Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона

• Название: Конан и сокровища Пифона
• Автор: Джон Робертс
• Издательство: "Терра", "Азбука"
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7684-0001-х

Все сокровища мира бесполезны для мертвеца, но юный варвар даже не задумывается об этом, отправляясь в опасное путешествие к диким скалам Черного Берега, где спрятан легендарный клад, добыть который пытались многие великие воины, но никто из них не вернулся. О том, сумеет ли киммериец стать первым из смертных, кто прикоснется к сокровищам древнего Бога Атлантов, повествует новый роман из саги о Конане — «Конан и сокровища Пифона».

Давно исчез с лица земли народ, что поклонялся загадочному Богу Пифону, исчезла сама земля, на которой он жил. Никто из смертных не решался прикоснуться к сокровищам древнего Бога. Никто, кроме варвара по имени Конан.

---

— Нас ведут к тому городу, — заметят Спрингальд.

— Если только это город, — сказал Ульфило.

— Здесь, по крайней мере, не пустыня и не джунгли, — добавила Малия, — и нет этих диких бешеных горилл. И я не расстроюсь, если этот город окажется поменьше, чем Бельверус или Тарантия.

— Вот это сила духа, — заметил Спринтальд. — Будь всегда начеку и довольствуйся малым! — Он разразился смехом, который слегка переполошил эскорт.

Путь был долгий, но не лишенный удовольствий, особенно если сравнить с пережитыми тяготами. По дороге попадались маленькие деревеньки, в каждой не более двух десятков домиков. Конусовидные крыши домов, по форме напоминающих ульи, были покрыты соломой. И для первобытных поселений они выглядели очень опрятно и аккуратно. Этот народ не так-то просто разгадать, размышлял Конан, следуя от одной деревни к другой. Они не похожи на задавленных, измученных рабов, потому что к незнакомцам они проявляли самый живой интерес. Но это внимание не выходило за строго определенные рамки: они будто боялись открыто показать свое любопытство. Нигде не слышно смеха, и люди во время работы не поют, как это обычно принято в южных странах.

Аквилонцы этого, кажется, не замечали, но киммериец понимал, что аристократы редко обращают внимание на тех, кто ниже по положению, если только не встречают с их стороны дерзости или враждебности. Но эта странность не ускользнула от проницательных синих глаз Вульфреда.

— В этих краях, должно быть, произошло какое-то несчастье, — сказал ванир.

— Почему ты так думаешь? — спросил Ульфило.

— Поселяне боятся наших охранников.

— Когда это воинов не боялись простые крестьяне? — возразил Ульфило.

— Но их не любят и те, другие, с голубыми перьями, — добавил Конан.

— Соперничество полков — обычное дело, — сказал Ульфило.

— А мне кажется, наши друзья не ошибаются, — вставил слово Спрингальд. — Что-то подсказывает… Не знаю наверное, но какое-то чувство беды. Эта земля щедра и прекрасна, ее охраняют доблестные воины и возделывают трудолюбивые крестьяне. Вот условия, необходимые для процветания нации. Но люди почему-то подавлены, и это не страх перед нами, они ведь видят, как нас мало, и к тому же мы под охраной.

— Неустойчивость власти, наверное. — Каким бы ни был Ульфило упрямым и надменным, когда дело касалось высших кругов в стране, он проявлял необычайную проницательность. — Любой народ будет несчастен, если непонятно, кто им правит.

— Вполне возможно, — сказал Вульфред, — я не раз видел: когда страна на пороге гражданской войны, это тревожное чувство просто висит в воздухе.

— Нет смысла рассуждать, пока мы не имеем точных сведений, — сказал Конан. — Нельзя терять бдительности.

— Пока что-то никаких признаков сокровищ, — заметила Малия.

— Аквилония тоже богата, но простой народ не разгуливает там по улицам в золоте и драгоценностях, — возразил Ульфило. — Правители, наверное, все хорошенько припрятали.

— А может, они вообще не знают о существовании сокровищ, — предположил Спрингальд.

— Как это? — удивятся Вульфред.

— Здешние жители очень напоминают тех, кого капитан Бельформис видел у побережья. А сюда они могли перебраться сравнительно недавно. А если так, то о сокровищах и тех, кто их спрятал, они догадываются не больше, чем люди, живущие на территории древнего Пифона сегодня.

— Так сокровища остались нетронутыми! — радостно воскликнул Вульфред.

— Но как их найти? — спросила Малия. — Никто ведь не знает, где именно они спрятаны.

— Стигийский жрец дал Марандосу вполне четкие инструкции, — сказал Спрингальд.

Конан стал слушать внимательнее. Раньше никто ни о каких инструкциях не упоминал.

Малия рассмеялась:

— Спрингальд, но ты же сам все время нам напоминаешь, какая вечность отделяет нас от древнего Пифона! Величайший из всех городов мира, он погиб, и теперь никто не знает, где точно он находился. А ты думаешь, что какой-то клад так и лежит на том же месте, где его оставили!

— Ну, видишь ли…

— А мне кажется, — начал Конан, — у нас пока и других проблем предостаточно. Надо позаботиться о своей личной безопасности, а потом уже думать о сокровищах.

— Если ты хочешь, чтобы я забыл о сокровищах, — отозвался Вульфред, — ты хочешь невозможного! — При этих словах даже матросы слабо засмеялись.

Звонче всех раздавался смех Малии.

— Ты что-то весела сегодня, — заметил Ульфило таким тоном, как будто осуждал ее за это веселье;

— Я еще не утратила чувства юмора. Нет, вы только посмотрите! Десять голодных оборванцев забрались в самую дикую глушь и мечтают о том, как они взвалят на спины сокровища и принесут их домой! Неужели кроме меня никто не видит, что это очень смешно? — На последних словах ее голос задрожал, и послышались глухие рыдания.

— Ну, будет, милая, — утешал ее Спрингальд, — не надо так убиваться. Сокровища мы найдем, а добрые туземцы уж не откажутся помочь с носильщиками. За какие-нибудь безделушки они нам все донесут туда, где мы оставили свои товары. И не забудь, ты, может быть, совсем скоро обнимешь мужа!

— О да, — согласилась Малия. — Я об этом помню. — Это было сказано таким тоном, что при других обстоятельствах Конан не удержался бы от смеха. Он пошел немного медленнее, чтобы спокойно переговорить с Вульфредом, пока аквилонцы болтают между собой.

— Как думаешь, сможем мы договориться с этими «добрыми туземцами»? — спросил он.

— О чем ты? — с напускным ужасом воскликнул тот. — Неужели ты думаешь, что я не согласен с нашими знатными вожаками? Как не стыдно, Конан!

— Мой народ они обозвали бы добрыми дикарями, — прорычал Конан, — но мы бы этих безмозглых идиотов разрубили на куски.

— Мы, ваниры, более цивилизованны. Мы бы просто принесли их в жертву какому-нибудь незначительному божеству, если бы ни на что лучшее они не сгодились.

— Но Ульфило ведь настоящий воин, — сказал Конан, — и Спрингальд вполне вызывает симпатию, он верен своим друзьям. Это от поисков сокровищ они совсем голову потеряли. Им хочется верить, что они где-то лежат и ждут не дождутся, когда только они за ними придут. А с таким настроением они и не понимают, какие трудности еще предстоят.

— Может, ты и прав, — согласился ванир, — но помяни мое слово: если только сокровища и вправду существуют, я без своей доли не уйду! — Его синие глаза блеснули ледяным холодом. Конан знал, что капитан вовсе не шутит.

Со времен своей ранней молодости Конан видел много людей нордхеймского племени, асиров и ваниров. Шумные и вспыльчивые, они как никто другой любили простые жизненные блага, с восторгом отдавались любой пирушке, ценили дорогие одежды и большие корабли и жить не могли без драк и кровопролития. Но больше всего им по душе золото, серебро, камни, драгоценности. Их жадность иногда граничит с сумасшествием. Сам Конан, сын суровой киммерийской расы, не столь прямолинеен в своей погоне за золотом. В отличие от своих горных родственников, он понимал, что без денег не проживешь. В цивилизованных странах Конан получал удовольствие уже от одной только борьбы за богатство, которое давало ему возможность жить какое-то время в полное свое удовольствие. Но рано или поздно всегда приходилось возвращаться к суровой и жестокой жизни воина-варвара, которая, впрочем, тоже была ему по душе. Богатство никогда не было для Конана самоцелью.

А сейчас, среди этой удивительной и полной опасностей жизни, сокровища как-то утратили свою притягательную силу. Раньше, еще в Асгалуне, он с удовольствием предвкушал высокую оплату за свои труды, а также свою долю сокровищ. Здесь все это как-то потеряло силу. С самых первых дней на этих берегах Конан утратил весь внешний лоск цивилизованности и вернулся к тому, что составляло суть его жизни. Красоты и чудеса этой земли давно уже вытеснили в его сознании всяческие корыстные мысли. Он хотел только побольше узнать об этих чудесных краях. Золото бы только обременило его. Но он имел перед этими людьми определенные обязательства, и он их выполнит до конца, каким бы глупым это теперь не казалось ему самому. Конан никогда не принимал незаслуженной платы.

Путники были совсем не готовы к тому, какая картина предстала их взорам в конце пути.

— Это город! — воскликнула Малия.

И в самом деле, возвышающаяся над ними стена сделала бы честь и Аквилонии, и Немедии, и любому другому большому городу хайборийской цивилизации. За стеной виднелись высокие башни и крыши огромных зданий. Стену украшал барельеф, изображающий некие странные, таинственные фигуры.

— Вряд ли крестьяне могли выстроить такой город! — заметил Вульфред.

— Конечно, нет, — раздался приглушенный голос Спрингальда, в котором слышался благоговейный ужас, — мне кажется, перед нами образчик архитектуры древнего Пифона, это, возможно, последнее, что от него осталось! Вы только представьте себе! Погиб город, погиб целый народ, хайборийские захватчики не оставили и камня на камне. А здесь, в глуши Черных земель, стоит еще целый город, что остался от той империи.