Жак Маритен - Человек и государство

• Название: Человек и государство
• Автор: Жак Маритен
• Жанр: Политика

"Человек и государство" — не только теоретический трактат, но и "практический манифест". Маритен предлагает "конкретно-исторический идеал" для "новой демократии". Вдохновленный принципами томизма, он cтремится применить их в контексте культурной и политической ситуации, сложившейся после Второй мировой войны.

---

IV.Подлинно политическая теория versus чисто правительственная теория

До этих пор я рассматривал наиболее общие аспекты проблемы. Возможно, я мог бы закончить свой очерк здесь и пощадить терпение читателя. Однако мне кажется, что необходимы дальнейшие рассуждения. Мой рассказ не окончен, и в этой главе необходимо представить еще ряд соображений.

Дело в том, что раньше проблема была представлена в виде ее окончательного решения и в терминах мирового правительства, следовательно, в первую очередь, в терминах государства и правительства. Теперь, если мы вспомним разграничение между государством и политическим обществом, проведенное в первой главе этой книги, то увидим, что саму идею мирового правительства можно понимать двумя противоположными способами. Вопрос, следовательно, таков: каким образом серьезная политическая философия должна понимать мировое правительство? Первый возможный способ понимания сводит все дело к единственному и исключительному рассмотрению государствам, правительства. Назовем его чисто правительственной теорией. Второй возможный путь понимания мирового правительства — рассмотрение вопроса через универсальные и целостные представления о политическом обществе. Назовем ее подлинно политической теорией всемирной организации.

Мне подлинно политическая теория кажется истинной, а чисто правительственная теория — неверной и губительной. Я не знаю кого-либо, кто бы открыто защищал эту теорию. Однако погрешностей и упущений следует избегать, как и везде. Я считаю, что необходимо прояснить ситуацию, чтобы исключить любую возможность подмены одной теории другой и освободиться от ошибочных толкований, присущих самой идее всемирной политической организации.

Позвольте мне снова обратить внимание на то, что основополагающая политическая реальность — это не государство, а политическое общество с его многочисленными учреждениями и множеством входящих в него сообществ, а также с вырастающим из него моральным сообществом. Политическое общество — это народ, организованный посредством справедливых законов. Государство — это отдельный орган, особо занимающийся вопросами общего блага политического общества. Оно, следовательно, является высшим политическим органом; но государство есть часть, а не целое, и его функции чисто инструментальные: государство обладает властью, проводит в жизнь законы и наблюдает за общественным порядком в целях политического общества и народа. И, находясь на службе у народа, оно должно контролироваться народом.

То, что во Франции называется le gouvernment, а в Соединенных Штатах- администрация или правительственные чиновники, то есть люди, поставленные служить общему благу, является частью как политического общества, так и государства. Но поскольку эти люди являются главой народа, посланцами народа, по отношению к которому они должны исполнять функцию наместников и который при демократическом строе их выбирает, то их управляющая функция коренится в политическом обществе, а не в государстве. Эти люди являются частью политического общества не потому, что их функция укоренена в государстве. Они являются частью государства потому, что их функция укоренена в политическом обществе.

Поскольку дела обстоят именно так, то нам лучше говорить, как я заметил вначале, о проблеме всемирной политической организации, а не о проблеме мирового правительства. Ведь проблема в целом — это не просто мировое правительство, а мировое политическое общество.

Чисто правительственная теория должна рассматривать всю проблему — как существование и природу мирового правительства, так и переход от настоящего положения дел к мировому правительству — только в контексте государства и правительства, отдельно от контекста политического общества. Следовательно, мы должны рассматривать процесс, развивающийся искусственно, вопреки природному характеру и ведущий к образованию государства без политического общества как такового — к мировому мозгу без мирового тела. А мировое правительство должно быть в этом случае абсолютным сверхгосударством, или верховным государством, лишенным политического общества и попросту навязанным жизни отдельных государств и вмешивающимся в нее — даже если оно возникло посредством всеобщих выборов и представительства. Разумеется, это единственно аутентичная процедура (всемирное государство должно основываться и поддерживаться не через представительство различных правительств, а через свободные выборы, осуществляемые людьми), но она является чисто технической или юридической и совершенно недостаточна для того, чтобы как-то изменить то положение дел, о котором я говорю.

Как в свое время стремление стать суверенной личностью было перенесено от императора Священной римской империи германской нации на королей, когда французские короли отказались повиноваться Священной империи, а от королей — на государства, так это же стремление должно быть перенесено от государства ко всемирному сверхгосударству. В силу трагической непоследовательности, стремясь положить конец современному мифу о государстве в отношении отдельных государств, люди опять должны прийти к этому мифу, мифу о государстве как о верховной над-человеческой личности, воцарившейся на вершине мира. Тогда на человечество вновь обрушаться все следствия гегелевского представления о Государстве.

Стремление к такому сверхгосударству, охватывающему все нации, — фактически ни что иное, как поиск старой утопии всемирной Империи. В прошлом эта утопия понималась и реализовывалась в форме владычества одной нации над всеми другими. В нашу эпоху стремление к абсолютному мировому сверхгосударству должно быть стремлением к демократической многонациональной империи, которая будет не лучше, чем другие.

* * *

То, что я сейчас охарактеризовал как чисто правительственную теорию мирового правительства, есть полная противоположность тому, что думаем мы — защитники идеи мирового правительства, и в частности сторонники политической философии авторов Чикагского плана. Но другие люди могут в спешке ошибиться. И чем больше мы настаиваем на собственной правоте, тем в большей мере должны осознавать опасности неверной теории и указывать на них. Чисто правительственная теория всемирной организации разрабатывается неверно, поскольку с самого начала в ней проводится аналогия на уровне верховной власти между тем, чем является государство в отношении к индивидам и тем, чем будет мировое государство в отношении к отдельным государствам.

Подлинно политическая теория всемирной организации разрабатывается верно, поскольку в ней проводится та же аналогия на уровне основных требований политической жизни и свободы. Как неоднократно показывали Адлер и Хатчинс, проблема в том, чтобы поднять международное сообщество до состояния совершенного общества, или политически организованного международного сообщества.

Здесь я хотел бы сделать несколько замечаний по поводу сравнения, которое я, цитируя г-на Стринфеллоу Барра, использовал в первой части этой главы, — сравнения между переходом от племени к деревне, от деревни к городу, от города к королевству или к современному политическому обществу, а также между переходом от нашего нынешнего политического общества к мировому политическому обществу. Процессы, о которых идет речь, разумеется, сравнимы лишь по аналогии и осуществляются при огромном многообразии форм. Г-н Макс Асколи резко критиковал это сравнение[212] и обвинил в крайней наивности представление о том, что наши современные политические общества, сформировавшиеся исторически, могут или должны развиться в мировое политическое общество посредством, так сказать, механического расширения. Эта критика, на мой взгляд, верна лишь в отношении того понимания положения дел, которое предлагает чисто правительственная теория. Она не верна в отношении того понимания положения дел, которое предлагается подлинно политической теорией всемирной организации.

С другой точки зрения Анри Бергсон, различая закрытое общество — мирское и земное — и открытое общество — духовное, подчеркивал, что форма согласия, объединяющая жителей деревни или города, может расширяться от одного закрытого общества к другому, большему закрытому обществу; но когда речь идет о любви ко всем людям, то здесь мы говорим о переходе от одного порядка к другому, от сферы закрытого общества к бесконечно иной сфере открытого и духовного общества, где человек объединяется с той Любовью, которая создала мир[213]. Все это верно. Но здесь также простое соображение расширения лишь случайно. Если люди должны перейти от нынешних политических обществ к мировому политическому обществу, они перейдут к большему закрытому обществу, равному по величине всей совокупности наций, то гражданское согласие расширится тем же образом. Гражданское согласие все же будет бесконечно отличаться от милосердия, так же как мировое общество будет бесконечно отличаться от царства Божьего.