Николай Греков - Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма

• Название: Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма
• Автор: Николай Греков
• Издательство: Виртуальная реальность
• Жанр: Политика
• Год: 2005

Почти у каждого из наших читателей есть крестный. Имеет его и украинский национализм. Имя это известно всем - Т.Г. Шевченко. Однако далеко не все представляют себе личность этого персонажа во всей его красе. Так уж устроена наша система воспитания и образования. Но прочитав эту книгу, каждый христианин сможет ответить на вопрос: а хотел бы я иметь крестным отцом такого человека. И может ли любить творчество Шевченко тот, кто любит Христа? Сейчас производится сбор средств на «Тарасову» церковь. Как можно строить церковь имени того, кто всю свою жизнь положил на борьбу с ней и державой?

---

С какою же целью такой умный человек, как Владимир Иванович, переводил и толковал эту аллегорическую чепуху? Не понимаю. И с каким намерением он предложил мне прочитать свое бедное творение? Не думает ли он открыть в Нижнем кафедру теологии и сделать меня своим неофитом? Едва ли. Какое же мнение я ему скажу на его безобразное творение? Приходиться врать, и из-за чего? Так, просто из вежливости. Какая ложная вежливость.

Не знаю настоящей причины, а, вероятно, она есть, Владимир Иванович не пользуется здесь доброй славою, почему - все-таки не знаю. Про него даже какой-то здешний остряк и эпиграмму смастерил. Вот она:

У нас было три артиста,
Двух не стало - это жаль.
Но пока здесь будет Даль,
Все как будто бы не чисто».

В.И. Даль, видимо, забыл слова Спасителя: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7:6).

Еще через пару месяцев Владимир Иванович снова провинился перед кобзарем: забыл передать ему книгу от Аксакова «с самою лестною надписью сочинителя». В дневнике появляется следующая запись: «Он извиняется рассеянностью и делами. Чем хочешь извиняйся, а все-таки ты сухой немец и большой руки дрянь».

Бедный Владимир Иванович… Не говоря уже про апостола Иоанна. Апостол Петр тоже «бедный». Вот что заставил его проделать украинский папа римский в поэме «Неофіти» (1857):

Тойді ж ото її Алкід,
Та ще гетери молодії,
Та козлоногий п'яний дід
Над самим Аппієвим шляхом
У гаї гарно роздяглись,
Та ще гарніше попились,
Та й поклонялися Пріапу.
Аж гульк! Іде святий Петро
Та, йдучи в Рим благовістити,
Зайшов у гай води напитись
І одпочити. «Благо вам!»
Сказав апостол утомленний
І оргію благословив.

В этой же поэме достается и всем апостолам. После настойчивых, но безуспешных поисков ответа на вопрос «за что распят Христос», следует обвинительное заключение:

За що? Не говорить
Ні сам сивий верхотворець,
Ні його святії -
Помощники, поборники,
Кастрати німиє!

Под горячую руку попался и сам Творец. Все в ответе перед Тарасом Первым.

В дневнике Шевченко упоминает, что «не равнодушен к библейской поэзии». Это правда: не равнодушен. Скорее - напротив. Особенно не равнодушен - к Псалмопевцу и пророку царю Давиду. Используя псалмы в своих целях, он не забывает обливать грязью их автора.

6. Несчастливая звезда Давида

В 1845 году, обращаясь к горцам-мусульманам, Шевченко обличает царя Давида, а заодно и все православное христианство:

… у нас
Святую біблію читає
Святий чернець і научає,
Що цар якись-то свині пас
Та дружню жінку взяв до себе,
А друга вбив. Тепер на небi.
От бачите, які у нас
Сидять на небі! Ви ще темні,
Святим хрестом не просвіщенні,
У нас навчіться!… В нас дери,
Дери та дай,
І просто в рай,
Хоч і рідню всю забери!

Думая обличить христианство, его критик обличает еще иудаизм и ислам (т.е. все авраамические религии), которые также почитают пророка Давида. В Коране он носит имя Дауд: Мудрый правитель царь Дауд - праведник, пользовавшийся особым покровительством Аллаха, который его научил «тому, что Ему было угодно», даровал власть и мудрость, сделал чудесным песнопевцем. Память об авторе псалмов веками вдохновляла мусульманских мистиков, стремившихся к единению с Богом. Упоминания о Дауде стоят всегда в одном ряду с именами великих пророков и праведников. Здесь же рассказывалось, как Аллах наказывал тех, кто колебался в вере или не слушал пророков. Так что Тарасу Шевченко крупно повезло, что его хула на царя Дауда не дошла до адресата, т.е. до горцев-мусульман. Дауд был мудрым правителем. Но величие царя объяснялось волей Аллаха. Он был вовсе не идеален: мог совершить несправедливость, принять не самое лучшее решение. Согрешив, Дауд в Коране пал ниц, просил у Аллаха прощения и был прощен.

Но не таков наш стихотворец. В 1848 году в произведении «Царі» он обращается к своей злобной музе:

Хотілося б зогнать оскому
На коронованих главах.
На тих помазаниках божих…
Так що ж, не втну, а як поможеш
Та як покажеш, як тих птах
Скубуть і патрають, то, може,
І ми б подержали в руках
Святопомазану чуприну…
Ту вінценосную громаду
Покажем спереду і ззаду
Незрячим людям.

Вначале рассматривается три эпизода из жизни пророка Давида. Он взят в качестве типичного представителя царей. При этом Шевченко не останавливается перед тем, чтобы перевирать Святое Писание.

Первый эпизод. Во «Второй книге Царств» можно прочесть о том, как слуги Давида, посланные к Аммонитянам, были обесчещены. «И увидели Аммонитяне, что они сделались ненавистными для Давида», и наняли тридцать три сирийских наемника. «Когда услышал об этом Давид, то послал Иоава со всем войском храбрых.» Так началась эта война. Сирийцы были дважды разбиты и заключили мир с Израилем. «Через год, в то время, когда выходят цари в походы, Давид послал Иоава и слуг своих с ним и всех Израильтян; и они поразили Аммонитян, и осадили Равву; Давид же оставался в Иерусалиме.»

А вот версия Кобзаря:

Не видно нікого в Ієрусалимі,
Врата на запорі, неначе чума
В Давидовім граді, господом хранимім,
Засіла на стогнах. Ні, чуми нема,
А гірша лихая та люта година
Покрила Ізраїль: царева война!
Цареві князі, і всі сили,
І отроки, і весь народ,
Замкнувши в город ківот,
У поле вийшли, худосилі,
У полі бились, сиротили
Маленьких діточок своїх.
А в городі младії вдови
В своїх світлицях, чорноброві,
Запершись, плачуть, на малих
Дітей взираючи. Пророка,
Свого неситого царя,
Кленуть Давида сподаря.

Клянут-то клянут, только кто клянет?

«Однажды под вечер, Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома, и увидел с кровли купающуюся женщину; та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему: это Вирсавия, жена Урии…»

А вот перевод этого места на украинско-кобзарско-папо-римский язык:

А він собі, узявшись в боки,
По кровлі кедрових палат
В червленій ризі походжає,
Та мов котюга позирає
На сало, на зелений сад
Сусіди Гурія. А в саді,
В своїм веселім вертограді,
Вірсавія купалася,
Мов у раї Єва,
Подружіє Гурієво,
Рабиня царева.
Купалася собі з богом,
Лоно біле мила,
І царя свого святого
У дурні пошила.

Что и говорить, «кобзар був парубок моторний». Далее в Библии одно предложение: «Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею.» Шевченко сочиняет целую «Энеиду», где заставляет Давида согрешить еще и богохульством:

Надворі вже смеркало,
і, тьмою повитий,
Дрімає, сумує Ієрусалим.
В кедрових палатах, мов несамовитий,
Давид походжає і, о цар неситий,
Сам собі говорить: «Я… Ми повелим!
Я цар над божим народом!
І сам я бог в моїй землі!
Я все…»

Кто же здесь «несамовитий» в своей лжи? Грехи Давида - это его грехи. Но мнимое богохульство Давида - это грех Тараса Шевченко.

Финал библейской истории: «И послал Господь Нафана к Давиду… Нафан поставил перед Давидом зеркало, и тот увидел в нем себя. И сказал Давид Нафану: «Согрешил я пред Богом».

Шевченко никогда ни в чем перед Господом не раскаивался и поэтому он не может себе представить раскаяние Давида:

А потім цар перед народом
Заплакав трохи, одурив
Псалмом старого Анафана…
І, знов веселий, знову п'яний,
Коло рабині заходивсь.

А Господа Давид также «одурив»? Но этот вопрос кобзарю даже в голову не приходил. Очевидно он, как тот французский атеист, не нуждался в этой гипотезе.

Покаянный псалом Давида «Помилуй мя, Боже, но велицей милости Твоей…» православные читают каждый день и перед каждым причастием. Может ли православный христианин считать его лживой уверткой? Может ли верующий христианин считать, что этой или любой ложью можно обмануть Бога? Как же Шевченко причащался? И было ли это причастие во спасение?

 Второй эпизод.

 Давид, святий пророк і цар,
 Не дуже був благочестивий.
 Була дочка в його Фамар
 І син Амон. І се не диво.
 Бувають діти і в с вятих.
 Та не такі, як у простих,
 А ось які.

Далее следует история прегрешения сына царя Давида (естественно, в стиле бурлеск) и вывод: