Поль Рикёр - История и истина

• Название: История и истина
• Автор: Поль Рикёр
• Издательство: Алетейя
• Жанр: Философия
• Год: 2002
• ISBN: 5-89329-520-Х

---

В-третьих, как мне кажется, с большой скромностью и деликатностью воспитатели, мыслители, религиозные конфессии способны выработать самые общие рекомендации, касающиеся организации общества и планирования и предполагающие максимум плюрализма… Однако следует проявлять чрезвычайную осторожность в подобных рекомендациях, поскольку речь идет о том, чтобы решения общественной власти вписывались в достаточно открытый комплекс перспектив развития. Иначе все это с неизбежностью приведет к снижению эффективности экономики и, следовательно, — к возможному снижению темпов роста уровня жизни и, вероятно, к другим видам противоречий и искажений; более того, существует опасность, что эти предложения не встретят поддержки у значительной части общества, особенно в развивающихся странах, где возможности планирования крайне ограничены. Чем ниже уровень экономического достатка в обществе, тем уже сфера выбора в процессе планирования. В таком обществе на протяжении длительного времени принуждение остается неизбежным. Тем не менее я думаю, что мы всегда должны сохранять верность идеалу общества плюрализма, по крайней мере ориентируясь на отдаленное будущее. И в данном случае я принципиально не согласен с концепцией марксизма, согласно которой общество плюрализма — закономерное отражение борьбы классов. Явлениям несоответствия мнений и интересов, также как и соперничества присуще некое достоинство, которое позволяет видеть в них не только фактор социальной нестабильности, но, прежде всего, — фактор ответственности. Плюрализм — это преимущественный путь реализации коллективной свободы в обществе. Со своей стороны я буду изо всех сил противостоять попыткам сведения идеи соперничества в обществе к идее борьбы классов. Как раз наоборот, основная проблема индустриальных обществ состоит в том, чтобы преобразовать борьбу классов в новые формы плюрализма, чтобы индустриальное общество было свободным.

Именно в этом плане воспитатель должен действовать в обществе сегодня, а для того, чтобы он наилучшим образом выполнил свою задачу, он должен верить, что на нас лежит ответственность нового порядка, в чем-то более высокая, чем в условиях экономики случайности, беспорядка и фатальности. А значит

существует новый способ участия человека в собственных деяниях, как в области неизведанного, так и на уровне решений. Способ реализации ответственности представляет собой полную противоположность иллюзии, согласно которой подлинная свобода — удел протестующих индивидов или тех, кто грустит по иным временам, и что отныне общество находится во власти бездушного механизма. Если вступление в общество проспекти-вы неотвратимо, то единственный приемлемый выход — сделать так, чтобы коллективный выбор сообщества опирался на свободу каждого из его членов.

II. Перспективы проспективы

Таков первый уровень дискуссии, на котором пока еще не затрагиваются глубокие мотивы экономики расчета, прогнозирования, проспективы, коллективного выбора.

Во второй части я задаю следующий вопрос: являются ли выводы нашего размышления об условиях осуществления коллективного выбора исчерпывающими? Мне так не кажется. Теперь нам нужно сделать вывод следующего порядка и для этого поставить под вопрос то, что мы приняли как бесспорный факт, а именно, что развитие общества, членами которого мы являемся, носит осознанный, добровольный и согласованный характер; теперь нам предстоит строить наше размышление именно следуя данной гипотезе.

Что представляет собой человек развивающегося общества? Каковы ведущие мотивы его деятельности? Философы, богословы приучили нас к рассуждениям о господстве зла, порабощении, грехе. Будут ли эти идеи применимы к человеку общества проспективы? И каковы те скрытые трудности, которые связаны с реализацией новой ответственности? Я думаю, объектом вывода является не предвидение в конкретных аспектах, а глубинные мотивы: в размышлении второго порядка имеют место опасение, недоверие, трезвое отношение к новой свободе. Даже в мире предвидения, проспективы, планирования может таиться новый порок, о котором люди, разумеется, ничего не знают, и признаки которого мне хотелось бы очертить. Этот порок в мире проспективы касается того, что я буду называть «перспектива проспективы». В этой связи возникают четыре вопроса: вопрос об автономии; вопрос о желании, вопрос о могуществе и вопрос о бессмысленности.

Начнем с вопроса об автономии. Очевидно, что мы живем в мире, в котором человек все более и более осознает свою автономию в собственном смысле этого слова: человек — законодатель для самого себя. Это положение является довольно двусмысленным, поскольку, как мы только что отметили, в определенном отношении свидетельствует об отступлении фатальности и случайности. Как утверждали Маркс, Ницше и другие авторы, это означает, что человек преодолевает стадию детства. Задача человека — перейти от предыстории к истории; человек эпохи проспективы уже живет в пору выхода из предыстории, вступления во взрослую жизнь. И становясь взрослым, человек отказывается от священного, выражающего лишь зависимость перед лицом неведомой силы; «Гнев Божий», «Божественное Провидение» — это священное соответствует неведению человека, сталкивающегося с экономическими закономерностями и фатальностью, которые тяготеют над ним как непостижимая судьба. И тогда можно утверждать, что научно-техническое развитие сопровождается тотальной демистификацией. Если техника — главный залог человеческого бытия, то она ведет ко всеобщей секуляризации. Этот процесс, разумеется, имеет положительное значение: избавление от псевдорелигии. Тем не менее, каково же значение этого проме-теизма и практического атеизма, соответствующих автономии общества техники? В настоящее время этот вопрос встает как перед верующими, так и перед неверующими. Для верующего вопрос звучит следующим образом: если жизнь отдельного человека все более становится похожей на жизнь других людей и индивид уподобляется всем, то как отличить тот знак Божественной любви, который мы привносим в нашу жизнь? Сюда не относятся и наставления Церкви: в дальнейшем основная ответственность должна возлагаться на человека не за грехи, а, конечно же, наоборот, за благо; однако эта ответственность предполагает тенденцию к перемещению Бога в сферу абстрактной трансценденции, неразличимой и невыразимой.

Так мы переходим ко второму вопросу: если мы предоставлены самим себе, то тогда чему мы вверяем себя? Разумеется, мы находимся во власти того, что можно называть, прибегая к языку богословия, притязанием. Вопрос автономии — это вопрос желания. Человек проспективы не безучастен, он — человек желания. Мы все более превращаемся в коллектив зачарованный собственным ростом. Но смысл такого роста остается крайне двойственным потому, что, с одной стороны, не вызывает сомнений то, что повышение благосостояния имеет положительное значение для большинства человечества, поскольку три четверти населения планеты — и об этом нельзя забывать — испытывают крайнюю нужду (это актуально и для десятой части жителей Франции, находящихся в состоянии если не абсолютной, то во всяком случае относительной бедности). Под влиянием этой части человечества формируются различные типы потребления и образцы культуры, которые в наше время очень быстро распространяются в мире. И получается, что начиная с этого этапа, в области культуры беднейшая часть населения живет теми же проблемами, стремлениями, идеалами и примерами, что и люди, стоящие во главе прогресса. Все человечество ставит общие вопросы. Что по существу означает тяга к максимально возможному потреблению? Каждое общество стремится к достатку, но что такое достаток? Что вкладываем мы в идею счастья, побуждающего нас стремится к достатку? Как соотносятся идеи счастья и Блаженства?

Вырисовываются очертания еще одного пагубного явления если не проклятия: речь идет о желании без цели, которое Гегель называл «дурной бесконечностью». В наше время мы все вместе коллективно переживаем опыт дурной бесконечности. Мне хотелось бы, чтобы меня поняли правильно! Я вовсе не считаю, что следует порицать удовольствие как таковое. На мой взгляд, сторонники пуританской этики заблуждаются, если под пуританской этикой подразумевается учение, порицающие удовольствия. Тем не менее, существует моральная проблема обуздания желания, конкретным выражением которого сегодня являются неутомимые запросы потребителя. Мы все более оказываемся в положении, когда алчность потребителей разрушает плоды творчества, на которое способны лишь редкие личности. Посмотрите, как все чаще мы переносим наши представления о смысле жизни с работы на досуг, ставя тем самым труд на службу досугу; как даже во время отдыха мы снова сталкиваемся с техникой потребления. Мы все более превращаемся в потребителей и все менее остаемся творцами. Здесь присутствует едва уловимая, но в конечном счете смертельная угроза. Формируется такой тип человека, который, становясь хозяином собственного выбора, все более превращается в пленника желания. Такова обратная сторона несвободной воли, которая характеризуется не отсутствием выбора, а, наоборот, расширением возможностей человека выбирать. Но такой выбор ничему не служит, он — суета сует.