Николь Галланд - Трон императора: История Четвертого крестового похода

• Название: Трон императора: История Четвертого крестового похода
• Автор: Николь Галланд
• Жанр: Исторические приключения

1202 год. Тысячи людей со всех концов христианского мира собираются в Венеции, чтобы отправиться в Крестовый поход и освободить святой город Иерусалим от неверных.

Среди них благородный рыцарь, уверенный, что их путь благословлен Богом, бродяга-менестрель, одержимый жаждой мести, женщина, которую все считают арабской принцессой и только удивляются, откуда она так искусна в вопросах христианского богословия…

Никто еще не знает, что поход против неверных приведет к разграблению христианского Константинополя — столицы Византийской империи.

---

Джамиля и Самуил, перепуганные, отпрянули в глубь комнаты.

Охранники тут же схватили меня и оттащили назад. Они хоть и веселились, но действовали жестко. Мне пришлось устроить целое представление, пытаясь вырваться из их лапищ.

— Этот мужчина забрал мою женщину! — бушевал я, пока меня волокли, держа за лодыжки и запястья.

Отойдя в сторону на несколько ярдов, они бросили меня на землю, но я сразу вскочил и ринулся обратно к окну.

— Требую удовлетворения, прежде чем уйду! Джамиля, переведи!

Но развеселившиеся охранники прекрасно все поняли и без перевода. Они не позволили мне залезть в окно, зато принялись делать ставки, кто из нас двоих победит в кулачном бою. Самуил все больше и больше негодовал, а Джамиля бормотала что-то по-арабски, стараясь его успокоить. В конце концов он замолчал и больше ни на что не реагировал, а тем временем мы с охранниками договорились, что я сражусь с Самуилом на кулаках, но только в пределах дома. Поединок закончится с первой кровавой ссадиной или сломанной костью. Джамиля достанется победителю. (Желание Джамили уйти с победителем не обсуждалось, даже когда она по праву толмача заговорила об этом.)

Охранники напросились в дом поглазеть на поединок, поэтому мы немного подождали, пока к нам не спустился тот, что дежурил на крыше. У меня отлегло от сердца, когда я увидел, что домочадцы Самуила теперь насчитывали только самого хозяина дома и Джамилю — должно быть, он распустил слуг, для их же безопасности, когда вся Пера снялась с места. Что ж, тем проще.

Мы с Самуилом стояли друг против друга в центре почти пустой главной комнаты. Нас разделяло два шага, не больше. Снаружи принесли факелы, чтобы всем было хорошо видно, как пойдет мордобой. Я нарочито стал готовиться к побоищу; Самуил — нет. Он смотрел на меня сверху вниз с сознанием собственного превосходства, которое несколько поубавилось, пока я закатывал рукава, прыгал, разминаясь, плевал на ладони и растирал руки. Он был старше меня всего на несколько лет, но выглядел как глубокий старик. Шестеро охранников растолкали по углам скудную мебель, побросали туда же подушки и окружили нас, чтобы не пропустить ни одного удара. Они неритмично хлопали в ладоши, предвкушая зрелище. Четверо поставили на меня, двое — на Самуила. Из моей четверки один поспорил с остальными, что Джамиля не пойдет со мной, даже если я выйду победителем, потому что ей придется остаться и перевязывать раны Самуила, а кроме того, я сумасшедший — это сразу видно.

Я назначил Джамилю судьей, приказал стоять рядом с нами и не отходить в сторону, какой бы жестокой ни была драка, чтобы она могла объявить об окончании, если увидит причиненный ущерб. Ей также выпала честь дать сигнал о начале поединка, бросив на пол платок, или шарф, или рукав, или что-нибудь в этом роде.

— Благодарна тебе за… галантность, — неуверенно произнесла она, — но не доверяю ей и не хочу, чтобы вы дрались. Если ты ждешь меня, то тебе придется ждать еще много лет.

— Готов ждать вечность, — пробормотал я, не решаясь посмотреть ей в лицо, а лишь бросая взгляд в ее сторону.

Один из охранников немного знал французский и догадался, что она уклоняется от своих обязанностей, поэтому вызвался дать сигнал к бою вместо нее. Он поднял руку, а потом резко опустил, издав крик, после чего этот крик подхватили другие.

Я подскочил к Самуилу и двинул его как следует по плечу, оттолкнув к той стене, где начиналась лестница, ведущая наверх. Мой противник чуть не упал от изумления и испуга.

— Давай, — сказал я, — ударь меня! Ну же! Врежь посильнее!

Он с отвращением посмотрел на меня.

— Лекарь не имеет права причинять людям вред.

— Бей, тебе говорят! — закричал я и, подойдя поближе, ударил его по лицу.

Он невольно закрылся руками, как это делают девчонки, а я был уже совсем близко и сделал вид, что собираюсь снова дать ему пощечину, тогда он со злостью перехватил мои запястья и начал отталкивать меня назад.

— Ты осел! — Мой крик был подчеркнуто громким. — Пусти!

Я тряхнул руками, словно пытался изо всех сил отделаться от него, но Самуил цепко меня держал, не позволяя снова его ударить. Поняв, что он не отпустит меня, я развернулся так, что мы поменялись с ним местами, и оба приблизились к лестнице.

У подножия лестницы я вдруг испугался, не последует ли какое-то неловкое движение с его стороны, но Самуил, хоть и был совершенно сбит с толку моим поведением, понял, что нам нужно попасть на второй этаж. Посомневавшись немного, он выпустил мои запястья и умудрился стукнуть меня довольно сильно по корпусу. Чего он никак не ожидал, так это наткнуться на доспехи у меня под рубахой — не только толстую веревку, обмотанную вокруг в несколько слоев, но и голову Иоанна Крестителя, принять которую у Грегора не хватило великодушия. Она покоилась в красном мешочке под всеми слоями веревки. Поэтому от удара досталось не столько мне, сколько ему самому. Мы оба сделали вид, будто все наоборот: я согнулся пополам, хватая ртом воздух, а он отвел руку назад, чтобы вновь нанести удар, и тогда, изобразив панику, я повернулся и начал карабкаться по лестнице. Он полез за мной, хватая меня за ноги и крича. Я испуганно заголосил. Варяги хлопали в ладоши и улюлюкали, в восторге, что денежки не пропали зря. Гвардейцы сами вручили Джамиле светильник и жестами велели подниматься, весело напутствуя, чтобы следила за нами повнимательнее. С момента моего первого удара они сразу начали поднимать ставки. Теперь мы оба тянули на пять монет каждый, примерную стоимость нового набора скрипичных струн.

Лестница вела прямо в спальню Самуила, окно которой выходило на бухту Золотой Рог, видневшуюся за оградой Перы. Я потянулся к вырезу верхней рубахи и с громким криком разорвал ее сверху донизу, перебежав к дальней стене. Не успел Самуил до конца вылезти из люка, как я бросился на сундук с такой силой, что он, несмотря на свою тяжесть, проехал по полу целый фут в сторону моего противника.

— Держи! — прокричал я и начал разматывать веревку, обмотанную вокруг торса.

Самуил, растерявшись, хотел было снова пойти в атаку, но я покачал головой и вручил ему конец веревки, показав жестом, чтобы он тянул ее, пока я буду вертеться юлой на месте. Самуил был совершенно огорошен. Закончив вертеться, я стукнулся о стену, затопал ногами и простонал:

— Уф! Ах ты, сучий сын!

Я присел и начал биться боком о сундук, так что тот со скрипом сдвинулся еще немного и навис краем над люком, ударив Джамилю по лодыжке. Она взвизгнула, приведя в восторг зрителей, пытавшихся заглянуть ей под юбку, пока она карабкалась по лестнице.

Джамиля поднялась в комнату, посмотрела на меня при свете лампы и на секунду окаменела.

— Наконец-то я не забыл принести веревку, — громко прошептал я.

Она пристроила лампу на подоконнике, забрала веревку у растерянного Самуила и начала привязывать ее к ножке тяжелой деревянной кровати.

— Нет, ни за что не откажусь от нее! — тем временем кричал я и, упав на люк, уронил разорванную рубаху на голову варягов, собиравшихся подняться по лестнице. Они повеселились над моими лохмотьями и на минуту отвлеклись. — Ни за что!

Я жестом показал Самуилу на сундук и схватил одну ручку. Самуил, наконец поняв мою затею, взялся за другую ручку, и мы вместе начали двигать сундук с огромным трудом, не забывая стонать, кричать и сыпать проклятиями на нескольких языках. В ту секунду, когда макушка одного из охранников вот-вот должна была показаться в люке, мы с Самуилом последним рывком по диагонали полностью заблокировали вход на второй этаж. Охранник, заметив боковым зрением огромный предмет, приближавшийся к его голове, закричал в тревоге и нырнул вниз, рухнув на своих товарищей, которые подняли его на смех.

Джамиля подергала веревку, проверяя крепость узла, потом повернулась к окну и выбросила другой конец наружу. Веревка ударилась о внутреннюю сторону оградительной стены и повисла в тупике. Джамиля нервно выругалась и начала подтягивать ее обратно.

Я показал на окно и прошептал:

— Внизу по склону стоит вьючная лошадь Грегора.

Потом я бросился на пол и выполнил самое неловкое сальто, какое только у меня получилось.

Снизу донесся дружный гогот, хотя тот, кто стоял на лестнице, пытался сдвинуть мешавший ему сундук. Самуил указал на второй сундук, я кивнул, кое-как поднялся с пола, и мы втроем едва сумели взгромоздить его на первый, причем я не переставал топать и сыпать проклятиями.

— Одна лошадь на троих? — шепотом пробормотала Джамиля, когда мы все-таки справились с тяжеленным сундуком.

Мне очень хотелось сказать, что лошадь — только для Самуила, а ей придется остаться со мной, чтобы обеспечить его побег. Но это было бы неправдой.

— На двоих, — проворчал я в ответ. — Мне надо остаться.