Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

• Название: Штаб армейский, штаб фронтовой
• Автор: Семен Иванов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Переброска этих войск сыграла важную, если не решающую, роль в срыве наступления, врага на южном фланге обороны Сталинграда. В частности, ожесточенные вражеские атаки, предпринятые в направлении высоты 118,0, Дубовый Овраг, не дали желаемых результатов. Гитлеровцы потеряли до 60 танков, большое количество живой силы и вынуждены были временно приостановить наступление. Хорошо помогла и авиация 8-й воздушной армии. Днем 21 и 22 августа она наносила удары по дивизиям армии Гота, а ночью - по его переправам через Дон.

Утром 23 августа, в самый тяжелый день Сталинградской обороны, Гот после массированных налетов авиации на левофланговые соединения 64-й армии возобновил наступление в общем направлении на станцию Тингута. Ценой больших потерь к исходу 24 августа он продвинулся на 1-2 километра к железной дороге на участке двух разъездов - 74-й, 55-й километры. Дальнейшие попытки врага продолжать здесь наступление были отражены войсками 64-й армии.

Особенно ожесточенные бои развернулись у разъезда 55-й километр, где оборонялась 422-я стрелковая дивизия полковника И. К. Морозова. Впоследствии он рассказывал: "Первым встретил фашистские танки и моторизованную пехоту взвод комсомольца лейтенанта Алексея Кабанова, закрепившийся на кургане с отметкой 112,0 юго-восточнее переезда. На боевое охранение Кабанова и на его соседа навалились сразу целый батальон моторизованной пехоты и около тридцати танков. Воины-дальневосточники встретили гитлеровцев ураганным огнем. Девять раз враг атаковал взвод Кабанова и к вечеру все же вынужден был отойти за железную дорогу. Двое суток шел неравный бой. К концу второго дня взвод был окружен. Самолеты фашистов несколько раз бомбили железнодорожные постройки и курган. Рвались снаряды, гитлеровцы забрасывали окопы гранатами. От взвода Кабанова осталось семь человек, почти все они были ранены.

С наступлением темноты вместе со снайперами Самаром и Катковым лейтенант Кабанов подготовил оставшиеся противотанковые гранаты к бою, вставил последние патроны в пулеметную ленту. Когда все было сделано. Кабанов приказал бойцам отходить, а сам остался прикрывать их отход. Гитлеровцы атаковали лейтенанта. Он метнул в них гранаты, затем приник к пулемету. А когда кончились патроны и окружившие Кабанова враги во все горло стали орать: "Рус! Сдавайся!" герой-комсомолец подорвал связку гранат...

Позднее, когда разъезд и курган были отбиты, наши воины обнаружили в окопной нише для бутылок с горючей смесью записку: "Немцы предложили сдаться в плен. Умираю, но в плен не сдаюсь. Комсомолец лейтенант Алексей Кабанов".

В тех же боях беспримерный подвиг совершил и командир орудия старший сержант Александр Алексанцев из 1392-го стрелкового полка. Артиллеристы подверглись удару 30 танков. После первой вражеской атаки вышли из строя расчеты двух орудий. Но и противник, попав под огонь соседних батарей, потерял до 10 танков и вынужден был повернуть обратно. Однако вскоре после мощной авиационной обработки переднего края нашей обороны гитлеровцы ринулись в новую атаку. На артиллеристов надвигалось два десятка танков, а на огневых позициях целым осталось только одно орудие. Соседние батареи тоже были выведены из строя. Но комсомольский расчет Алексанцева не дрогнул. Подпустив танки на 300-400 метров, артиллеристы меткими выстрелами подбили 8 фашистских машин. Остальные, осыпая огневые позиции градом снарядов и пуль, продолжали двигаться вперед. У орудия остался лишь легкораненый Алексанцев, все другие его товарищи выбыли из строя. Действуя и за наводчика, и за заряжающего, и за подносчика снарядов, старший сержант целый час вел бой один, подбив еще 4 танка. Но вот прямым попаданием снаряда его орудие было разбито, а самому герою-артиллеристу перебило левую руку. Лишь убедившись, что оставшиеся вражеские танки повернули вспять, и неимоверным усилием взвалив себе на плечи тяжело раненного наводчика Алексея Чебунина, Алексанцев отошел к основным силам полка.

В итоге самоотверженных действий 422-й стрелковой дивизии и ее соседей враг вынужден был отказаться от продолжения удара на рубеже разъезда 55-й километр.

К исходу 24 августа Гот перебросил 14-ю танковую дивизию от станции Тингута к высоте с отметкой 118,0 для совместного наступления с 24-й танковой и 29-й моторизованной дивизиями в направлении Солянка, Красноармейск. 25 августа эти соединения, имея около 250 танков, нанесли удар на Ивановку. Прорвав фронт обороны 57-й армии на среднем оборонительном обводе в стыке 422-й и 244-й стрелковых дивизий (36-я гвардейская стрелковая дивизия к тому времени была выведена во второй эшелон армии), танковые части противника, сопровождаемые группами по 15- 20 самолетов, вклинились в нашу оборону, заняли подсобное хозяйство и Солянку. Воины 422, 244 и 15-й гвардейской стрелковых дивизий 57-й армии организованным огнем отсекли вражескую пехоту от танков, а последние при продвижении в глубину обороны уничтожались огнем артиллерии и 6-й танковой бригады. Генерал Ф. И. Толбухин, быстро подтянув к участку прорыва переданные ему нами танки, артиллерию и противотанковые средства, несколькими контратаками в течение 26 августа отбросил гитлеровцев за средний оборонительный обвод.

4-я танковая армия Гота, не добившись успеха и понеся большие потери в людях и боевой технике, была вынуждена отказаться от продолжения наступления на красноармейском направлении и приступить к перегруппировке войск для нанесения удара в другом месте. В тот же день вражеское командование, оставив здесь 94-ю пехотную дивизию и часть сил 14-й и 24-й танковых дивизий, остальными войсками 48-го танкового корпуса начало рокировку в южном направлении.

Успешное отражение наступления 4-й танковой армии Гота на Сталинград, проходившего с 17 по 26 августа, явилось результатом заблаговременного вскрытия Ставкой и командованием фронта намерений противника. Благодаря этому полностью удался маневр огневыми средствами. Большую роль сыграла непрерывная связь нашего штаба с войсками, позволившая учитывать все существенные изменения обстановки. Надо отдать должное командармам М. С. Шумилову, Ф. И. Толбухину и их штабам, командирам и политработникам, уверенно и предусмотрительно руководившим войсками. Я уже говорил выше о непревзойденной стойкости всего личного состава этих армий.

Успеху способствовали сосредоточенные удары мощных огневых групп реактивной артиллерии и всех других видов артиллерии обеих армий, Волжской военной флотилии, 8-й воздушной армии, поддерживавшей в основном войска Юго-Восточного фронта.

В течение двух ночей - на 27 и на 28 августа - Гот скрытно перегруппировал и вновь развернул на участке Капкинский, станция Абганерово, то есть против центра 64-й армии, 14-ю, 24-ю танковые и 29-ю моторизованную дивизии 48-го танкового корпуса, а также 2-ю и 20-ю пехотные дивизии 6-го румынского армейского корпуса. Утром 29 августа после мощной авиационной и артиллерийской подготовки эти войска были брошены в наступление. В эпицентре удара оказался поселок Зеты. Назревала опасность глубокого прорыва врага с выходом в тылы 62-й и 64-й армий. И это в условиях, когда мы исчерпали все резервы, одновременно парируя удары гитлеровцев севернее и южнее Сталинграда.

Скрупулезно взвесив сложившуюся обстановку, учтя собственные поредевшие силы и силы непрерывно получавшего резервы противника, командование фронта пришло к выводу, что назрел момент отвода 62, 64 и частично 57-й армий на внутренний оборонительный обвод. Это позволяло создать более плотную двухэшелонную оборону на наиболее опасном участке Западновка, Новый Рогачик, Ивановка и сохранить за собой район Бекетовка, Красноармейск.

 

Глава одиннадцатая. В 1-й гвардейской армии

Рассвет 25 августа едва наступил, когда я переступил порог отсека генерала Еременко на КП фронта. Андрей Иванович встретил меня тепло, и как-то само собой завязался непринужденный разговор о фронтовой жизни. Беседовали, естественно, недолго - в этой сталинградской круговерти на счету у командующего была каждая минута. Поэтому и переход от задушевного к официальному тону тоже был быстрым.

- По настоятельной просьбе генерала Москаленко,- сказал Еременко,состоялось решение{196} о вашем назначении начальником штаба 1-й гвардейской армии. Ей предстоит действовать там, где дрались группы генералов Штевнева и Коваленко, и в основном теми же дивизиями. Эти группы не имели полноценных штабов. 1-я гвардейская такой штаб должна иметь. Так что езжай к Москаленко, помоги ему выполнить нелегкую и почетную задачу - ликвидировать прорыв врага к Волге.

Он крепко пожал мне руку, а я поблагодарил командующего за добрые слова и доверие.

От неоднократных встреч с Андреем Ивановичем у меня осталось впечатление о нем как о выдающемся военачальнике, умевшем брать на себя ответственность за неординарные, смелые решения. Еременко обладал поистине неукротимой волей, твердостью в проведении принятых решений, уверенностью в возможности осуществления самых сложных, на первый взгляд невыполнимых задач, если воины всех степеней поняли необходимость для Родины их реализации. Андрею Ивановичу была присуща не показная, а органическая связь с солдатскими массами, он знал психологию бойца не понаслышке, не из академических программ, а по собственному опыту, ибо с 1913 по 1918 год сам был солдатом, а с августа 1914 года непрерывно участвовал в сражениях первой мировой войны. Забота о солдате всегда была у него на первом плане, и он просто не терпел тех командиров, которые считали обоз, кухню, полевую почту второстепенным делом. Наградить раненного в бою солдата Еременко считал непреложным законом. Мне запомнился его рассказ о том, как он после тяжелого ранения в Галицийском сражении на реке Золотая Липа в команде выздоравливающих был представлен Николаю II.