Владимир Архангельский - Петр Смородин

• Название: Петр Смородин
• Автор: Владимир Архангельский
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1974

Книга рассказывает о жизни секретаря ЦК РКСМ Петра Смородина. С именем П. Смородина связана героическая деятельность РКСМ в годы гражданской войны и перехода к мирному строительству.

В книге представлены иллюстрации.

---

Так развернулась широкая кампания по разъяснению нэпа. Она помогла расширить политический кругозор рабочей и крестьянской молодежи, сплотить ее вокруг ленинской партии.

Шел в ЦК крутой разговор о тех организациях, где было много неплательщиков членских взносов. Кто-то предложил лишить их представительства на конференциях и съездах. Смородин возражал. Реальное же большинство одобряло такую меру, хотя нашлись и противники ее. Но постепенно линия Петра взяла верх. И ЦК дал указание о безусловном выполнении уставных положений о сборе членских взносов.

Так было и с перегибом на Урале, где весьма своеобразно поняли борьбу с безработицей: там стали снимать с работы несоюзную молодежь, а на ее места определять членов союза. Смородин добился отмены такой практики, которая порочила комсомол.

Его многие считали упрямым. Он и был таким, потому что настойчиво оберегал монолитность, сплоченность организации.

Об эту пору (май 1922 года) в кулуарах Генуэзской мирной конференции Вацлав Боровский сказал журналистам яркую фразу:

— Для того чтобы быть государственным деятелем, необходимо находиться в состоянии роста.

Очень хорошо эти слова относились к Смородину. Он и дня не стоял на месте: рос как государственный деятель, мыслил как большевик и превыше всего ставил интересы партии и комсомола. Так что всякое его «упрямство» было лишь проявлением дальновидности и принципиальности.

Так было в июне 1922 года, когда Бюро ЦК обсуждало «Положение о приеме членов РКСМ в партию». Создали комиссию для согласования вопроса с орготделом ЦК РКП (б). Надо было договориться о том, чтобы поддержать постановление II Всероссийской конференции о сокращении кандидатского стажа для членов комсомола. На конференции Смородин возражал против этого решения. Его не поддержали. Теперь он отказался быть в комиссии, но его отказ не приняли. Он доказал в ЦК партии, что конференция вынесла ошибочное решение. И кандидатский стаж для членов союза был установлен на общих основаниях.

Нечто похожее было и со скаут-мастерами. Они стали пользоваться некоторым доверием в Московской организации РКСМ. Восемнадцать старых скаут-мастеров опубликовали декларацию, где дали понять, что они готовы отдать свои силы и знания для работы среди юных пионеров. И запросили у Цекамола разрешения на слет, чтобы обговорить свои задачи.

На заседании Бюро ЦК Смородин настоял на таком постановлении: сбор нежелателен; МК РКСМ запретить созыв каких-либо совещаний работников по скаутизму без санкции Цекамола, пока не решен вопрос, кого из мастеров и в какой форме можно привлечь к работе с пионерами.

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЕ СВЯЗИ

Дела КИМа были все время в поле зрения Смородина. Он обычно входил в русскую делегацию на конгрессах и в Исполкоме КИМа. Но большим знатоком международного юношеского движения себя не считал. Поэтому основная работа в КИМе исполнялась Лазарем Шацкиным, Альфредом Курелла и другими товарищами. Сам он добивался неустанно, чтобы Коммунистический интернационал молодежи получал могучую поддержку в России.

Деятельность Смородина в Цекамоле в значительной мере и была направлена на укрепление интернациональных связей. Образно он назвал Первомаем пролетарской молодежи Международный юношеский день (МЮД) и вошел с представлением во ВЦИК РСФСР — считать этот день (первое воскресенье сентября каждого года) государственным революционным праздником молодежи Советской России. Такое постановление было опубликовано 3 сентября 1922 года.

Да и много других дел было у Цекамола, который укреплял интернациональную работу комсомола и получал широкий отклик за рубежом.

Открылся Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ). В нем готовились кадры партийных и комсомольских работников шестидесяти семи национальностей Востока. Смородин не раз выступал в молодежной аудитории университета, рассказывая о многообразных боевых делах РКСМ.

Оживилась воспитательная работа среди эмигрантского населения в России. При ЦК РКСМ создали Польское бюро, а в некоторых городах Польбюро при губкомах комсомола.

Цекамол всячески поддерживал переписку советской молодежи и пионеров с молодыми рабочими и пролетарскими детьми капиталистических стран. Ребята стали обмениваться фотографиями, стенными газетами, планами работы ячеек и отрядов. Затем итальянские ячейки комсомола были прикреплены к заводским коллективам РКСМ и к школам фабричного ученичества. Этот почин оказался удачным: итальянские комсомольцы оказывали ФЗУ техническую помощь, а на родине рассказывали, как эти училища готовят новые кадры квалифицированных рабочих в Советской России.

Владимир Ильич указывал, что «Советская Россия считает величайшей гордостью помогать рабочим всего мира в их трудной борьбе за низвержение капитализма».[24] К Осенью 1923 года, в дни восстания, у немецких товарищей стало трудно с продовольствием. Цекамол немедленно пришел на помощь: в Германию были направлены вагоны с хлебом и переведено немецким комсомольцам двенадцать тысяч рублей золотом. А за два года перед этим, когда был голод в Поволжье, молодые рабочие капиталистических стран собрали средства для открытия в России ста детских домов для голодающих детей. Партия призвала оказывать поддержку Международной организации помощи борцам революции (МОПР). Все комсомольцы были членами МОПРа, и их трудовая копейка помогла многим товарищам пережить лишения в тюрьме, поддержала тех, у кого не стало кормильца, и дала возможность некоторым узникам капитала найти пристанище в СССР…

«ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ»

Да, тяжела была для Петра нагрузка в Цекамоле, — он жил там: руководил Бюро и пленумами, писал директивы, потоком принимал ходоков со всей страны, нередко спал в кабинете на диване. О нем говорили шутя: «Петя всегда в ЦК — днем и ночью!»

Иногда выдавалась полоса разъездов. Был он на Тульском и Нижегородском губернских съездах, на съезде в Тифлисе, на пленуме ЦК комсомола Украины, где очень близко сошелся с Михаилом Васильевичем Фрунзе.

Сергей Николаевич Белоусов, член ЦК РКСМ в те дни, помнит, как они ездили со Смородиным в Тулу. Ночевали у Белоусова, в доме № 6 по Растеряевой улице, блестяще описанной Глебом Успенским: «Я ему показывал изделия тульских умельцев. И он еще больше расположился ко мне, когда узнал, что в нашей потомственной семье оружейников я был старшим среди двенадцати детей.

— И ты их пестовал, Серега?

— Всех вывел в люди и сам вступил в комсомол в 1918 году.

Мне было очень приятно, что Смородин прожил у нас Два дня. О нем я заботился, как о лучшем друге, не скрывая, что по-юношески влюблен в него!..»

Шли и такие очередные кампании, как передача моряков-комсомольцев в партию и мобилизация членов союза в РККА.

Цекамол все больше занимался флотом. И высказал такую мысль: принять в партию тех моряков-комсомольцев, которые вышли из рабочей среды и вступили в союз до ноября 1920 года. Остальных — по индивидуальному отбору, с кандидатским стажем. Партия одобрила этот шаг.

В армию мобилизовали тысячу членов РКСМ рождения 1902 года. Подобрали лучших людей. Из них вскоре вышли толковые командиры и политработники.

Летом 1922 года началась подготовка к V Всероссийскому съезду комсомола. Петр готовил отчетный доклад в ЦК, работал в комиссии по детскому движению, искан формы новых отношений комсомола с Военно-Морским Флотом. Да и по другим вопросам повестки съезда он должен был держать слово.

Одновременно в августе 1922 года он съездил в Петроград: там отмечали пятилетний юбилей комсомола, потому что днем рождения его считали I общегородскую конференцию ССРМ в 1917 году.

И можно было понять Петра, когда он говаривал в кругу друзей: «Спросили бы меня года два назад, где я буду сегодня? Вот уж не думал, что буду в Москве, где так мало часов в сутках: иной раз просто нет времени, чтобы вправить вам мозги!..»

Через несколько лет, когда стали появляться первые книжки комсомольских мемуаристов, не раз шла дискуссия о книге Всеволода Сорокина «Первые батальоны». Автора поругивали за то, что Петр Смородин получился у него плакатным большевиком, в котором воплощены лишь одни добродетели, заложенные самой природой. Особенно настораживала фраза Сорокина: «Крепким, стопроцентным комсомольцем надо родиться, таким и родился Смородин».

Конечно, это была крайность, досужая выдумка автора. Петра, как и его товарищей, воспитала партия. Но в нем и в них были какие-то, только им присущие качества: они били в одну точку, умели подчинить все личное интересам своего класса, превыше всего ставили честь рабочего человека и его идейную целеустремленность. И, не задумываясь, готовы были отдать жизнь за дело пролетарской революции. Аркадий Гайдар писал: «Это не биография у меня необыкновенная, а время было необыкновенное. Это просто обыкновенная биография в необыкновенное время!» Мысль интересная, она многое объясняет в судьбе поколения, выросшего при гражданской войне. Но писатель Гайдар был одним из первых среди сверстников. Одним из первых был и Смородин как наиболее яркий вожак комсомолии. Так что Сорокина можно извинить за его горячую юношескую влюбленность в Петра, который в самые трудные годы революции был его наставником…