Андре Каспи - Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и «сухого закона»

• Название: Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и «сухого закона»
• Автор: Андре Каспи
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03049-7

Эпоха 1919–1929 годов в США, названная периодом процветания, — одна из самых противоречивых в истории этой страны. «Окончательная победа над бедностью» и нация как «общество потребления», культ прибыли и раскрепощение нравов со ссылками на Фрейда, иммиграция как угроза государству и расовые теории, Ку-клукс-клан как страж нравственности и Голливуд как обитель порока, реклама как общественный тиран и таблоиды как законодатели общественного мнения, «сухой закон» как гарантия оздоровления нации и Аль Капоне как символ процветания, война гангстерских банд и организованная преступность на службе у политиков… Все это, ставшее для американцев дорогой разочарований, приведшей страну к Великой депрессии в начале 1930-х, так напоминает нашу «перестройку», стартовавшую полвека спустя. И с этой точки зрения книга, безусловно, заинтересует самого широкого читателя.

---

Особенно показательно распределение сельскохозяйственных культур, опубликованное в «Аграрном ежегодном справочнике» 1921 года. В районе Великих озер — пастбища для молочных коров. На севере Великих Равнин (оба штата Дакота, Миннесота) — яровая пшеница. Несколько южнее, в штатах Небраска, Айова, Иллинойс, Индиана, Огайо, выращивали кукурузу как корм для свиней, а в штатах Канзас, Миссури, Кентукки — кукурузу и озимые. Техас, Джорджия, Каролина, Алабама, Оклахома, Миссисипи, Арканзас, Теннесси, Луизиана — штаты, где возделывали хлопок, а временами, наряду с хлопком, некоторые субтропические культуры. На Западе Великих Равнин развивалось животноводство, разводили крупный рогатый скот и овец. А на побережье Тихого и Атлантического океанов производили относительно разнообразную продукцию.

Фермеры, осознавая потенциальную опасность выращивания монокультур, старались их разнообразить; к этому их побуждали и заболевания растений. На хлопковых плантациях, например, огромный вред растениям причинял bool weevil (хлопковый долгоносик). Это заставило плантаторов приостановить выращивание хлопка и перейти к другим культурам. Результаты оказались настолько удачными, что был даже сооружен мемориал с надписью: «С нашей глубокой признательностью хлопковому долгоносику за то, что он сыграл роль предвестника процветания». Этот монумент воздвигли жители графства Коффи в штате Алабама. И действительно, вместо хлопка стали выращивать кукурузу, сахарный тростник, арахис и батат (сладкий картофель), а также разводить коров и свиней.

Тем не менее выращивание монокультуры чаще всего было рентабельным. Тогда как фермеры и сельскохозяйственные рабочие США составляли 4 процента от общего числа в мире, страна производила в 1921 году 70 процентов кукурузы, 60 — хлопка, 50 — табака, 25 — овса и сена, 20 — пшеницы, 13 — ячменя, 7 — картофеля, 5 — сахара, 2 процента риса и ржи. Фермеры внимательно следили за рынком и сельскохозяйственными биржами. По опыту они знали, что процветание всегда предшествует депрессии, но верили, что первое — это общая тенденция, а депрессия — всего лишь неожиданное осложнение в ходе развития. Всегда они ощущали связь с городами, с миром в целом, но были убеждены, что являются сердцем экономики. Для всех американцев сельская жизнь оставалась идеалом. Проживать в сельской местности — значит оказаться на природе, обрести добропорядочность и подлинную жизнь. Память фермера питалась пасторальными мифами. Но то, что произошло в двадцатые годы, потрясло основы уклада сельской жизни. К этому времени население городов превысило сельское население, и эта тенденция продолжала усиливаться, теперь Америка — это город. Промышленные технологии, даже образ жизни горожан интенсивно проникали в сельскую жизнь, долгое время остававшуюся изолированной. Возрастала взаимозависимость между городом и сельской местностью. Фермер больше не жил и не работал как прежде.

Сельская жизнь на перепутье

Вот результаты опроса, проведенного журналистом в декабре 1926-го и январе 1927 года в графстве Эдгар штата Иллинойс, где главный город называется Париж.[33] Пять тысяч семей имели все необходимое, в том числе продукты питания и одежду. При малейшей трудности на помощь приходили соседи — такова старая традиция сельской Америки. Так, у одного фермера в 4 утра сгорел дом, а через два часа пострадавший с семьей уже перебрался на соседнюю ферму по приглашению хозяев. Однако фермеры расходовали практически все, что зарабатывали. Это не значило, что они не могли бы немного сэкономить, но их запросы значительно возросли. В сельскую местность проникало электричество, правда, не слишком быстро, так как компании неохотно вкладывали средства в электрификацию небольшого количества потребителей, учитывая протяженность линий электропередач и сложности их установки, а потому электричество обходилось клиентам очень дорого. Как бы то ни было, но в каждом пятом доме имелось электричество, а четыре других пока обходились керосиновыми лампами. Жизнь фермеров постепенно становилась все более комфортной: в домах появились телефоны и ванные, причем телефонов насчитывалось больше, чем ванных, так как первые обходились дешевле. В штате Айова 81 процент домов, в Канзасе — 77,9 процента, в Индиане и Иллинойсе — около 70 процентов домов имели телефоны. Фонографы и радио принесли в сельские дома музыку и возможность знакомиться с внешним миром. «Антенну можно было увидеть чаще, чем ветряную мельницу». И всюду можно было встретить автомобили. На них жители графства тратили больше, чем на продукты и одежду. Две трети расходов на транспорт шли на оплату машины, уход за ней, бензин и масло. И это не было роскошью; это — повседневная необходимость. На 1 января 1920 года в штате Айова 73,1 процента ферм имели автомашины, в штате Небраска — 75,6 процента, в Канзасе — 62 процента, в Миннесоте — 57,1 процента. За ними следовали штаты Иллинойс, Огайо, Индиана, Висконсин, Мичиган. В этой статистике отставали от других Южные штаты, где экономическая ситуация была наиболее сложной.

Появление машин в таком количестве привело к революции в повседневной жизни сельской местности. Прежде всего, понадобились дороги с твердым покрытием, чтобы машины не увязали в грязи. Новые дороги налогоплательщикам обходились дорого, так как в большинстве случаев средства черпали из местных налогов. Иногда дороги строили на средства из частного капитала, а затем возмещали расходы путем сбора дорожной пошлины. В результате широкого распространения автомобилей изоляции фермера пришел конец. Фермы, окруженные полями, были разбросаны вдоль дорог. А в поселке было всего несколько строений: школа, церковь, почтовое отделение, публичная библиотека, магазины, железнодорожный вокзал.

Анри Озер[34] делится своими впечатлениями: «Существуют населенные пункты, называемые поселком. Представьте себе шоссейную дорогу; справа и слева, иногда у дороги, а иногда и достаточно далеко от нее разбросаны небольшие дома, чаще деревянные, реже из кирпича, окруженные газонами и деревьями; где-то у дороги — центр, застроенный более компактно: одна или несколько церквей…; кладбище со скромными стелами; школа и всегда публичная библиотека; пост полиции и пожарный пост; магазины; автозаправочная станция; почти всегда кинотеатр; очень часто монумент героям борьбы за независимость или героям гражданской войны или Первой мировой войны, статуя, пушки, груда пушечных ядер и артиллерийских снарядов. Это американский поселок, который едва ли отличается от маленького городка. Я забыл упомянуть гостиницы, иногда тщательно сохраненные в стиле XVIII века — с комнатой, где останавливался Лафайет или Вашингтон, или и тот и другой — фасады которых увиты плющем, диким виноградом или глициниями; они возвышаются, окруженные газонами и цветами».

До 1920 года фермеры приезжали в поселок только в случае надобности. Нужно было запрягать лошадь и преодолевать в двуколке большое расстояние. Начиная с 1920 года они отправлялись на машине на прогулку или за покупками, навещали друзей, а к вечеру возвращались домой. Скорость сокращала расстояния, а горизонты не ограничивались более границами графства. Возрастали контакты между сельскими жителями и горожанами. Молодежь, например, не желала больше жить в изоляции. Если молодые люди не переезжали в большой город, то устраивались в небольших городках (с населением чуть более 2500 человек) или в поселках рядом с городом. В результате восемь миллионов сельских жителей переселились в общины с населением более 2500 жителей, расположенные на расстоянии менее восьми километров от города, а двадцать миллионов все еще продолжали жить в относительной изоляции. В поселках число бакалейных лавок увеличивалось, тогда как число магазинов широкого профиля сокращалось. По существу, развитие сельской коммерции тесно связано с автомобилем. Особенно привлекали фермеров невысокие цены в крупных магазинах с многочисленными филиалами.

Мелкие коммерсанты с трудом приспосабливались к переменам, пытаясь объединиться или специализироваться. Как показал опрос, проведенный в 1930 году в штате Айова среди 1328 семей, с целью купить скобяные изделия, сельхозпродукты, бакалейные товары и аксессуары для автомобиля они проезжали в среднем от десяти до тридцати километров. Только две пятых покупали бакалейные товары в поселках с населением менее 1000 жителей, 25 процентов — в городах от 2500 до 10 тысяч жителей. Для приобретения мебели они проезжали в среднем двадцать два километра, а женской одежды — тридцать один. Аналогичные результаты были получены при опросе жителей штата Висконсин.

Журнал Woman's World («Мир женщины»), издаваемый в Чикаго, опросил в 1929 году 23 504 семьи на Среднем Западе и на атлантическом побережье между Вашингтоном и Нью-Йорком. Две пятых фермеров и треть семей из поселков с населением менее 1000 жителей, одна пятая фермеров из поселков, где проживало от 1000 до 2500 жителей, одна шестая обитателей небольших городов отправлялись за покупками за пределы места проживания. При этом повсюду наблюдалась одна и та же закономерность: для покупки одежды и других неспециализированных товаров они проезжали наибольшие расстояния. Магазины же вдоль шоссейных дорог оказались на пороге исчезновения (Recent Social Trends, І. P. 537).