Николь Галланд - Трон императора: История Четвертого крестового похода

• Название: Трон императора: История Четвертого крестового похода
• Автор: Николь Галланд
• Жанр: Исторические приключения

1202 год. Тысячи людей со всех концов христианского мира собираются в Венеции, чтобы отправиться в Крестовый поход и освободить святой город Иерусалим от неверных.

Среди них благородный рыцарь, уверенный, что их путь благословлен Богом, бродяга-менестрель, одержимый жаждой мести, женщина, которую все считают арабской принцессой и только удивляются, откуда она так искусна в вопросах христианского богословия…

Никто еще не знает, что поход против неверных приведет к разграблению христианского Константинополя — столицы Византийской империи.

---

Едва поднявшись с земли, Грегор первым делом схватился за эфес меча. Секунду мы стояли и рассматривали противника — отряд греческих солдат, на этот раз облаченных в железные чешуйчатые латы. Одно лицо (ибо физиономию Грегора скрывал щит) против трех сотен, сотня из которых принадлежала лучникам, и все эти лучники держали в руках натянутые луки. Так вот, значит, как выглядит моя смерть.

В нас полетела сплошная волна стрел. Я съежился и пригнулся к левому колену, лежавшему на плече Грегора, — в общем, согнулся пополам и оказался за щитом в отличие от Грегора, у которого защищена была только голова, поэтому он практически ничего не видел. В него одновременно угодило не меньше двух дюжин стрел, и он покачнулся от силы удара.

Но все стрелы отскочили, не причинив ни малейшего вреда, от щита или доспехов. Обычно стрелы не отскакивают, впиваются. А эти отскочили. Ни одна не пробила лат, но Грегор содрогнулся и покачнулся подо мной. Он выхватил у меня щит левой рукой и заорал:

— Слезай с меня!

К этому времени он вытянул из ножен меч правой рукой, поэтому не мог ею воспользоваться. Пришлось подбросить щит в воздух и перехватить на лету под удобным углом, но продеть руку в петлю ему так и не удалось.

Теперь, держа щит, он высоко поднял левую руку, чтобы сбросить меня на землю. Поддавшись нелепому и отчаянному порыву, я полез за пазуху, разрывая ворот, нашарил красный мешочек, после чего наклонился вперед и сунул реликвию Грегору под латы на груди. Святыня — как, по крайней мере, на тот момент отпечаталось в моем распаленном мозгу — отразила все стрелы. Наклоняясь, я случайно задел головой край щита, а Грегор тем временем скинул меня с плеч сильнейшим тумаком, и я полетел вниз головой прямо ему под ноги и остался лежать, ничего не соображая.

Грегор опустил щит, поднял меч и взревел, как обезумевший варвар-язычник. Греки разом шарахнулись назад. Мне удалось с трудом подняться с земли, в голове гудело. В отчаянии я принялся озираться по сторонам — нельзя ли скрыться за какой-нибудь дверью в ближайших домах или нырнуть в окошко. Но Грегор уже бежал прямо на греков, как будто мог их одолеть в одиночку.

В ту же секунду стена за моей спиной содрогнулась под натиском воинов. Послышался оглушительный удар, и стена рухнула, подняв облако каменных обломков, — до того зрелищно, что один только вид этого мог бы остановить целую армию. Грегор даже не оглянулся. Он продолжал с криком наступать на греков.

Пилигримы заранее выстроились в блок — шесть рядов по шесть человек, — и, когда стена упала, три дюжины воинов создали впечатление многочисленного отряда. Ничего человеческого — только побелевшие глаза сверкали сквозь прорези шлемов, прямо душа в пятки уходила. Рыцари услышали воинственный клич Грегора и подхватили его, к ним тут же подключились оруженосцы, шедшие позади гурьбой. Все думали, что он уже мертв, а когда поняли, что он делает, помчались следом, перепрыгивая через обломки камней, выхватывая на ходу мечи и не забывая орать.

Греческий отряд повернулся и побежал. Такой грации и синхронности позавидовала бы любая танцевальная труппа. Я едва успел отскочить на обочину, чтобы не быть затоптанным рыцарями, а потом и их оруженосцами.

Дорога делала резкий поворот на юг. Перепуганные греки вскоре исчезли из виду. Они бежали быстрее, чем небольшой отряд франков мог протиснуться сквозь пролом.

Несмотря на гул в голове, я совершил то, что дается мне легче всего в подобных ситуациях: взобрался на стену, цепляясь за выступы, но не настолько высоко, чтобы привлечь внимание лучников в башнях. Оттуда можно было разглядеть Грегора.

Добежав до поворота, он резко остановился. Просто остановился. К нему тут же присоединились его боевые друзья. Они ждали от него приказов, но он не отдал ни одного. Стоял неподвижно, и все. Лицо его скрывал шлем, но чувствовалось, что он сам не может понять, как остался жив.

Другой рыцарь стянул с себя шлем, чтобы проорать:

— Передайте остальным, чтобы сходили на берег!

Это вернуло Грегора в реальность. Придя в себя, он тут же начал раздавать приказы, и вскоре на повороте был выставлен караул, а остальные взломали забаррикадированный вход на лестницу башни. Дождь из стрел тут же прекратился.

Грегор взбудораженно озирался, все еще не веря, что жив. Потом он махнул рукой в сторону бухты, видневшейся в проломе, где с корабля Бонифация на сушу спускались воины. Пехотинцы тут же начали убирать обломки стены.

— Поживей! — несколько раз прокричал Грегор, жестами показывая, где следует расчищать завалы.

Тут с другой стороны послышалась короткая дробь, которая привлекла всеобщее внимание. Я слез со своего насеста, чтобы быть поближе к Грегору. Охрана, выставленная на повороте дороги, начала что-то взволнованно кричать и размахивать руками. До меня донеслось слово «Мурзуфл». Потом послышался знакомый стук подкованных копыт по мощеной улице: Бровастый, заметив с холма, что кто-то вспугнул целый отряд, приехал лично разузнать, в чем дело. Он вынырнул из-за поворота в сопровождении десятка конных варягов.

Грегор стоял один на улице, недалеко от изгиба дороги, и смотрел, как его люди расчищают завал от обвалившейся стены. Рядом с ним никого не было, кроме меня, но я держался поближе к дому, зажав в кулаке булыжник и наивно полагая, что сумею защитить рыцаря.

Грегор сорвал с головы шлем и нарочито отбросил в сторону. Мурзуфл сразу его узнал, резко осадил лошадь и поднял руку, подавая знак варягам, чтобы они не подъезжали ближе. Прослужив у трех императоров, быстро сменивших один другого и не умевших даже держать меч, они встревожились, что этот попробует защищаться сам. Оставшись один, Мурзуфл перевел коня на рысь и приблизился к Грегору. Солнце светило за его спиной, и нам с Грегором приходилось щуриться, когда мы смотрели на императора снизу вверх.

— Слезай с коня и сразись со мной! — прохрипел Грегор и яростно взмахнул мечом. — Слезай! Немедленно!

Мурзуфл рассмеялся своим характерным тоненьким смешком, но как-то очень ненатурально.

— Моя охрана расстроится, если я так поступлю.

Грегор побежал, размахивая руками, словно хотел напугать коня, но тот лишь презрительно мотнул головой и не шелохнулся.

— Слезай! — завопил Грегор. — Спускайся на землю, шлюшье отродье, или я проткну насквозь твоего коня.

Мурзуфл не тронулся с места.

— Ты мне обязан слишком многим, так что давай рассчитаемся, — сказал Грегор. Он был настолько разъярен, что я с трудом разбирал слова.

С красным и мокрым от слез лицом он вцепился в уздечку и пригрозил мечом Мурзуфлу. Тот рукой в перчатке спокойно отвел острие в сторону. Охрана рванула вперед, но Мурзуфл снова поднял руку, останавливая ее.

— Нет! — спокойно выкрикнул он, не сводя взгляда с Грегора. — Германец, ты единственный среди всех этих чужестранных завоевателей, кто не состоит целиком из дерьма и лицемерия. Тебе самому не нравится то, что происходит. Спрячь меч в ножны и ступай в Иерусалим.

— Слезай с коня и сразись со мной! — проорал Грегор так громко, что конь Мурзуфла прижал уши.

— Не могу этого сделать, друг мой. По той простой причине, что победа останется за тобой, и что тогда будет со Станполи? Город лишится императора только потому, что тебе понадобилось отомстить? Как бы мне ни хотелось удовлетворить твой низменный порыв, я в первую очередь должен думать о своем городе. И поэтому, — тут он пожал плечами, — отклоняю твое приглашение.

Не переставая смотреть на Грегора, Мурзуфл прокричал через плечо какой-то приказ по-гречески, двое его варягов развернули лошадей и потрусили за поворот. Мне стало ясно, что они поехали за подкреплением. Грегор тоже это понял.

Он послал в адрес Мурзуфла несколько отборных ругательств, после чего развернулся и отдал распоряжение своим людям, готовя их к новому натиску, в котором крестоносцам придется защищаться. Но его прервала новая короткая барабанная дробь, на этот раз доносившаяся из-за ворот. После барабанов коротко прозвучали трубы. Под эти фанфары — что было, конечно, глупо при данных обстоятельствах, когда царил полный хаос, — через ворота вступил Бонифаций Монферрат со своей охраной.

Маркиз и император посмотрели друг на друга. Все замерли, словно в этот момент что-то можно было решить переговорами. Наступила настоящая тишина.

— Через эти ворота готовы ворваться десять тысяч воинов, — объявил Бонифаций: ему даже не пришлось напрягать голос, настолько все стихло вокруг. — А вслед за ними пойдут десять тысяч моряков. Это вдвое больше численности варяжской гвардии. К тому же мы оба с вами знаем, что остальная греческая армия, какой бы многочисленной она ни была, абсолютно бесполезна. Сложите оружие сейчас, и вам будет сохранена жизнь, хоть вы этого и не заслуживаете.