Луи Буссенар - Приключения в стране львов

• Название: Приключения в стране львов
• Автор: Луи Буссенар
• Жанр: Прочие приключения

Перевод с французского Е. Н. Киселёва.

Данный том включает романы "Приключения в стране львов", "Приключения в стране тигров", "Приключения в стране бизонов", переносящие читателя в дебри Африки, джунгли Бенгалии и североамериканские прерии, а также роман "Из Парижа в Бразилию", в котором представлена Россия глазами французских путешественников, решивших добраться из Европы в Америку «сухим» путём.

Содержит иллюстрации.

---

Фрикэ припомнил, с какой жадностью глядел на медальон один из негров-конвоиров, когда путешественница вынимала его и показывала троим друзьям. Юноша подозвал к себе другого сенегальца, угостил его ромом и основательно расспросил.

Сенегалец сообщил о негре-дезертире довольно важные подробности. Его звали Сунгойя, родом он был из страны куранкосов.

Фрикэ раскрыл карту, легко отыскал, к югу от земли мандингов, землю куранкосов и даже, под 10R45' западной долготы и 9R30' южной широты, нашел название Сунгойя — вероятно, то место, откуда был родом сбежавший негр. Здесь находятся истоки реки Рокелль. Тут же, неподалеку, берет свое начало Нигер, который у местных жителей называется Джиолибой.

— Сунгойя был у себя в селении вождем, — рассказывал лаптот. — Эти вожди почти независимы, однако признают над собой, больше номинально, власть главного вождя, избираемого пожизненно. После смерти такого вождя Сунгойя стал добиваться своего избрания на его место и почти преуспел в этом, как вдруг у него явился беззастенчивый соперник. Не обращая внимания на выборы, на всякие там голосования, этот субъект подобрал себе команду головорезов, задарил их страусовыми перьями, запоил ромом и с их помощью захватил власть, подтвердив на деле лишний раз афоризм "сила выше права". Как человек, умеющий властвовать, он объявил, что все, кто станет на его сторону, получат от него гри-гри (амулеты или талисманы), страусовые перья или рому; недовольные будут проданы в рабство, а непокорным снимут голову долой. На свою беду, Сунгойя не умел держать язык за зубами и постоянно критиковал нового монарха. Критика была по большей части правильной и потому навлекла на него особенный гнев. Кончилось тем, что его без всякого суда схватили, наказали палками и продали в рабство.

— Однако, как опасно говорить о политике на берегах Гвинеи, — заметил Фрикэ. — Ну, арапушка, продолжай, продолжай! Это очень интересно.

Лаптот продолжал:

— Сунгойя из рабства освободился и задумал свергнуть своего врага. Но как напасть на человека, владеющего, быть может, лучшим гри-гри во всей стране? И вот Сунгойя принялся всюду разыскивать себе такой талисман, который помог бы ему одолеть противника. Он достал уже целую коллекцию всевозможных фетишей, когда познакомился с Андрэ, нанялся к нему на службу и был свидетелем чудесного избавления madame Барбантон из обезьянних объятий. Очевидно, у белой женщины имелся гри-гри необыкновеной силы.

— Понимаю!.. Догадываюсь!.. — вскричал Фрикэ. — Сунгойя видел, как госпожа вынимала медальон, а из медальона билет, и принял его за ладанку с талисманом, помогшим одержать победу над гориллой. Натурально, ему захотелось присвоить себе такой талисман… Ведь так? Ну, конечно… Однако будущий монарх каранкосов учудил с нами хорошую шутку… Я все понял теперь. Не знаю только одного, главного: где же Барбантон?

— Капитан уехал с ним в пироге.

Сенегальцы, как только поступили к Андрэ на службу, с первого же дня стали звать Барбантона капитаном. По их мнению, этот чин как нельзя больше шел к его бравой фигуре, мужественной осанке, молодецким усам и орденской ленточке в петличке. Не ниже капитана, во всяком случае.

Барбантон вначале протестовал. Тогда его произвели в полковники. Пришлось уступить. Так его и стали звать капитаном.

— Ты знаешь наверняка, что он уехал?

— Наверняка! Я сам видел. С ним другой товарищ и Сунгойя.

— Раз ты сам видел, значит, так оно и есть.

Дело было выяснено. Фрикэ побежал к Андрэ посоветоваться. Выслушав весь рассказ, Андрэ вполне согласился с версией парижанина относительно Сунгойи. Несомненно, это он украл медальон, воспользовавшись крепким сном измученной путешественницы. Сделал он это с далеко идущей целью: вернуться на родину и произвести там в свою пользу государственный переворот. Лучшей дорогой в землю куранкосов была река Рокелль. Ясно, что беглецы поплыли вверх по ней, добывая себе пропитание рыбной ловлей и охотой.

Вся задача заключалась теперь в том, чтобы настигнуть их и в то же время не спугнуть. В погоню мог пуститься только Фрикэ. Решили, что он возьмет паровую шлюпку, на которой стоило лишь развести пары, да снабдить всех провизией, и можно отправляться. С собою он должен был взять только двух матросов и трех негров, в том числе второго сенегальца, который знал все местные наречия не хуже своего беглого товарища и мог служить переводчиком. Негр и европейцы будут вооружены скорострельными винтовками Винчестера, а Фрикэ, кроме того, возьмет с собой полное охотничье снаряжение. Не будучи завзятым охотником, Фрикэ согласился продолжить дело Андрэ, прикованного к постели, и добывать вместо него охотничьи трофеи. Впрочем, охота в этих странах не столько спорт, сколько необходимая самооборона.

Кроме всего прочего, на шлюпку взяли запас лекарства, главным образом хинина, необходимого при заболеваниях малярией; потом были погружены разные походные принадлежности, гамаки, каучуковые одеяла — защищающие от ночной сырости и дневного жара. Наконец, не была позабыта и складная резиновая лодка системы Макдональда, на случай если бы пришлось идти посуху, так как дороги в тех местах пересекаются многочисленными реками.

Если бы река Рокелль оказалась впоследствии не судоходною, так как дно ее в некоторых местах усеяно камнями, то предполагалось, что Фрикэ отошлет шлюпку обратно и поплывет дальше в туземной пироге, посадив негров за весла. Яхта будет дожидаться его возвращения или на фритаунском рейде, или, если ожидание покажется чересчур уж утомительным, крейсируя около берегов.

Фрикэ отбыл.

Шлюпка вошла в устье реки, которая в этом месте называется Сьерра-Леоне, миновали английский берег и храбро достигла вод собственно Рокелля.

Благодаря приливу и превосходной машине, экспедиция двигалась быстро вперед, наполняя сердце парижанина надеждой на скорый успех. Но когда начался отлив и обнажились камни, среди которых нужно было осторожно лавировать под малыми парами, эта надежда значительно потускнела.

— Если так, то мы не скоро их догоним, — задумчиво бурчал себе под нос юноша. — Эти негры замечательные гребцы, их лодки плавают, как рыбы. И зачем так много утесов!

Встретилось несколько пирог с фруктами и овощами. Негры везли продавать эти продукты в город. Через сенегальца Фрикэ задал им вопрос о беглецах. Выяснилось, что те опережают их на целые сутки.

Наступала ночь. Пора было становиться на якорь. Фрикэ сам выбирал место для стоянки. Взошла великолепная луна, что еще больше расстроило Фрикэ: ведь при лунном свете беглецы могли плыть и дальше.

На другой день шлюпка отчалила с первыми лучами солнца. Утесов было меньше, плыть стало легче. Фрикэ опять расспрашивал встречных лодочников, но беглецов никто из них не видал. Это его удивило. Впрочем, река была еще достаточно широка, и они могли проплыть, держась другого берега и оставаясь незамеченными.

Фрикэ к радости узнал, что скоро шлюпка минует ту границу, с которой прекращается влияние прилива и отлива, нагоняющих сырой, насыщенный испарениями туман. Этот туман несет в себе губительный яд болотной лихорадки, приступы которой часто бывают смертельны даже для очень крепких людей. Чтобы сберечь уголь, Фрикэ подошел к берегу — набрать дров для топлива. Наступила ночь. Шлюпка стала на якорь, и все, кроме вахтенного, заснули под плеск воды о борта.

Светало — по-тропически, без зари, — когда Фрикэ вдруг проснулся от страшного шума.

Тут было и шуршание, и стук, и какое-то щелканье одновременно. Парижанин открыл глаза и ощутил какую-то перемену. Он разом вскочил на ноги и воскликнул:

— Гром и молния! Шлюпка не на воде. Мы сидим на мели.

Весь экипаж проснулся. Вахтенный вскочил первый — он, оказалось, тоже спал.

Шлюпка действительно сидела на мели, на илистом дне. Случилось это вследствие отлива.

В другое время тут не было бы большой беды: наступил бы прилив и поднял шлюпку. Но в данных обстоятельствах это было особенно некстати.

Шум, разбудивший Фрикэ, между тем усилился. Парижанин внимательно пригляделся к илистой почве, на которой застряла шлюпка, и невольно содрогнулся с головы до ног.

По этой жиже, в разных направлениях, двигались какие-то странные живые существа удлиненной формы. Прибрежный тростник по временам раздвигался и шуршал; длинные тела прыгали в ил, копошились в нем, толкаясь и задевая друг друга, и кончили тем, что окружили шлюпку страшным кольцом из грозных пастей.

— Господин! — воскликнул в ужасе сенегалец. — Крокодилы!

Да, это они производили тот страшный шум, что разбудил Фрикэ. Толкая друг друга, они стучали чешуей, щелкали своими голодными челюстями. Слышно было их горячее дыхание; противно пахло мускусом; неподвижные глаза сверкали свирепой алчностью. Их были тут сотни, и появлялись все новые, еще и еще. Словно кто-то из демонов нарочно призвал сюда всю местную армию крокодилов, притом весьма многочисленную — с резервом и ополчением. Передние тыкались мордой в железные стены лодки и пытались взобраться на борт, но пока им это не удавалось. Зато когда подоспеют подкрепления из новых крокодилов, они взберутся им на спины, и тогда опасность станет реальной.