Василий Ваврик - Геноцид карпаторусских москвофилов – замолчанная трагедия ХХ века

• Название: Геноцид карпаторусских москвофилов – замолчанная трагедия ХХ века
• Автор: Василий Ваврик
• Издательство: Издательство Консервативного клуба
• Жанр: Политика
• Год: 2007

Это книга воспоминаний узника концентрационного лагеря «Талергоф» Василия Ваврика о первом геноциде в ХХ веке, когда в преддверие Первой мировой войны в Галиции австрийские оккупанты при содействии украинских националистов уничтожили 60 тысяч карпатороссов — представителей русского православного народа, живущего в Прикарпатской Руси.

Тема Карпатороссии — до сих пор замалчивается либерально-западническими историками как на Украине, так во всем мире.

Карпатороссия — это отдельная часть общерусского пространства наряду с Великороссией, Малороссией и Белоруссией, расположенная в Закарпатье, на границе с Галицей. Карпатороссия (главный город — Ужгород) несет уникальное геополитическое значение для России, поскольку это самая западная часть государства Украина, западнее самой Галиции, а ее население составляют русские люди, прихожане Московского Патриархата.

---

Коблянский, с. Корничи самборского уезда. ТА. 1, стр. 126.

Горошко, с. Сосница, ярославского уезда. ТА. 1, стр. 172.

Команий, с. Гладышов горлицкого уезда. Т.А. 1, стр. 179.

Перейма, с. Ропица Русская горлицкого уезда. Т.А. 1, стр. 179.

Гуцуляк Михаил, с. Избы горлицкого уезда. ТА. 1, стр. 196.

Гусак Антон, с. Мохначка грибовского уезда. Т.А. 1, стр. 191.

Нищота, с. Снетница грибовского уезда. Т.А. 1, стр. 191.

В документальной части Талергофского Альманаха (вып. 1-й) находим характерный донос плацкоменданту во Львове, в котором доносчик Божиковский Алоизий пишет, между прочим, следующее: «Питая безграничную симпатию к австрийским вооруженным силам, обращаю внимание высокого плацкомендантства на каноников-москвофилов львовского митрполичьего капитула, имеющих в своих квартирах много компрометирующего материала. Фамилии этих священников: о. А. Билецкий, о. М. Пакиж, о. А. Бачинский, о. Д. Дорожинский, известны российской охране, с которою они вели переписку до последнего момента. Т.А. 1, стр.27, 28.

Весьма трагическим и даже непонятным явлением 1914 года было то, что священники, проповедники любви к ближнему и всепрощения, нашлись в рядах доносчиков:

св. Соколовский Виктор, с. Молотов бобрковского уезда. Т.А. 1, стр. 26.

св. Костишин Евгений, м. Глипяны перемышльского уезда. Т.А. 1, стр.97.

св. Крайчик Николай, с. Маковиска ярославского уезда. Т.А. 1, стр. 167.

св. Менцинский Емельян, с. Маластов горлицкого уезда Т.А. 1, стр. 179.

св. Подлящецкий Петр, с. Гладышов горлицкого уезда. Т.А. 1, стр. 179.

св. Заяц Гнат, с. Мацина Великая, горлицкого уезда. Т.А. 1, стр. 179.

св. Говда Александр, с. Боднарка горлицкого уезда. Т.А. 1, стр. 179.

св. Дороцкий Михаил, с. Злоцкое новосандецкого уезда. Т.А. 1, стр. 179.

св. Смолинский Василий, с. Ростока Великая новосандецкого уезда. Т.А. 1, стр. 191.

св. Гринчук Иван, с. Матиева новосандецкого уезда. Т.А. 1, стр, 191.

св. Петрушевич Стефан, с. Колосов радеховского уезда. Он лично требовал в жандармской управе очистить его село от «кацапов». ТА. 1, стр. 118.

св. Глебовицкий Софрон, законоучитель в бродовской гимназаа, настойчиво требовал от уездного старосты Де-Лежа, чтобы велел арестовать всех руссофилов в городе и уезде.

Наибольший успех, достигнутый в состязаниях доносительства имели горе-политики руководителей украинской партии в Галичине, все депутатывенского парламента и галицкого сейма, все «мужи доверия», адвокаты, агитаторы:

1. Д-р Кость Левицкий, председатель парламентского клуба, львовский адвокат, свидетель на венских процессах, автор многочисленных устных и письменных доносов.

2. Василько Николай, австрийский барон, глава буковинского украинского парламентского клуба, был грозою на Буковине еще накануне войны.

Доносами были заполнены все газеты украинских партий и в Галичине, и в Буковине, особенно «Дшо» и «Свобода» занимались этим аморальным ремеслом и были информаторами австрийской полиции и военных штабов. Несчетное количество явных и анонимных доносов сыпались туда, и на основании этих заведомо ложных депеш, падали жертвой совсем неповинные русины не только со стороны немцев и мадьяр, но и от рук своих земляков. Так украинские «Очовики» набросились в Лавочном и Карпатах с прикладами и штыками на транспорт арестованных, чтобы переколоть ненавистных им «кацапов», хотя там не было ни одного великоросса, а все были галичане, такие же как и «ачовики». К сожалению эти стрелки, прославляемые украинскими газетами, как народные герои, не дооценивали положение своей отчизны. Они избивали родной народ до крови, отдавали его на истребление немцам, чинили самосуд над родными.

Когда «ачовики» конвоировали арестантов из бригидской тюрьмы на главный львовский вокзал, то бесились до такой степени, что 17 крестьян и священников пали на мостовую и их отправили в больницу. «Ciчовики» добровольно врывались в тюрьмы. Один из них Шаповалов в Яворове издевался над мещанами, состоя советником полиции. В с. Гнилой турчанского уезда «сiчовики» самовольно производили аресты, гоняли людей и подвергали их разного рода издевательствам. Вместо того, чтобы взять под защиту своих братьев перед сборищем лютой толпы, они сами пособляли врагам Руси и, конечно, Украины, нести раны и смерть родным братьям. Можно ли это назвать патриотизмом? Здоровое ли это явление — хотя бы «сiчова» песня, записанная крестьянином с. Кутище бродовского уезда Петром Олейником?

Украiнцi пьють, гуляють,
А кацапи вже конають.
Украiнцi пьють на гофi,
А кацапи в Талергофе
Де стоiт стовп з телефона,
Висить кацап замiсть дзвона
Уста йому посинiли,
Чорнi очi побiлiли,
Зуби в кровi закипiли,
Шнури шию переiли.

Это смакование в братской любви вызывает отвращение от таких «героев». К сожалению, еще и теперь их полно на нашей убогой земле. Еще и теперь пугают и угрожают Талергофом и кровавой расправой. В 32 номере «НОВОГО ЧАСА» (Львов,11.2.1934) какой-то кандидат в палачи кличет:

«Наши недобыткы «руськых» заворушилися, и саме на це треба звернуты увагу и цього не легковажиты, але з корнем выполюваты хабуззя, яке тилькы завдякы наший добродушности (!?) все такы до тепер не щезло».

Стой, братец! Напрасно вопишь! Запугать тех, которые в ожидании смерти томились в гарнизонных арестах и в Талергофе претерпели «Анбинден» Чировских невозможно. Здесь не угроз, но чего-то другого нужно. Следует обратиться к народной мудрости. Старые слепцы-лирники поют прекрасную думу про бурю на Черном море. Однажды казакам угрожала гибель в грозных, всколыхнувшихся волнах моря. Атаман призвал всех в лодке к исповеди грехов. Выступил Алексей Попович, который сознался, что не почитал ни отца ни матери, ни брата ни сестры, что смеялся над материнской молитвой, что конем топтал старых и малых, и теперь жалеет, что творил такие мерзкие дела. И чудо! После исповеди и покаяние грешника утихла буря на море. Честные граждане, неимеющие запятнанных рук братской кровью, должны осудить угнетателей и плачей родного города, а всех, кто приложил свои руки к нечистому делу, должны покаяться со всех своих вольных и невольных прегрешений.

Наконец, спросим: за что шли на муки и в Талергоф русины Прикарпатья?

Все славяне, жители Австро-Венгрии предчувствовали ее распад. В предсмертной агонии ее правители, все ее власти становились без меры лютыми и всю свою злость изливали на славян. До некоторой степени этот поступок разлагавшегося организма оправдан, хотя был насквозь ненормальным и неморальным. Разбитым параличем Австро-Венгрия хотела, чтобы хорват был врагом серба, чтобы словак ненавидел чеха, чтобы поляк наступал на русина, чтобы русин отказался от Руси. Однако какой нищей была бы душа, когда она отказалась бы по чужому приказу от имени, за которое пролито столько крови? Это означало бы, что такой народ скоро и легко пристал бы к господствующему народу и к каждому, и к каждому, кто его лишь достал бы под свою руку. Это означало бы процесс его дегенерации. К счастью на удочку пошла только часть галицко-русского народа. Более критические умы скоро убедились в том, что украинская пропаганда на Галицкой Руси — Это чужая петля на ее шею. Они не поверили в обман, будто уже древний греческий историк знал Украину, будто Украина древнее Руси, будто Украина и Русь одно и тоже. Они заглянули в летопись Нестора и ничего в ней не вычитали про Украину, зато узнали «откуда пошла есть земля Русская». Они внимательно прочли «Слово о полку Игореве» и не нашли в этом удивительном памятнике XII ст. Ни одного слова про Украину, но нашли Русь от Карпат, от Галича до Дона и Волги, от Черного моря до Немана. Они должны были признать темной клеветой, будто князь Владимир Святославович княжил на Украине, а не на Руси, будто князь Ярослав Владимирович собрал законы в украинскую, а не «Русскую правду». Перебирая памятник за памятником, они пришли к заключению, что аскет Иоанн Вишневский, писатель XVII ст., обращал свои высокоидейные послания к Руси и защищал славянорусский язык, который ярые украинцы совсем отюрасывают, что Зубрицкий, «русская троица» Вагилевич, Шашкевич и Головацкий, Дедицкий, Гушалевич, Шараневич, Наумович, Залозецкий, Хиляк, Мышковский, Мончаловский, Полянский, Яворский, Свистун, Вергун, Марков, Глушкевич, Бендасюк и много других галицких историков и писателей завещали своим потомкам Русь, как наибольшее сокровище.

Защитники Руси нашли самую сильную опору в массах галицкого народа. Крестьянину трудно было сразу перекреститься с русина на украинца. Ему тяжело было потоптать то, что было для него святым и дорогим. Еще тяжелее было ему понять, почему украинские профессора как то туманно, хитро и блудно меняют Русь на Украину и путают одно имя с другим. Всем своим существом народ осознал, что творится неправда, фальшь, измена, тем более, что предводители украинской затеи явно и открыто перешли на сторону немецкого и мадьярского террора в злыдни войны. Для народных масс непонятна была проповедь звериной ненависти к «москалям», т. е. великоруссам. Верной интуицией, непосредственным восприятием угадывали и чувствовали родство с ними, как и с белоруссами, считая их самыми близкими племенами своей малорусской народности. Чем сильнее был напор на Русь, тем упорнее становилась ее защита на Карпатах. За Русь на виселицы, на расстрелы, на издевательства и муки в Терезине, Талергофе, Вене и других вязницах и концлагерях Австро-Венгрии шли тысячи за тысячами, и страдали, и умирали за русскую веру своих предков, за русскую церковь, за русскую икону, за русское слово, за русскую песню, за русскую душу, за русское сердце, за русскую волю, за русскую землю, за русскую честь и совесть.