Дмитрий Леонтьев - Легенда о Королях

• Название: Легенда о Королях
• Автор: Дмитрий Леонтьев
• Жанр: Альтернативная история

Заключив договор с ангелом Денницей, наш современник Максим Лемехов попадает на остров Авалон — как раз вовремя, чтобы успеть спасти прекрасных фей Моргану и Моргаузу от «демона в человечьем обличье», агрессора Артура Пендрагона и основать на зачарованном Острове яблок свое королевство…

Книга 1-я, продолжение следует.

©Isais

---

— Чудеса, Максим, сами по себе никогда не случаются, их творит кто-то конкретный… А вот и леди Моргана, — неожиданно повернулся он к двери.

Вид Морганы был страшен: бледная, с полубезумным, горящим яростью взором, она казалась вышедшей из ада фурией.

— Что случилось? — встревожился я.

— Плохие вести из Британии, сир, — даже голос ее изменился до неузнаваемости: стал сухим и отрывистым. — Погибла моя сестра. Моргауза.

— Артур?! — вскричал я.

— Нет… Но это дело рук его дьявольской свиты! Самой атмосферы, царящей вокруг рыжего дьявола! Она влюбилась в одного из ваших воспитанников, приехавших с Аввалона. Вы должны помнить его, сир. Его звали Ламорак.

— Да, помню. Миловидный, очень скромный паренек. Имел склонность к алгебре и астрономии. Хороший воин.

— Один из лучших, — подтвердила Моргана. — А эта кошка, нацепившая маску «блюстительницы нравов», Гвиневера, чтоб ей в аду гореть, прилюдно устыдила и науськала сына Моргаузы — Техериса.

— Тоже хорошо помню, — сказал я. — Темноволосый крепыш, увлекался греко-римской борьбой…

— Он убил свою мать! — сказала Моргана. — Убил, застав ее в спальне с Ламораком! Его изгнали, а Ламорака убил Мордред на поединке… Моя сестра — мертва…

— Я сочувствую твоему горю, девочка, — сказал я. — Что я могу для тебя сделать?

— Отпустите меня на похороны.

— Но, Моргана…

— Не бойтесь, сир, я не убью Артура, — разгадала она мои мысли. — Для этого у него слишком хорошая охрана. А класть свою голову в обмен на его не могу — я поклялась еще спеть над его телом. Рано или поздно я найду подходящий момент, но сейчас я еще не готова…

— Что ж, тогда поезжай. Рыцарь Аккалон тебя проводит. В Британии не так безопасно, как на Аввалоне.

— Я не беззащитная девочка, — напомнила она.

— Тогда не поедешь.

Она секунду подумала, коротко поклонилась и ушла.

— Бедные дети, — сказал Мерлин.

— Это моя вина, — признал я. — Я воспитывал их не для того мира, а для этого… Они не выживут в Британии, как не выжил бы никто из моего мира.

— Но вы же смогли?

— Я — другое дело, — вздохнул я. — Простите, Мерлин, но я пойду. Нет настроения для философских бесед.

Велев накрыть стол в трапезной зале, я распорядился подать как можно больше вина и… Понял, что одиночество сегодня мне противопоказано. Но ни Мерлин, ни отец Патрик не были помощниками в моей скорби — их ответы на мои вопросы были слишком очевидны. Ах, если бы был жив сэр Хотспер! Томас лечится в своем замке на другом конце Аввалона, сэр Конрад в очередном своем отъезде… Даже Матильда покинула замок… Я вздохнул, поднялся во флигель королевы и, постучав, попросил:

— Леди Гайя… Если вы не очень заняты и можете уделить мне немного времени… Не окажете мне любезность, составив компанию за ужином?

Она помолчала, пристально вглядываясь в мое лицо, потом кивнула:

— Дайте мне пять минут переодеться…

К ужину она надела ярко-красное платье с золотой оторочкой по рукавам и подолу. С удивлением я вынужден был признать, что при желании королева может быть не просто хорошенькой. Она умеет быть ослепительной!

— Прошу вас, — я помог ей устроиться за столом, слуги подали блюда, вино я разлил сам. — Простите мою навязчивость, просто сегодня такой день…

— Я слышала, сир. Сочувствую и вам, и леди Моргане.

— Жалко мальчишек, — повторил я. — Не надо было их отпускать…

— Они не тепличные цветы, сир, — мягко напомнила королева. — Здесь их постоянно мучали бы неудовлетворенные потребности в реализации своих сил. Вы могли предложить им лишь роль ученых, политиков, художников, но… Вы воспитали их настоящими мужчинами, а это обязывает к определенному образу жизни.

— Мне кажется, что в ваших словах сквозит осуждение. Первый раз слышу, что мужчиной быть плохо.

— Смотря что понимать под этим словом. Воин, защитник — это, конечно, хорошо… Они этим сейчас и занимаются… Но должна быть еще и ответственность. Обязанности. Перед людьми, перед своей страной, перед семьей. Этим и занимаются ученые и художники, политики и просто мужья. А «вечные мальчики», доказывающие что-то самим себе и окружающим и оправдывающие это тягой к приключениям, новой любовью и… У них много оправданий. Но мало ответственности. А хоть в какой-то мере она все же присутствовать должна.

— Что же для вас доминанта в понятии «мужчина»?

— Прежде всего — человек.

— М-мда, — протянул я. — Человек… Это так мало и так много… В таком случае, они остались бы одинокими на всю жизнь.

— Почему?

— «Но чем отчетливее личность, тем одиноче человек», — так говорил один поэт в моем мире. Отец Патрик постоянно повторяет, что человеку, единственному из всех тварей Господних, дан талант творчества… Но любят не творцов, а обычных, живых людей. Сексуальных, играющих, страдающих, веселящихся, ошибающихся, даже подличающих, но не духовных…

— Не согласна, — возразила она.

— Верю. Это значило бы признать тягу женщин к порочным сторонам мужской натуры. Вы, наверное, тоже считаете, что если б миром правили женщины, то все было бы эволюционно и миролюбиво?

— Не уверена. Все зависит от женщины. Но, боюсь, в целом, крови лилось бы куда больше.

Я вспомнил о правлении английской королевы Елизаветы, уничтожившей людей куда как больше, нежели ее русский современник Иван Грозный, об Анне Иоанновне, «Царице зраку престрашного», о династии Медичи, о прочих правлениях «дам сердца» и кивнул:

— Согласен. А почему, как думаете?

— Наверное, дело в сущности, — задумалась она. — Мужчины — двигатели эволюции. Их дела кратковременны, но прогрессивны: взять штурмом крепость, нарисовать великую картину, разгадать загадки мироздания — подвиги, требующие приложения всех сил, но на определенный отрезок времени — до появления результата. А женский подвиг — постоянство, требующее каждодневной, сиюминутной отдачи, не знающее отдыха и временных отрезков. Кротость, терпение, смирение — вот женский подвиг. Если эти роли поменять местами, скорее всего, случится беда. И для них, и для окружающих.

Я долго молча смотрел на нее. Королева смутилась и слегка покраснела.

— За что вы любите Артура? — напрямик спросил я.

Она вздрогнула, но, чуть помедлив, все же ответила:

— Человек должен кого-то любить. Мы не знаем, когда и к кому вспыхнет это чувство. Да и любят не за что-то, а вопреки всему.

— И все же?

— Он — сильный, мужественный, цельный и… несчастный.

— Понятно, — кивнул я. — «Она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним». И чем же он такой несчастненький?

— Не знаю… Он — плоть от плоти этого мира, но иногда мне кажется, что он живет не в своем времени. Одним своим присутствием он перевернет весь этот мир, но лично для себя не получит ничего… кроме беды.

— А я?

— Вы здесь на своем месте, король. Вы странный, но вы — лучшее, что было у Аввалона до сих пор.

Я вновь надолго замолчал, постукивая по столу кончиками пальцев. Забавный у нас получался разговор…

— А меня… меня вы смогли бы полюбить? — спросил, наконец, я. — Я просто так спрашиваю…

Настал ее черед молчать.

— Боитесь обидеть, — догадался я.

— Вы не нуждаетесь в любви, — сказала Гайя. — Вас несчастным назвать нельзя. Вы, как не знающий сомнений механизм, влечете Аввалон в будущее, и любви в этом процессе места нет. Любовь будет той «песчинкой», которая может сломать всю эту сложнейшую машину… Вы слишком на своем месте… Простите, сир…

— Значит, ко мне женщина не может испытывать ни любви, ни даже жалости?

— Еще раз простите меня…

— Ерунда! — раздраженно ответил я. — Любовь можно построить так же, как государство… Ну, хорошо, хорошо, не построить — вызвать к жизни. Все дело во времени и в желаниях. Хотите, докажу?

— Не надо, — тихо ответила она. — Ваше величество, у вас просто плохое настроение…

— А я докажу! — сварливо отозвался я, поднимаясь. — Посмотрим еще… «Механизм», «слишком на своем месте»… Нет предопределенности! У человека есть воля!

— Есть, — согласилась она. — Но это тоже имеет отношение к… другой области.

— Посмотрим, — сказал я и, не прощаясь, вышел.

Поймав первого пробегавшего мимо слугу, спросил:

— Как зовут?

— Атик, сир.

— Вот что, парень… С этого дня, каждое утро, будешь приносить королеве огромный букет роз. Где розы растут, знаешь?

— Да.

— И это… Что еще у вас дарят женщинам, когда ухаживают?

— Любовь, внимание… заботу…

— Пошел прочь, дурак! Забудешь про цветы — посажу на кол!

В моих покоях, удобно развалившись в кресле, меня уже ждал Денница.

— Вы когда-нибудь любили? — с порога спросил я. — С вашими способностями, опытом и внешними данными увлечь их труда не составляло, но вы сами — любили?