Понсон дю Террайль - Капитан Мак

• Название: Капитан Мак
• Автор: Понсон дю Террайль
• Жанр: Исторические приключения

---

По какому-то роковому совпадению, брата моего все еще не было; как и в прошлый раз, шел дождь, и волнение, охватившее меня при первом свидании, усилилось.

Мадемуазель де Бовертю на минуту в волнении замолчала, тяжело дыша и глядя в пол.

Король ласково сказал ей:

— Я испытываю к вам живейший интерес. Прошу вас, продолжайте.

— Сир, — прошептала она, — пусть ваше величество пощадит мои чувства и избавит меня от рассказа грустной повести о соблазненной девушке. Этот красивый и благородный дворянин приезжал еще не раз, и злосчастная судьба так распорядилась, что я каждый раз была в замке одна. И однажды я заметила, что близится тот час, когда я уже не смогу больше скрывать свой грех. На мое счастье, на следующий день отец сказал мне:

— Жанна, дитя мое, король соблаговолил вспомнить о нашем старинном роде. Я отвезу вас в Париж, где вы войдете в число фрейлин королевы.

И действительно, отец отвез меня в Париж. В тот день, когда меня представляли в Лувре, король был на охоте. Меня приняла королева, и в тот же вечер я приступила к своим обязанностям. Увы! Когда на следующий день я по долгу службы зашла в покои королевы, я чуть не упала в обморок, увидев там моего знакомого дворянина, улыбнувшегося, видя, что я вхожу. Я узнала этого дворянина, это был он! Вокруг него все стояли, обнажив головы, а он сидел и на голове у него была шляпа. Этот человек, которого я все еще любила и чей ребенок шевелился у меня под сердцем, был король! Король Генрих Великий, отец вашего величества!

При этом признании Людовик XIII не мог сдержать возгласа удивления.

Мадемуазель де Бовертю продолжала:

— Благодаря королю, я родила в величайшей тайне, и мое бесчестье не стало никому известным. Я дала жизнь сыну…

Тут голос мадемуазель де Бовертю дрогнул и по лицу ее заструились молчаливые слезы.

— Вы понимаете, государь, что нужно было во что бы то ни стало скрыть от всех мой грех, и король Генрих отобрал у меня ребенка, пообещав мне позаботиться о нем, и он, несомненно, сдержал бы слово…

— И кто же ему помешал? — с удивлением спросил Людовик XIII.

— Сир, — ответила мадемуазель де Бовертю, — через месяц после того, как я оправилась от родов, король пал, заколотый ножом Равальяка.

— Ну… а ребенок?

— Король унес тайну его судьбы с собой в могилу.

— И нет никакой возможности опознать вашего сына?

— Простите, ваше величество, но в день, когда его у меня забрали, я повесила ему на шею медальон со своим портретом.

— Бедняжка! — прошептал король.

— Но, — продолжала мадемуазель де Бовертю, — я убеждена, сир, что сын мой не умер, что я его увижу в один прекрасный день… и потому, сир, вы ведь понимаете, что ему понадобится поместье.

— Я беру это на себя, — произнес король.

И тут он взглянул на часы.

— О, пресвятое чрево! — воскликнул он, поднимаясь рывком. — Уже час ночи!

— Так каково же, сир, — спросила твердым тоном мадемуазель де Бовертю, — решение вашего величества?

Но король уже не думал об этом таинственном сыне, последнем, без сомнения, ребенке самого галантного из монархов.

Он думал о прекрасной донье Манче, которая ждала его в гостинице «У Единорога», на дороге из Орлеана в Блуа…

— Завтра, завтра! — воскликнул он. — Я решу это дело завтра.

Но не успел он подбежать к двери, как вошел кардинал.

— Сир, — сказал он, — посмотрите!

— Ну, что еще? — с досадой буркнул король.

— К нам гости…

— Что? — спросил Людовик.

Но кардинал уже распахнул створки окна, выходившего во двор замка, и ошеломленный король услышал топот лошадей и при свете двадцати факелов увидел, что у крыльца остановились носилки в окружении множества всадников.

— А это еще что такое? — закричал он.

— Сир, — ответил кардинал, — мне кажется, что се величество королева Франции специально прибыла из Амбуазского замка поприветствовать своего супруга-короля.

Глава 11. У ворот Блуа

Теперь настало время вернуться к дону Фелипе д'Абадиос.

В начале этой истории мы видели, что он привез донью Манчу в гостиницу «У Единорога», хозяином которой был несчастный Сидуан, чтобы попробовать там завладеть дочерью ювелира Лоредана, ехавшей в Блуа к своему отцу. Читатель помнит, что девушка неожиданно нашла чудесного избавителя в лице капитана Мака.

Дон Фелипе отправился обратно в Блуа, с яростью в душе, клянясь отомстить благородному искателю приключений.

Пока до его слуха долетал звон колокольчиков мулов, впряженных в носилки Сары Лоредан, дон Фелипе помышлял только о мести. Но когда звук этот затих, он вспомнил о донье Манче.

Итак, король собирается сделать ее своей фавориткой? И, значит, он, дон Фелипе, сможет, сначала, разумеется, исподтишка, а потом и открыто, противостоять власти кардинала?

Шествуя пешком, темной ночью, дон Фелипе мечтал о будущем величии: он видел себя первым министром, он правил Францией и, в конце концов, передавал ее во власть Испании.

Было очень темно, шел дождь… Вдалеке послышался шум. Дон Фелипе остановился, прислушался и стал ждать. Мимо него галопом пронесся всадник, с головой закутанный в плащ.

— Это король, — подумал дон Фелипе, и сердце его вновь наполнилось честолюбивыми мечтами. Он уже подходил к воротам Блуа.

Обычно ворота стерегла городская стража, а иногда солдаты его высочества герцога Орлеанского. Со времени пребывания в городе короля службу несли мушкетеры. В этот вечер дозором у ворот командовал корнет господин де Эртлу.

Когда дон Фелипе выходил из города, господин де Эртлу, знавший, что испанец в большой милости у короля, чрезвычайно любезно пожелал ему доброго вечера. Видя, как он возвращается, корнет позволил себе его окликнуть.

— Что вам угодно, сударь? — спросил испанец.

— Передать вам поручение, дон Фелипе.

— Ах, так?! А от кого?

— Войдите в караульное помещение, вы все сейчас узнаете.

Дон Фелипе вошел.

— Милостивый государь, — продолжал господин де Эртлу с изысканнейшей вежливостью, — мне приказано попросить вас отдать вашу шпагу…

Испанец отступил на шаг.

— Вы меня арестовываете? — спросил он.

— Ни в коем разе. Мне поручено только задержать вас здесь до рассвета.

— А по чьему приказу вы действуете?

— По приказу короля.

— О, ну тогда я спокоен.

И дон Фелипе протянул свою шпагу господину де Эртлу.

— А теперь, сударь, — сказал ему корнет, — я полагаю, что завтра утром нам придется проделать совместное путешествие.

— Простите? — переспросил высокомерно испанец.

— Мы едем в Париж.

Дон Фелипе подошел к двери и увидел носилки. В окошке появилось лицо женщины. Это была донья Манча. Она была бледна, но дону Фелипе показалось, что в глазах ее светится торжество.

Господин де Эртлу снова заговорил:

— Милостивый государь, — сказал он дону Фелипе, — мы поедем в Париж, и поедем рядом с носилками доньи Манчи.

— И все это по приказу короля? — насмешливо спросил дон Фелипе.

— Да. Его величество удостаивает донью Манчу своей любви.

— О, я знаю это. — произнес дон Фелипе, которому казалось, что в глазах своей сестры он прочел все, что произошло между ней и королем, — и это несколько досаждает господину кардиналу.

— Я тоже так думаю, — вежливо откликнулся господин де Эртлу, — но случилась небольшая неприятность.

— С кем?

— С самим королем, сегодня же ночью.

— Что вы хотите этим сказать? — обеспокоенно спросил испанец.

— Из Амбуазского замка прибыла королева.

— Ах! — воскликнул дон Фелипе и побледнел.

— Ну, и король, — добавил господин де Эртлу, — желает, чтобы донья Манча и вы отправились ждать его в Париж.

Дон Фелипе сел на лошадь, и носилки доньи Манчи двинулись от Блуа в направлении Парижа.

Глава 12. У Лоредана

Старый город засыпал; от Сены поднимался прозрачный туман, тянулся по берегам, карабкался по узким улочкам я потихоньку стирал очертания крыш и башен старинных домов.

Улица Сен-Дени, днем заполненная людьми, пустела на глазах, лавки закрывались.

Однако лавка мэтра Самюэля Лоредана, богатого золотых дел мастера — его называли королевским ювелиром, — была еще открыта; ее довольно хорошо освещала стоявшая посреди стола медная трехфитильная лампа.

За столом работала молодая девушка.

Это была Сара Лоредан. В комнату вошел на цыпочках седобородый человек и подошел к ней.

— Барышня! — позвал он.

Сара повернула голову.

— А, это ты, мой старый Жакоб?

— Да, барышня. Вы еще долго не ляжете?

— Я жду отца.

— Я боюсь, барышня, что хозяин сегодня придет очень поздно ночью.

— Как? — удивилась она. — Разве он не пошел, как обычно, к нашему соседу-кожевеннику с Медвежьей улицы сыграть партию в кости?