Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)

• Название: Прошлое с нами (Книга первая)
• Автор: Василий Петров
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

В своих мемуарах кандидат военных наук дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии В. С. Петров рассказывает о событиях первого и последующих дней минувшей войны на отдельных участках Владимир-Волынского укрепленного района в полосе 5-й армии Юго-Западного фронта. Советские воины подразделений 92-го отдельного артиллерийского дивизиона и других частей, о которых упоминает автор, поставленные в неимоверно тяжелые условия, сражались с непоколебимой стойкостью, отвагой и мужеством, не щадя жизни, движимые стремлением отстоять независимость Родины

---

Омрачить настроение панны Зоей, вывести ее из состояния восторга могло лишь какое-то необыкновенное происшествие. На губах ее блуждала улыбка, и вся она будто светилась доверчивой радостью при встрече долгожданных знакомых.

Молодая хозяйка приветлива, самоуверенна и несколько высокомерна, но при всем этом ее беспокоит что-то всерьез и постоянно. Она внезапно задумывается и умолкает. О чем бы ни шла речь, соглашалась она или возражала, в такие моменты лицо неизменно сохраняло выражение скуки и досады. Панна Зося отдавала предпочтение командиру взвода управления. Но странно, глядит она на обоих младших лейтенантов с укоризной, даже обидой, так же, как на бабусю, будто она — кредитор, а эти все трое — должники.

В доме строгая дисциплина, порядок, чистота. Панна Зося обращается к старухе но хозяйственным вопросам почтительно и выполняет в точности все ее указания. Во всем достаток — богатая мебель, не крестьянская утварь, столовое серебро, предметы обихода не согласовывались с положением двух одиноких женщин. Для бабуси ведение хозяйства уже не по летам, а панну Зосю влекли всецело радости, которые несло ей неизведанное бытие.

Младшие лейтенанты — тот и другой — совершенно покорены беспечностью и обаянием панны Зоей. Их нисколько не интересуют прежние, а может статься, и настоящие, хозяева дома. Кто жил здесь до недавнего времени? Для меня это загадка. Во дворе — скот: три или четыре коровы, свиньи. Под навесом два великолепных экипажа. Конюшня, однако, пустует.

Националистически настроенная старая полька не давала себе труда скрывать свою враждебность, молодая — не обзавелась еще собственным мнением и не особенно, кажется, страдала от этого. В центре духовного мира обеих — дева Мария, патронесса земли Польской, покровительница всех женщин, владевшая испокон веков их сердцами и умом. Изображение девы Марии в золоченой раме ежедневно украшается свежей зеленью. Когда старуха обращает свой взор к матке бозке, ее лицо преображается, отрешенное от всего мирского.

Старая хозяйка не переносила Позднякова — бедняга из-за этого не раз краснел при всех. Тщетно старалась панна Зося поддержать согласие. Старуха была непримирима. Младший лейтенант держался стоически, был неизменно учтив, но не мог скрыть своих чувств к девушке и еще больше раздражал этим старуху.

Кто готовил вкусные блюда? Неизвестно. Накрывала стол, точнее, заканчивала сервировку панна Зося. Поздняков следовал за ней неотступно, стараясь упредить всякое желание: он открывал дверь раз за разом и готов был подхватить тарелку с обжигающим супом, вдруг она свалится с подноса.

Обе женщины состояли в родстве, может быть, близком. Сходство между ними несомненное. Рисунок глаз, разлет бровей и что-то общее в произношении и голосе.

Старуха была подозрительна и полагалась на благоразумие девушки не больше, чем на учтивость младшего лейтенанта. Стоило Позднякову выйти вслед за панной Зосей, она приходила в беспокойство.

— Зосью... ты задерживаешься...— и показывала намерение подняться с кресла. В части терминологии хозяйка строга и не признает никаких званий неславянского происхождения. Военный человек без конфедератки, по ее мнению, стоит на уровне с цивильным. Ношение пилоток простительно только потому, что ей импонируют звон шпор и ремни полевого снаряжения. Гаранину и мне она говорит «поручик». К Позднякову обращается, подчеркнуто растягивая слова, «пан командир» — единственные, произносимые ею по-русски.

Старая хозяйка, в очках, с библией на коленях, сидит в своем кресле. Нужно соблюдать этикет: в сенях снять пилотки, поклониться, прищелкнуть шпорами и ждать приглашения «пшепрошу». Снова наклон головы, отодвигается стул. В застольном разговоре единственная тема — бог и вера. Обязанности переводчика выполняет панна Зося весьма небрежно. Поздняков справлялся лучше, но хозяйка предпочитала импровизацию девушки.

Старуха перебирала четки. Мы ели молча, осторожно двигая ложками. Панна Зося в переднике оставалась рядом с креслом. Бабуся вышла.

— Пан поручик, сегодня занятия? — спросила панна Зося.

Командир взвода управления обучал девушку верховой езде. Желание стать амазонкой у нее появилось после помолвки. Она выходит замуж. Сюрприз предназначался для жениха, и все, связанное с конной подготовкой панны Зоей, делалось под покровом тайны.

— Вечером... с наступлением темноты,— Поздняков взглянул на часы.

Младший лейтенант не был свободен в выборе времени. Командир батареи вызывал командира взвода управления к себе на 21 час. Приказание об этом посыльный передал Позднякову на коновязи, когда мы садились в седла.

— То е... поздно,— панна Зося поспешно прошла к окну.

Co двора доносился лай собаки. Мелькнула тень всадника. Раздался стук. В комнату вошел человек высокого роста, лет тридцати, в бриджах с крагами, усы щеточкой. Бледное лицо, открытый лоб, зачесанные назад волосы. Жокейское кепи он держал в согнутой руке, по-офицерски. — О... пан Ян... знаменитый ювелир и... фальшивомонетчик,— с веселым смехом встретил вошедшего Поздняков.— Здравствуйте! Все поднялись.

Пан Ян молча отвесил присутствующим положенный поклон.

Поздняков спросил: — Что случилось? Сегодня ведь среда. Я знаю со слов Гаранина: пан Ян увлекается спортом, соответственно этому ведет себя и одевается. Он — англоман. Невесту навещает только в дни, заранее назначенные, чаще всего в субботу, верхом на вороной тонконогой кобылице. Во Владимире-Волынском и где-то там, на другом берегу Буга, он владеет ювелирными магазинами и ведет еще какие-то коммерческие дела.

Вошла бабуся. Пан Ян поклонился, сделал неторопливый жест, как бы отстраняя кого-то, кто мог бы ему препятствовать, поцеловал руку старой женщины и, обогнув стол, опять же, будто заручившись согласием то ли хозяйки, то ли еще кого-то отсутствовавшего, с улыбкой умиления направился к панне Зосе.

Бабуся положила конец церемонии, опустившись в кресло. Прошло несколько минут в молчании. Ужин продолжался.

— Важные дела, должно быть, заставили вас приехать... пан Ян? — прервал затянувшуюся паузу Поздняков.

— Да, важные... бендзе война... пан поручик хорошо знает.

— Гм... надеюсь, вам вернули деньги? — Поздняков хотел, по-видимому, повернуть разговор в другую сторону.

Вчера вечером Гаранин рассказал мне, что, несмотря на перемены последнего времени, коммерческие дела пана Яна шли в гору. Его магазин стал местом нескольких сделок, и весьма выгодных. Владелец остался доволен и начал хлопотать по поводу обмена изрядных сумм на иностранные деньги. И тут обнаружилось, что гражданские лица, приобретавшие драгоценности, оплачивали их облигациями займа. Операция по обмену, естественно, приостановилась. Взбудораженные коммерсанты пришли в негодование. Посыпались жалобы во все учреждения — гражданские и военные.

Пан Ян не состоял в родстве с бабусей, но во взглядах обоих было много общего. Неприязнь старой набожной женщины к нам носила в общем отвлеченный характер. Для нее всякий атеист — человек заблудший, но он может еще раскаяться в грехах и не потерян для христианской церкви,— его нужно наставлять.

Пан Ян не прибегал к риторике старой женщины. Но, как и она, не скрывал своих взглядов. Торговля драгоценностями — занятие практическое. Пан Ян был настроен откровенно враждебно и не упускал случая, чтобы рассеять у окружающих всякое сомнение на этот счет. Слухи о войне будоражили его коммерческую душу.

Поздняков затронул, по-видимому, больное место.

— Деньги потеряны... Мыслимо ли? Обман! Ваше военное командование клятвенно обещало соблюдать права торговли! — воскликнул, сердито сверкая глазами, пан Ян.

— Вы стали жертвой аферы... при чем здесь командование? Вас надул негодяй,— Поздняков предпринял попытку умерить гнев ювелира.

— Мне все одно. Если вы не в состоянии оградить честного торговца от...— пан Ян терял самообладание,— так что же это... за освобождение? Верните мою собственность, вы слышите, пан поручик?

Горячность коммерсанта начала заражать Позднякова.

— Послушайте... подобным тоном говорить со мной я не позволю,— младший лейтенант поднялся, отвесил поклон бабусе,— потрудитесь соблюдать меру.

— Цо?.. Мне? Меру?..— вопил пан Ян.— То есть грабеж средь бела дня... деньги верните!

— Милый Янек,— взмолилась бабуся,— Езус Мария... что подумают паны поручики, право, вы добрый... великодушный человек...— и всплеснула руками.

В глазах панны Зоси стояли слезы. Бабуся протирала стекла очков. Пан Ян с шумом отодвинул стул, за которым стоял, с деланной улыбкой вынул из кармана платочек и, бормоча бабусе извинения, галантно раскланялся.

Гаранин положил вилку, готовый выйти из-за стола.

— Нет... нет,— панна Зося удержала младшего лейтенанта,— зачем ссориться за столом... не обижайтесь,— слез как не бывало, она улыбалась.