Ирвин Шоу - Матрос с «Бремена» (сборник рассказов)

• Название: Матрос с «Бремена» (сборник рассказов)
• Автор: Ирвин Шоу
• Издательство: Литература, Кристалл
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-306-00039-8

Ирвин Шоу (1913–1984) — видный американский писатель, один из самых популярных авторов нашего времени. Из-под его пера вышли такие известные романы как «Молодые львы» (1948), «Богач, бедняк» (1970), «Ночной портье» (1975) и множество других. Признанный мастер-романист, Ирвин Шоу создал также немало прекрасных образцов «малой прозы». Новеллы его отличаются изяществом стиля и точностью характеристик — психологических и социальных. В первый том Полного собрания рассказов вошли ранее не издававшиеся на русском языке сборники «Матрос с „Бремена“» (1940), «Добро пожаловать в город!» (1942), «Акт веры» (1946), «Пестрая компания» (1950).

---

— На данном этапе, — медленно проговорил Эдди, — я еще не готов сразиться с Джо Принсипом. Он слишком силен для меня, слишком техничен.

— Но Джей Блачер сказал мне, что у тебя превосходный шанс выиграть.

— У меня превосходный шанс оказаться на больничной койке! — возразил Эдди. — Этот твой Джо Принсип сделан из железобетона. Ему бы еще приспособить парочку рогов на лбу — и его запросто можно сразить молотом на скотобойне.

— Ну и что?! Он такой же мужчина, как и ты, и у него, как у тебя, два кулака.

— Да, конечно…

— Ты всегда мне твердишь, какой ты хороший боксер.

— В течение двух лет, — терпеливо объяснял ей Эдди, — если постоянно тренироваться и вести себя на ринге очень осторожно, я добьюсь, чтобы он не отправил меня в нокаут в первых же раундах…

— Ведь ты умеешь так легко зарабатывать деньги! — Эрлайн для большей убедительности грозила ему пальчиком. — Просто ты не хочешь. Тебе наплевать, счастлива я, довольна или нет. Я вижу тебя насквозь, Эдди Мегафин!

— Я просто не желаю, чтобы меня жестоко избили, — покачал головой Эдди.

— Ничего себе отличный боксер! — засмеялась наконец Эрлайн. — Какой же из тебя боксер? Боксеры для того и существуют, чтобы их колошматили на рингах, как следует избивали, — разве не так? Это же их профессия, — разве я не права? Нет, тебе просто наплевать на меня! Просто тебе нужна была женщина, которая родила бы тебе ребенка, а потом, стоя у плиты, все время готовила для тебя эти проклятые бифштексы и телячьи отбивные! В этом противном Бруклине я вынуждена день и ночь торчать в этом вшивом доме и…

— Ладно, сегодня вечером свожу тебя в кино, — смирился Эдди.

— Не хочу я никакого кино! Я хочу в Канзас-Сити! — И Эрлайн, с размаху бросившись на кровать вниз лицом, вновь громко зарыдала. — Все, попала в ловушку! В капкан! — кричала она. — Ты меня не любишь! Ты не отпускаешь меня к родным, которые меня любят! К моей дорогой мамочке! Мамочка!.. Мамочка!..

Эдди устало прикрыл глаза.

— Почему же? Я люблю тебя! — искренне проговорил он. — Клянусь перед Богом!

— Только слова! — Ее было плохо слышно, так как она уткнулась головой в подушку… — А ты докажи на деле! Докажи! Никогда в жизни не встречала такого скупердяя, как ты… Ну-ка, докажи, что любишь меня! — Неизбывная безнадежность пронизывала ее слова.

Эдди подошел к ней, нагнулся и поцеловал. Она, тряхнув головой, резко оттолкнула его и зашлась в слезах, как до глубины души обиженный ребенок. Из соседней комнаты, где спал малыш, тоже донесся рев.

Эдди приблизился к окну, посмотрел на мирную Бруклин-стрит, на ряды деревьев у тротуаров, на маленьких мальчиков и девочек, носившихся на роликовых коньках.

— Ладно, — согласился он, — я позвоню Блачеру.

Эрлайн тут же перестала плакать, зато ребенок в соседней комнате теперь орал.

— Постараюсь уговорить его на двенадцать сотен, — размышлял Эдди. — Съездишь в свой дорогой Канзас-Сити. Ну, теперь ты довольна?

Эрлайн сразу села и энергично закивала головой.

— Сейчас же напишу мамочке!

— Сходи, погуляй с ребенком! — попросил Эдди. — А я немного сосну.

— Конечно, — тут же подчинилась Эрлайн и немедленно принялась прихорашиваться перед зеркалом. — О чем разговор, Эдди?

Муж ее, сняв туфли, снова улегся и приступил к накоплению новой внутренней энергии.

Помощник шерифа

Макомбер сидел на вращающемся стуле, засунув ноги в корзину для мусора, — слишком полный мужчина, он не мог высоко задрать их, положив на крышку стола.

Глаза его не отрывались от плакатика на противоположной стене: на нем довольно крупными буквами было напечатано: «Разыскивается совершивший убийство Уолтер Купер. Вознаграждение за поимку четыреста долларов». Иногда он целую неделю, все семь дней, сидел на своем месте, постоянно глядя в одну и ту же точку — туда, где виднелась строка «четыреста долларов», — и выходил из своего кабинета, только чтобы перекусить, или пообедать, или домой, чтобы поспать ночью, часов так около десяти.

Макомбер, третий помощник шерифа, постоянно торчал в своем офисе: ему ужасно не хотелось возвращаться домой и встречаться с женой. После полудня приходил второй помощник шерифа и тоже садился напротив стены, внимательно разглядывая строчку «четыреста долларов».

— Я вот здесь прочитал в газетах, — начал Макомбер, чувствуя, как крупные капли пота с шеи проникают под воротник рубашки, — что в штате Нью-Мексико самый здоровый климат в мире. Ты только посмотри, как я потею. Ну какой же он здоровый!

— Ты ужасно толстый, черт бы тебя побрал. — Взор второго помощника шерифа был прикован к притягательной строчке «четыреста долларов». — Ну и чего же ты хочешь?

— Такая жара, что хоть жарь на солнце яичницу. — Макомбер бросил быстрый взгляд на пылающую жарким солнечным светом улицу. — Мне нужен отпуск. Тебе тоже. Всем пора в отпуск. — И устало выпростал пистолет в кобуре оттуда, где он увяз в мощной жировой прослойке. — Почему бы этому Уолтеру Куперу не войти к нам вот сейчас в эту минуту? И ведь не приходит же это ему в голову!

Зазвонил телефон, Макомбер снял трубку; послушал, ответил:

— Понятно, да, но шериф сейчас решил вздремнуть. Я все ему передам, гудбай! — И медленно положил трубку на рычаг; что-то мелькнуло в его глазах. — Звонили из Лос-Анджелеса, — объяснил он. — Поймали Брисбейна; посадили в местную тюрьму.

— Получит лет пятнадцать, не меньше, — предположил второй помощник. — Его сообщник тоже такой срок заработал. Теперь им вдвоем не так скучно сидеть будет.

— Ну, это мое дело. — Макомбер медленно надевал шляпу. — Я первым заглянул в товарный вагон, когда они забрались в него. — У двери обернулся. — Кому-то надо поехать в Лос-Анджелес — забрать Брисбейна и доставить его сюда. По-моему, это должен сделать я. Что скажешь?

— Конечно, ты, кто же еще? — согласился второй помощник шерифа. — Какое заманчивое путешествие! Голливуд! Девчонки там, в Голливуде, первый класс. — Он в задумчивости покачивал головой. — Недурно бы повеселиться в этом городе.

Макомбер не торопясь шел к дому шерифа — ну и жарища, неважно он ее переносит, — думая о соблазнительном, веселом Голливуде. Осторожно, ловко нес свое крупное тело, весом не менее, пожалуй, двухсот сорока фунтов, и внимательно поглядывал по сторонам.

— Ах, ради Бога, не надо! — воскликнул шериф, когда Макомбер рассказал ему о Брисбейне. Сам он еще до конца не проснулся: сидел на краю дивана, где еще минуту назад лежал без обуви после сытного ланча, с расстегнутыми пуговицами на ширинке. — Мы же признали подсудимого по этому делу виновным.

— Брисбейн — хорошо всем известный преступник, не забывайте, — напомнил Макомбер. — Проник в товарный вагон с целью хищения.

— Да, знаю, проник в товарный вагон, и именно с такой целью. Стащил, кажется, два пальто и пару носков. И из-за этой чепухи мне направлять за ним своего человека аж в Лос-Анджелес? Даже если потребовать у них там, в Лос-Анджелесе, выдать нам убийцу, так на это уйдет как минимум лет двадцать! Ну зачем ты меня разбудил? — Шериф был раздражен.

— Из Лос-Анджелеса просили меня перезвонить им как можно скорее, — ровным тоном объяснил Макомбер. — Хотят знать, что им с ним делать. Избавиться от него желают, это точно. Орет, сообщили, во все горло целый день. От этого постоянного истошного ора у всех осужденных в тюремном блоке голова идет кругом. Так они сказали.

— Да, мне нужен здесь такой, как он, — признал шериф. — Очень нужен. — Надел ботинки и застегнул три верхние пуговицы на ширинке.

Вместе с Макомбером они пошли в контору.

— Не съездить ли тебе в Лос-Анджелес? — поинтересовался мимоходом шериф у Макомбера.

Тот пожал плечами.

— Кому-то же надо ехать.

— Ах, мой добрый, старый Макомбер! — саркастически воскликнул шериф. — Главная опора всей полиции, всегда хранивший ей неколебимую верность.

— Мне хорошо знакомо это дело, — серьезно откликнулся Макомбер. — Вся изнанка, так сказать.

— Учти: там полно смазливых девиц, я читал в газетах, и все мужчины, даже такие толстые, как ты, должны уделять им внимание. Ты, конечно, возьмешь с собой жену, Макомбер? — И, ткнув его большим пальцем под ребра через слой жира, засмеялся.

— Кто-то все же должен туда поехать, — с невозмутимым видом повторил Макомбер. — К тому же так хочется взглянуть на Голливуд. Сколько я читал о нем!

Когда вошли в кабинет, второй помощник шерифа живо соскочил с вращающегося стула и уступил место законному владельцу. Тот важно опустился на него, опять расстегнув три верхние пуговицы на ширинке; открыл ящик, вытащил гроссбух, дыша через широко открытый рот из-за угнетающей жары. — Ну скажите мне на милость, разве может нормальный человек жить в таком месте, как это? — Он с раздражением разглядывал раскрытый гроссбух. — Ну вот, нет ни пенни — ни одного завалящего пенни; поездка в Ниди за этим Букером исчерпала все наши фонды. Мы не получим теперь новых средств, по крайней мере, два месяца. Замечательная у нас страна. Стоит схватить одного мошенника — и все, закрывай свой полицейский бизнес на целый сезон. Ну, чего ты на меня так уставился, Макомбер?