Светлана Прокопчик - КРЕСТ

• Название: КРЕСТ
• Автор: Светлана Прокопчик
• Жанр: Фэнтези

Повесть Светланы Прокопчик можно охарактеризовать как фэнтези с мистическим оттенком. В произведении есть все необходимые атрибуты — и ожившие трупы, и связь с потусторонним миром, и колдовство с магией. Но это всего лишь антураж, позволяющий рассказать о главном — о человеке, с его слабостями и достоинствами, сомнениями и переживаниями.

---

— Он был убит сразу, — сухо поправил его отец. — Его ударили ножом в сердце. Пожалуй, я верю, что ты друг ему, а не враг. Будь ты врагом, Вальтер надел бы кольчугу, идя на встречу. — Встал, решительно хлопнул себя по широким бедрам: — Рыцарю негоже валяться в крестьянской избе. Пойду, крикну, чтоб подводу снарядили и перевезли тебя в мой замок. Пока не поправишься, будешь моим гостем.

Этого Оттар не желал вовсе, но если б он отказался, Вальтер заподозрил бы ложь. Потому Оттар сделал вид, что доволен.

По дороге Вальтер поведал ему, что на его сына напало трое, а не пятеро (Оттар и сам это знал), но егеря обшарили весь лес. И отыскали логово банды. Ворвались в него перед рассветом, повязали всех. Там пряталось еще четверо мужчин — молодых, сильных, хорошо вооруженных. Вальтер допросил одного, показавшегося предводителем, тот выдал, что они все пришли из Мертии, и в княжестве у них полно единомышленников и земляков.

— Они обосновались под Сарградом, на землях старой карги Этгивы, — размеренно вещал Вальтер. — Сначала пришли женщины и дети, сказали, что бегут от дьяволопоклонников, которых в Мертии развелось много. Этгива решила, что этих работников ей сам Хирос послал, и отдала им в надел пустошь за Протокой. Там земля запущенная — кустарника столько, что корчевать его год нужно. На следующую весну начали к ним приходить мужчины. Окрестные крестьяне не жаловались, пришлецы их не трогали. Потом кто-то сказал, что пришлые в церковь не ходят. Совсем. А по округе что-то разбойного люда многовато стало. Тут как раз и случилось, что большой караван ограбили, а слуга один выжил и рассказал, что грабили те пришлые. Этгива егерей послала. Выяснилось, что там и жертвы Устаану приносили, и людей убивали почем зря, и грабители они… Только грабили не на Валаде, чтоб не поймали их, а на дороге в Лоут-Онд, за Варяжкой. Князь сам туда поехал, я слыхал, битва была нешуточная. Кого на месте порешили, кого повязали и вздернули, а кто и убежал. Мерзавцы, которые моего сына убили, оттуда и есть. Говорили, Эрик лютовал там чрезмерно, каюсь, и сам так думал… Дело ли — рубить с мужчинами женщин и стариков? А теперь понимаю: прав наш князь был. У дьяволопоклонников и женщины убийцы, а старики человечью кровь пьют, чтоб прожить подольше.

Замок у Вальтера был не очень-то большим и удобным, но зато настоящим — с палисадом, рвом и крепостной стеной. Стенка невысокая, не сравнить с Найнором, но каменная, не деревянная. Богато живет Вальтер… У Эйнара не замок, а усадьба — хоть и хорошая, хоть и на вершине холма, но все ж не замок. А про дом в Годиноре и говорить нечего — просто большой сарай, в который иного богатея из купцов приглашать стыдно.

Оттара положили на третьем ярусе донжона, над комнатами хозяев. Рядом с постелью было узкое окно, по летнему времени без ставень, с матерчатой занавесью. Оттар не сомневался, что по холоду в окна вставлялись зимние рамы — со стеклом. Летом их убирали, чтоб ненароком не расколотить. Так делал Эйнар. А у себя дома Оттар привык, что зимние рамы — слюдяные. У его семьи денег на стекла не хватало. В Найноре же рамы были особенные, они не вынимались на лето, а могли раскрываться, как двери. И все до единого — со стеклами. В жилых домах даже с двойными, чтоб тепло лучше держали.

Лекарь, присланный к нему хозяином, оказался не намного лучше крестьянки. Такой же грубый и неловкий, только что болтал непрестанно и вид напускал умный. Оттар молча вытерпел пытку перевязки. Потом лекарь напоил его настойкой опия, отчего он сразу же уснул.

А проснулся от звонкого и сильного голоса. Где-то рядом, за гобеленом, чтец декламировал Святое Писание:

— …А у девы той нареченный жених был. Не испугался он Устаана, взял меч свой и встал у дверей дома ее. Вынул тогда Устаан меч Лангдир, подаренный ему Хиросом, и убил юношу. Лангдир же выкован был изо льда горних высей и закален в пламени подземелий, а оттого раны оставляет, какие лед и пламя творят. Чтобы не догадался никто, взял Устаан факел и прижег раны, будто бы они честным огнем причинены. После того вошел к деве. Но дева, узнав, что погиб жених ее, от горя умерла на месте. И прознал о том Хирос. Пришел и спросил Устаана: "зачем ты посягнул на то, что принадлежит мне? разве не знал ты, что юноша этот мне угоден, и деву эту в невесты я ему отдал?" Поклонился ему Устаан лицемерно, и сказал: "то не я, то люди дурные, что демонов старых из могил призывают, а я защитить лишь хотел, да поздно". Хирос же спросил его: "где те люди? покажи мне дома их, чтобы сжег их я пламенем гнева моего". И показал Устаан лживый на три бедные дома, что стояли поодаль, а сам таково искусил сердца их обитателей, что не узнали они Хироса и принялись кричать и гнать его, называя демоном. Разгневался Хирос и погубил их. И сказал Устаану: "хорошо, что не ты убил юношу и деву, ибо если ты обнажишь Лангдир неправедно, уйдет он из рук твоих, чтобы обратиться против тебя"…

Оттар обливался ледяным потом. Проклятый чтец, угораздило же его выбрать именно это место! Как про него речено…

Когда слуга принес ужин, Оттар спросил его, что за чтец. Тот удивился: не было никаких чтецов, то раненому господину пригрезилось с опия. Все ж знают — с опия завсегда странные сны видятся.

Ночью Оттару приснился убитый Вальтер. Сидел рядом, одетый, только на груди — кровавое пятно. Говорил страшно: думал на поединке взять Оттара колдовством, да в заклинании ошибся. И вот теперь в преисподней он, потому что грешил много, и раскаяться не успел. Теперь уж поздно. Горит дух его, стонет в муках, а Устаан обещал: если согрешит Оттар смертно, то Вальтеру послабление выйдет.

— Я теперь от тебя ни на шаг, — жутко улыбаясь мертвыми желтыми губами, твердил Вальтер. — Пока не согрешишь, каждую ночь ходить стану. Ты меня убил, ты отцу моему солгал, так лги и дальше. А не будешь лгать — повесят тебя. За меня Устаан отомстит, коль ты вдруг праведную жизнь поведешь. Ни один храм убийце не даст убежища, так что на исповедь и не ходи теперь…

Оттар вскидывался с криком, убеждался, что это только сон, а, засыпая, опять видел подле себя Вальтера, который грозил и предлагал, обещал и просил…

— А ты как проснешься сейчас, так скажи: Хирос рабскую смерть принял, и не буду благодарить его за избавление, ибо позорно для рыцаря благодарить раба. Скажи так — я до следующей ночи не приду.

Еще два раз просыпался и засыпал Оттар, и не выдержал наконец: заплакал, а нужные слова выплюнул. И тут же провалился в крепкий сон без видений.

***

Ко дню похорон Оттар почти оправился от раны. Для здорового парня она была пустяковой. Куда хуже ему делалось от сновидений, которыми завладел Вальтер. Но и тут Оттар исхитрился. Говорил все, что от него требовалось, а утром отрекался от слов своих, оправдываясь, что опий разжижает его волю. Мертвец не упрекал его за отступничество, даже не упоминал о том.

На похороны приехал Эрик. Непривычно взрослый, какой-то чужой. Он по-прежнему был заметно ниже Оттара, да и сложением отличался скорей изящным, нежели крепким. Рядом с Оттаром, имевшим мощную мускулатуру, Эрик казался бы подростком, если бы… Если бы не взгляд. А взгляд его приличествовал старику, убеленному сединами и обремененному многими познаниями, а не девятнадцатилетнему юноше. Он смотрел на мир так, будто жил здесь давным-давно, когда люди носили шкуры и бегали по лесу, не зная не только Хироса, но даже огня. Кожа у него еще не загрубела от постоянного бритья, но никто не вспоминал о том, глядя в его слегка мерцавшие серые глаза.

Оттар сильно волновался. Ему думалось, что Эрик непременно догадается обо всем, он же людей насквозь видит. На всякий случай приготовился покаяться во всем и уйти в монахи, отказавшись от имени и положения. Ради такого поступка Эрик не станет назначать судебное преследование, Оттар точно знал.

Но тот ничего не заметил. Он вообще будто не понимал, где находится, или же его это нисколько не трогало. Все, что от него требовалось, делал без души. Впервые Оттар видел, чтобы молодой князь во время молитвы просто шевелил губами, а думал о чем-то ином.

После похорон Эрик побеседовал с Вальтером, просмотрел допросные листы, снятые с пойманных разбойников. Преступников вывели из подземелья, где их держали до приезда молодого князя, и погнали на дорогу, скованных попарно, в ручных и ножных кандалах. На ночь Эрик оставаться не собирался. И предложил Оттару ехать вместе с ним. Тот, разумеется, согласился.

Доехав до развилки, Эрик внезапно повернул налево вместо того, чтоб ехать прямо. Оттар насторожился: по той дороге был лезуитский монастырь, обиталище отца Сигизмунда. Чего это Эрику загорелось в монастырь заглянуть? Уж не потому ли, что он только притворялся равнодушным, а на самом деле до всего дознался? Или кто-то из слуг подслушал, как Оттар богохульствует по ночам? Вот Эрик и выдаст его за такое инквизиции…

— Ты куда? — спросил он будто бы спокойно, хотя горло пересохло.