможет научиться, ничего не сможет освоить, тот дурак или враг. А когда народ строит социализм, ни дуракам, ни врагам ходу на этой стройке давать нельзя!

Он не вылезал из завода, пока тракторы не пошли потоком на поля.

Так было в годы продовольственных трудностей, когда Киров предложил развивать в Ленинградской области зерновое хозяйство, молочное животноводство, больше сажать картофеля, овощей и всеми силами, немедленно разводить свиней.

Так было с апатитами на Кольском полуострове и с синтетическим каучуком профессора Лебедева: искали, спорили, сомневались. Приходил Киров, обстоятельно вникал в суть — решал и делал!

Этот человек — один из вождей партии — в быту и в кругу близких товарищей был на диво простой, ясный, сердечный и отходчивый. А на охоте, которой он самозабвенно отдавался в редкие часы отдыха, превращался в простого Мироныча. И беспрекословно поступал в распоряжение опытных егерей.

И Петр Смородин был под стать Сергею Мироновичу: в работе — жаркий, в спорах — смелый и даже дерзкий. С людьми не лукавил, не хитрил, в обхождении всегда оставался доступным и чутким.

Образ его ясен из письма к Струппе. Только под нарочитой грубоватостью не удавалось ему скрыть удивительной деликатности в общении с товарищами, чуткости к их запросам и готовности почти совершенно забывать о себе, когда у других возникала нужда или горе.

Все знали, что он такой по натуре, по совести — без прикрас, открытый во всем — настоящий рабочий питерский парень с морской походкой вразвалку, в тельняшке, в синей косоворотке или свитере — смотря по сезону. Чертами крупен, с непослушной прядкой волос, часто падающей на лицо. И речь — грубовато-шутливая, добродушная, с мягкой иронией.

Сергею Мироновичу полюбился этот младший товарищ. Они виделись почти каждый день: завод, обком, райком, университет, школа, новостройка. Раз в пятидневку бросали все и уезжали на базу отдыха в Пушкино, в так называемую Володарку. Сергей Миронович обычно напоминал перед выездом:

— Собери белье, Петр!

Третьим в компании был шофер Кирова. Он подвозил друзей к бане, и начиналась натуральная русская парилка с березовым веником. Нахлестывали друг друга, вовсе не считаясь с чинами и возрастом. Часто Смородин оставался и ночевать в Володарке, а то и прихватывал там выходной день. И конечно, разговоры шли по душам и обо всем, что занимало и волновало обоих.

Домой к Смородиным Киров приезжал редко, как и Петр к нему. И вообще, у этих двух друзей домашний быт был не в чести.

Но к нуждам товарищей Киров был чуток бескрайно. И когда Петр Смородин занедужил, он позвонил, что явится к нему часов в десять вечера.

Конечно, Петр обрадовался этой встрече в домашней обстановке, хотя болезнь-то была по теперешним временам пустячная: вырвали ему зуб мудрости, но три дня не могли остановить кровотечение.

Анна Петровна, как старшая в доме хозяйка, переполошилась. И спросила у сына по простоте душевной:

— А есть-то Сергей Миронович будет?

— И это спрашивает придворная кухарка господ Гардениных! Непременно будет! Он вкалывал нынче с восьми утра и, бьюсь об заклад, не держал во рту ни росинки!

— Понятно, Петька. А что он любит?

— Он же охотник, любит рябчиков с моченой брусникой, — через силу пошутил Петр.

— Батюшки! — всплеснула руками Анна Петровна, мигом накинула платок на плечи и умчалась куда-то с корзинкой.

А к вечеру действительно были поданы на стол рябчики с моченой брусникой. И Петр, ему вдруг стало легче, со смехом рассказывал о своей выдумке, а Киров хохотал как мальчишка:

— Вот уж выдал меня за тонкого гурмана! Мне бы картошку в мундире, это ж еда богов!

Квартира Смородина на углу Большого проспекта и Шестнадцатой линии Васильевского острова произвела на Кирова в этот приезд гнетущее впечатление. Василеостровский секретарь, построивший десятки новых домов, ютился в двух маленьких комнатах: в одной он с женой, в другой — Анна Петровна с внучкой. На кухне готовила себе постель двоюродная сестра Маришка, приехавшая из Боринского. А в передней на двух креслах, когда-то присланных Кировым, безмятежно спал Маришкин брат Федька.

— Петя, так ты и живешь? — с недоумением спросил Киров, надевая тужурку над Федькиной головой.

— В лучшем виде живу, Сергей Миронович. У меня все есть!

— А Маришка с Федей? Их даже приткнуть негде. И своего письменного стола у тебя нет. Где же ты читаешь, пишешь?

— В райкоме, он рядом. И на кухне, когда все улягутся. А Маришка с Федькой — люди временные, устроятся, когда будут работать. Сейчас им отлично: тепло, светло. Другие хуже живут. Я с неделю назад был в рабочей семье с завода Козицкого: так там семь человек в одной комнате!

— Ну знаешь что, я с тобой на эту тему и говорить не хочу! — Он обратился к Елене Михайловне: — Вы позвоните мне завтра, и мы все устроим. Квартиру выберете сами. А Петру сообщите по телефону новый адрес.

Так появилась первая в жизни Смородина большая и удобная квартира на Кронверкской улице, в доме № 21. Почти рядом жил Киров, и они стали чаще встречаться вне работы. Иногда это случалось даже в третьем часу ночи. Сергей Миронович, закончив дела в Смольном, привозил Петра к себе домой, поднимался с ним в лифте на четвертый этаж, открывал дверь и зажигал все светильники.

— Киров любит свет! — говорил он, смеясь… Сергей Миронович временами страдал бессонницей.

Тогда он вырывался на несколько дней в Томилино, на базу отдыха обкома. Проходил день, и Петр получал приглашение приехать немедленно, а еще лучше с Майкой. Пока она не ходила в школу, отец брал ее всегда с собой. Там для нее были санки и пианола, для Кирова и Смородина — лыжи и охота, хотя Петр всегда считал, что охотник из него неважнецкий.